Наследие орков - Денис Юрин

– Не может быть, – еще раз повторил Дарк, качая головою.

– Может, – уверенно заявил Конт. – Штурм Кодвусийской Великой стены разрушил коварные замыслы эльфов, не позволил шаконьесам перемешаться с людьми, раствориться в человеческой общности. Ты погиб, а единственный оставшийся в живых из бывших в курсе событий морронов, то есть Мартин Гентар, допустил ошибку, с последствиями которой мы и пытаемся теперь бороться.

Лицо Дарка приняло вдруг осмысленное выражение, он не повторял больше надоевшее всем присутствующим «не может быть» и не качал головою. Он слушал, Конт говорил, стараясь уложиться в жесткий лимит отпущенного им судьбой времени. То, что Диана не знала многих старинных названий и не понимала большей части терминов, не имело значения. Пробелы в образовании можно устранить потом, в спокойной обстановке за чашкой кофе. Главным сейчас для Конта было, чтобы его понял Дарк, моррон, который отчасти повторил его собственный жизненный путь.

– Коллективный разум не всесильное божество, а живая субстанция, которой тоже свойственно ошибаться и многое не замечать. Ваше трио – ты, Мартин и Анри уничтожили только шаконьесов – слуг орков, но выживший Мартин не удосужился позаботиться об остальных шаконьесах, тех, кто был в услужении у эльфов, и тех разрозненных племенах, что кочевали по степям. Разум тоже тогда повел себя беспечно: дал приказ уничтожить прямую угрозу, но не удосужился намекнуть, чтобы «подчистили хвосты». Беспечность – черта, свойственная людям, а значит, и их коллективному разуму. Мы живем днем сегодняшним и не заботимся о проблемах завтрашних. Человечество не заболело, разум успокоился, а болезнь вступила в длительный инкубационный период. Шаконьесы разбрелись по свету: некоторые племена смешались с людьми, а такие, как этот, – Конт кивнул в сторону мертвого тела, – жили обособленно в лесах и горах, поэтому и выглядят сейчас так же, как тысячу лет назад. Чистый генофонд будущего мира, который решил создать Дор и его соратники, такие же, как и он, люди, в которых течет малая, но доминирующая часть шаконьесской крови. Теперь ты понял, о какой тайной организации я толковал, понял, почему с ней было трудно бороться, не говоря уже о том, чтобы внедрить в ее ряды своего агента? Кстати, последнее нам удалось, но только недавно.

– Значит, Дор шаконьес, – вздохнул Дарк, – но чего же он хочет: осуществить давнюю мечту эльфов и поработить человечество?

– Нет, что ты, вопрос о явном рабстве не стоит, впрочем, как и об истреблении. Шаконьесы – не вампиры, которые непременно разгулялись бы, если бы им дали волю. Нет, эта раса куда опасней. Она немногочисленна, держится вместе и хочет надежно укрепиться в верхах общества, получить рычаги власти, УПРАВЛЯТЬ человечеством. Шаконьесы слишком долго общались со своими хозяевами – эльфами, переняли их образ мыслей и методы ведения борьбы. Не забывай, шаконьесы всегда были расой, вынужденной выживать, приспосабливаться под человечество, теперь же они хотят заставить людей жить по их правилам и постепенно, эволюционным путем превратить человека в шаконьеса, уподобить себе. Мне кажется, именно поэтому разум и дремлет, он не видит прямой угрозы для человечества.

– Выходит, разум не может, а ты смог? Что-то не то получается, о великий и всемогущий Конт! – усомнился Дарк.

– Видишь ли, я основываюсь на своем опыте, исторических аналогиях и умозаключениях, я живу в этом мире, а разум реагирует лишь на внешние показатели. Он ведь подпитывается от энергии человеческих мыслей, это огромный агрегат, в котором есть детектор-лампочка, реагирующий на изменения силы тока и напряжения. Если резко увеличить напряжение в два раза, лампочка перегорит, разум пошлет зов, а если медленно и постепенно, то детектор среагирует лишь в последний момент, то есть когда будет уже слишком поздно. Любой шахматист знает – побеждает тот, кто планирует игру на большее число ходов вперед. Похоже, у коллективного разума появился достойный соперник.

