Рабыня страсти - Бертрис Смолл

Вдруг кто-то подошел к нему сзади — две тонкие и гибкие рукиобвили его.

— Добро пожаловать домой, мой господин! — дремотныйстрастный шепот завораживал, обволакивал… Тонкие пальчики умело расстегнули егокафтан, стянули его через голову и уронили ненужный комок ткани на пол. — Необорачивайся, мой господин, — вновь послышался таинственный грудной голос.Теплое дыхание согрело его шею, по спине Карима побежали мурашки. — Еще непора… Умоляю…

Он ощутил, как нагое теплое тело прильнуло к нему, амаленькие ручки ласкают его тело нежными чувственными движениями. Пышная грудь,округлый живот, упругие бедра — он безошибочно угадывал все это… А когда нежныегубы коснулись его шеи, он вздрогнул от наслаждения — собственные ощущенияпотрясли его. Этого он никак не ожидал! Ее смелые и чувственные касаниявоспламеняли его кровь…

— Ты совсем не то, чего я ожидал… — сказал он сдержанно.Женщина рассмеялась грудным хрипловатым смехом. — Уверен был, что мне пришлютмиленькую юную деву для продолжения рода, но ты отнюдь не такова… Кто же ты икак твое имя? — Он попытался обернуться.

— Еще рано, мой господин, — послышался еще болеетаинственный шепот. Зейнаб забавляли прикосновения к его мужскому естеству, уженапряженному и твердому как сталь. Да. Ома ничуть не преувеличила. Каримоградил себя от всех плотских наслаждений — это было очевидно. Она понималатакже, что в таком состоянии ей не удастся долее удерживать его от решительныхдействий.

— Идем… — шепнула она, беря его за руку и ведя к постели,следя при этом, чтобы луна светила ей в спину, оставляя в тени лицо. Онавластно опрокинула его на постель, а сама легла подле него на бок, непереставая нежно ласкать…

…Это было восхитительно — и все же его раздражало немного,что он не видит ее лица. Но это не помешало ему нащупать одну ее пышную грудь иначать поглаживать дивный холм. Восхитительная грудь эта склонялась к нему,словно спелый и сочный плод. Женщина замурлыкала от удовольствия, которое дарилон ей своими умелыми касаниями. Как странно его соблазняет незнакомка без лица!Ома говорила, что княгиня очаровательна, восхитительна… А что, если онавсе-таки безобразна? Губы его сомкнулись вокруг соска. И вдруг ему сталобезразлично, какое лицо у этой женщины. Она обладала телом, достойным богиниплодородия, а ее повадка сводила его с ума — такого он не испытывал уже многиегоды… И если суждено ему жениться не на Зейнаб — что ж, пусть женою его будетэта женщина.

Ручка Зейнаб ласково скользила по его мускулистой груди,стройной талии… Она почти позабыла, сколь красиво тело возлюбленного — и воттеперь пальцы ее «вспоминали» каждую выпуклость и впадинку. Она не сумелаудержаться — и вот пальчики ее уже сомкнулись вокруг его напряженного члена инежно сжали его. Он был горяч и весь трепетал. Непроизвольно она склонилась исомкнула вокруг него губы. И губы ее вспомнили все… Она наслаждалась им, словноизысканным лакомством — посасывала лизала, проводя кончиком язычка вокругголовки, пока не ощутила, что пальцы мужчины запутались в ее волосах иотстранили ее…

— У меня.., некоторое время не было женщины, — признался он.— С тех самых пор, как погибла моя первая жена. Не медли же, моя призрачнаявозлюбленная. А когда я утолю первый голод, мы с тобою примемся наслаждаться, иблаженство продлится до самого утра. Ты умела, как я вижу, но я многому могутебя научить…

— Да неужели? — Она рассмеялась, грациозно опускаясь на негосверху, и в голове Карима мелькнула мысль что смех этот кажется ему достранности знакомым..

Она вобрала его без остатка в свои горячие недра — инесколько раз крепко сжала внутренние мышцы. Затем она принялась двигатьсявверх и вниз, поначалу медленно, а затем все быстрее и быстрее…

Руки его накрыли ее дивные груди и страстно сжали их. Онабыла потрясающа! Она была сказочка! Лишь однажды знал он такую женщину. Лишьоднажды… На свете лишь одна такая женщина! Это было невозможно, немыслимо — ивсе же…

Волосы ее вдруг разметались по плечам. Луна, к тому временидостигшая зенита, заливала комнату серебристым светом. Взор Карима застилалапелена страсти, но он все же увидел эти волосы цвета бледного золота. Онборолся со страстью, стараясь не закрывать глаза, устремив их на лицо, теперьярко освещенное луной.

— Зейнаб! — вскричал он — и одновременно с этим крикомжелание его достигло апогея, а соки любви щедро наполнили в потаенные глубинытела женщины.

Аквамариновые глаза, полные слез счастья, устремлены былипрямо на него. Она прильнула к нему:

— Я вернулась к тебе. Карим. Я вернулась домой!

ЭПИЛОГ

Зейнаб, княгиня Малики, сидела в летнем саду и смотрела, какиграют дети. Шестерым из них она была матерью, а другие семеро были детьми еелучшей подруги Омы.

Старшему сыну Зейнаб Джафару было почти девять, Хабибувскоре исполнится восемь… Были еще и пятилетний Абдаль, и Сулейман, которомутолько что сравнялось два… А их сестричкам-близняшкам Кумар и Субх было по семьлет: они очень походили на мать и ее родную сестру в детстве.

А старшая дочка Омы, единственная девочка в семьеАллаэддина-бен-Омара, уже заглядывалась на Джафара-ибн-Карима. Звали девочкуАльула, и она рассказывала всем и каждому, что собирается со временем статьженою наследника князя Малики.

— Она чересчур смела — чтоб не сказать нахальна, — шепнулаее мать своей подруге Зейнаб. Ома стала примерной и образцовой женой. Муж еенаотрез отказался взять в свой дом другую женщину в качестве супруги, хотя вего гареме жили две хорошенькие наложницы. Но обе они были бездетны и таковымидолжны были оставаться — это было единственным требованием Омы.

— А мне она кажется забавной… — шепнула в ответ Зейнаб. — Явовсе не хочу, чтобы Джафар однажды взял в жены покорную и глупую овцу, скоторой на стенку полезет от скуки. Альула вполне устраивает меня в качествебудущей невестки, если, разумеется, она придется по нраву сыну. Ведьвыбирать-то ему… Он должен жениться по любви — как и мы с тобой.

— Ну да, — Ома кивнула.

Зейнаб умолкла, погрузившись в воспоминания о последнихдесяти счастливых годах ее жизни. Она вспомнила выражение лица Карима в тупервую их ночь после разлуки, когда луна озарила светом ее лицо, — и на губахее появилась счастливая улыбка. Он долгое время не верил своим глазам, но когдадо него дошло, что это не мираж и не наваждение, он был счастлив сверх всякоймеры. Они рыдали от счастья в объятиях друг друга, поминутно клянясь никогда нерасставаться. Да, она возвратилась к нему, возвратилась домой… Джафар родилсяровно спустя девять месяцев после той волшебной ночи, и вся Малика ликовалавместе со своим князем и княгиней по поводу рождения их первенца.

Другие дети рождались один за другим, а государство темвременем процветало. Повсюду: и на рынках, и на городских площадях — людиговорили, что процветанием страны они всецело обязаны семейному счастью своегоправителя и щедрости плодородного чрева его красавицы жены. Товары из Малики, вособенности серебро, пользовались спросом по всей Аль-Андалус и ценились оченьвысоко.