Путин. Его жизнь и время - Филип Шорт

их всерьез. Важно не зарывать голову в песок, как страус, и делать вид, что этих угроз не существует. Однако казалось, что Запад именно так и поступает.

Восемь дней спустя два угнанных американских авиалайнера с разницей в 17 минут врезались в 110-этажные башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, в результате чего обе башни разрушились. Третий самолет врезался в Пентагон. Четвертый самолет, направлявшийся, по-видимому, в Капитолий, упал в поле в штате Пенсильвания после того, как пассажиры попытались одолеть угонщиков. Это был первый иностранный теракт на американской территории с момента бомбардировки Японией Перл-Харбора 60 годами ранее - акта, в результате которого США вступили во Вторую мировую войну. Погибло около 3 тыс. человек, что стало самым смертоносным террористическим актом современности.

Путин был оповещен телефонным звонком главы ФСБ Николая Патрушева через несколько минут после падения первой башни. Это было в 17 часов по московскому времени. Он смотрел - не по российскому телевидению, а по CNN - как рухнула сначала одна башня, потом вторая.

Первой его реакцией было позвонить Джорджу Бушу, но президент находился на борту самолета Airforce One и был вне зоны доступа, поэтому он обратился к Кондолизе Райс, которая находилась в Центре чрезвычайных операций в бункере под Белым домом, и попросил ее передать Бушу полную поддержку со стороны России. Он сообщил, что Россия отменяет все военные учения, что понимает решение Америки привести свои силы в повышенную боевую готовность и что со стороны России не будет никаких соответствующих действий. В телеграмме Бушу после этого он вновь выразил солидарность России, назвав теракты актом варварства, который не должен остаться безнаказанным.

Впоследствии утверждалось, что Путин проигнорировал советы своих коллег, которые утверждали, что лучше подождать и посмотреть, как будет развиваться ситуация, прежде чем принимать решение о том, как реагировать. Хронология событий показывает, что это было не так. Такие люди, как Николай Патрушев и Игорь Сечин, конечно, сомневались в целесообразности столь решительной поддержки Америки. Но к тому времени, когда вечером Путин позвал их на встречу с другими руководителями разведки, министрами внутренних дел и обороны, курс России был уже определен. Это была золотая возможность, нежданный шанс, думал Путин, доказать сторонникам жесткой линии в окружении Буша, что Россия - как выразился американский президент в Любляне - настоящий "партнер и друг", на которого Америка может положиться в трудную минуту. Именно поэтому он позвонил в Белый дом еще до того, как осела пыль от взрывов, первым из иностранных лидеров, сделавших это, - жест, который Буш оценил и не забыл, и именно поэтому в последующие дни он удивил американского президента, предложив более полное сотрудничество, чем кто-либо в Белом доме считал возможным.

Выступая вечером по российскому телевидению, Путин сказал, что он хочет, чтобы американский народ знал: «Мы с вами. Мы полностью разделяем и чувствуем вашу боль. Мы поддерживаем вас». Это послание было адресовано не только американцам. Он также хотел сказать российскому народу, вооруженным силам и службам безопасности, что, по крайней мере, в борьбе с терроризмом Россия и США будут союзниками.

На следующее утро он позвонил Бушу и сказал ему в соответствующих библейских выражениях: «Добро победит зло. Я хочу, чтобы вы знали, что в этой борьбе мы будем стоять вместе». Это было похоже на заверение Тони Блэра, сделанное девять месяцев спустя, во время планирования вторжения в Ирак: "Я буду с вами, что бы ни случилось". Но то, что прозвучало из России, которая долгое время была противником Америки в холодной войне, американских чиновников ошеломило.

Путин оказался верен своему слову. На следующей неделе, чтобы облегчить вторжение США в Афганистан для нейтрализации "Аль-Каиды", которая, как теперь известно американцам, организовала теракты, он сообщил Бушу, что Россия откроет свое воздушное пространство для американских военных самолетов и использует свое влияние на Киргизию и Узбекистан, чтобы убедить их разрешить США арендовать там военные базы. «Это был удивительный разговор, - писал потом Буш. Он думал, что Путин будет беспокоиться о том, что Россия окажется в окружении, если США приобретут объекты в Центральной Азии в дополнение к европейским. Но вместо этого российский лидер полностью сосредоточился на террористической угрозе. Он даже приказал российским генералам проинформировать американских коллег о своем опыте во время вторжения в Афганистан в 1980-х годах... Я сказал Владимиру Владимировичу, что ценю его готовность выйти за рамки подозрений прошлого».

Если бы Буш поразмыслил еще, он бы увидел логику российской позиции. Как сказал позже сам Путин: «Я действовал не импульсивно. Скажу честно, я действовал из прагматических соображений».

В течение двух лет он предупреждал Запад о терроризме, но его слова остались без внимания. Позднее Кондолиза Райс призналась, что в Любляне он надавил на Буша по этому поводу. Путин неожиданно поднял проблему Пакистана, ... его поддержки экстремистов и связей с ... Талибаном и Аль-Каидой", - вспоминала она. По его словам, "все эти экстремисты финансируются Саудовской Аравией, и это лишь вопрос времени, когда это приведет к большой катастрофе". Ее поразила его тревога и ярость, пишет она, но она объяснила это горечью России по поводу поддержки Пакистаном афганских моджахедов во время советской оккупации в 1980-х годах. Это была странная реакция. Путина волновало настоящее, а не война, которую он считал ошибочной и которая произошла 15 лет назад. Но ни Райс, ни кто-либо другой в Белом доме не был настроен слушать его.

Дело не в том, что администрация Буша не знала о том, что "Аль-Каида" может планировать нападение. Она знала. Но она не имела представления о том, когда, где, как и в каком масштабе. Ее разведывательные службы не только были скованы бюрократическими и юридическими барьерами, но и страдали от такого туннельного видения, ориентированного на Америку, которое приводило в отчаяние и русских, и союзников Америки. За два года до терактов 11 сентября Путин сообщил Клинтон, что было перехвачено сообщение, в котором Хаттаб, саудовский заместитель Шамиля Басаева, хвастался взрывами московских квартир. Однако когда ФБР обнаружило, что Закариас Муссауи, французский сообщник будущих угонщиков, контактировал с Хаттабом, оно пришло к выводу, что саудовец "недостаточно связан с террористической организацией", чтобы оправдать обращение за разрешением на прослушивание Муссауи - решение, поражающее своей некомпетентностью. Как будто информация, полученная не из собственных американских источников, не из других стран "пяти глаз" и не от Моссада, не заслуживает внимания. Если бы ФБР занялось Муссауи, теракты вполне можно было бы предотвратить.

Это была не единственная связь между 11 сентября и чеченской войной. Позже