– Мне все равно как-то не верится, все как-то…

– Быстро и нереально, – усмехнулся Конт. – Ну что ж, так оно обычно и происходит. Помнишь нашу встречу в приморском лесу? Я уже тогда пытался бороться с орковскими полукровками. Лесовики слишком активно сопротивлялись вторжению на их земли герканских Орденов, не обращая внимания на события, происходившие на востоке страны.

– А что там тогда происходило? – удивленно вскинул брови Дарк. – Все же было спокойно, восточнее лесовиков даже королевства никакого не было, одни леса да горы.

– Вот именно, горы, – печально произнес Конт. – А что находилось за горами?

– Я идиот! – неожиданно выкрикнул Дарк и стукнул ладонью по своей голове. – Как же я раньше не догадался?!

– Правильно, бескрайние шемдарнские степи. После удачного штурма Кодвусийской Великой стены шемдарнская община эльфов еще какое-то время просуществовала. Шаконьесы постепенно втерлись в доверие к хозяевам и получили некоторые знания, помогавшие им впоследствии выжить. В принципе никаких особых тайн они не узнали. Эльфы не были дураками и точно знали, до какой степени нужно обучать слуг, чтобы они внезапно не превратились в господ. Однако шаконьесы оказались хитрее. Как только образовательная планка была достигнута, они ушли, разбрелись по свету. Довольно большая группа кочевников устремилась на запад и осела в диких лесах за горами. Они похищали людей и смешивались с ними, зная, что через несколько поколений их дети, оставшись по сути своей шаконьесами, внешне ничем не будут отличаться от людей. Наша встреча в лесу произошла, когда шаконьесы уже почти достигли стопроцентного сходства с людьми, но все еще боялись влиться в общество. Тогда я действительно предал Орден, я вез вольногородскому князю планы пограничных крепостей и другую важную информацию, которая позволила бы ему надежно укрепить западные границы и заняться делами на востоке, но лесовики всегда были слишком ленивы и чересчур суеверны. Их воинство отлеживало на печах бока, думая, что крестьян похищают злые духи леса.

– А потом, когда у следующего поколения детей не стало заметно клыков, шаконьесы двинулись «в люди», – довел до логического завершения краткую историческую справку Дарк.

– Да, но это только история одного племени, как и когда другие племена ассимилировались с людьми, я не знаю. Может быть, раньше, а может быть, позже, – пожал плечами Конт.

– Понятно, теперь осталось только выяснить, что такое «проект 107».

– Возможно, название означает сто седьмое поколение шаконьесов, которое, по мнению Дора, будет жить уже в ином мире, точно не знаю. Помнишь, мы с тобой говорили о слишком быстром изменении общественных стереотипов и поведенческих норм в последние пятьдесят лет? Это как раз их рук дело, так сказать, первый этап проекта, создающий необходимые рамочные условия, инфраструктуру. Впрочем, ты и сам все поймешь, пошли! – Конт направился к сфере, но резко обернулся и махнул рукой Миранде, прося ее подойти. – Думаю, твоей боевой подруге, Дарк, будет полезно узнать, на что оказались способны вампиры, движимые жаждой наживы.

А способными кровососы оказались на многое. Это стало понятно, когда трое морронов и вампирица вошли в комплекс, миновали несколько залов и комнат, разгромленных в ходе последнего штурма, и поднялись на лифте на третий этаж, где и находились главные помещения лаборатории. Идеальная частота, стерильность по высшему разряду и обилие дорогостоящей аппаратуры, которой позавидовал бы даже самый передовой научно-исследовательский центр, мягко говоря, произвели неизгладимое впечатление. Даже под угрозой смерти жители подземного города не осмелились вынести с третьего этажа ни одного стола, ни одной колбы, хотя из остальных помещений все было вынесено подчистую и свалено в баррикаду. Всем известное правило «Нельзя убивать курицу, несущую золотые яйца» отменно работало и здесь. Уберечь во что бы то ни стало основной блок подземного комплекса в целости и сохранности было единственным шансом полесской общины выжить.