Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Когда Катберт сорвал печать и прочитал записку Риа, у негоокруглились глаза.

Рой Дипейп поджидал Джонаса в «Приюте путников», куда тот вотличном расположении духа и возвратился из поездки на «Полосу К». Посланецтаки прибыл, объявил Дипейп, улучшив и без того прекрасное настроение Джонаса.Однако Рой почему-то не лучился счастьем, как ожидал Джонас. Скорее наоборот.

– Посланец поехал в Дом-на-Набережной, где, как я полагаю,его ждут, – продолжил Дипейп. – Он хочет, чтобы ты прибыл туда немедленно. Натвоем месте я бы не задерживался ни на секунду, не стал бы далее есть. И питьне советую. С этим типом можно иметь дело только на ясную голову.

– Что-то ты сегодня рассоветовался, а, Рой? – Голос Джонасасочился сарказмом, однако когда Красотуля принесла ему стопку виски, он качнулголовой и послал ее за стаканом воды. Рой-то сам не свой, решил Джонас. Бледновыглядит старина Рой. А когда Шеб сел за пианино и прошелся по клавишам, Ройвздрогнул, как от удара, и схватился за револьвер. Интересно. Но настораживало.

– Выкладывай, сынок… отчего волосы у тебя встали дыбом?

Рой покачал головой.

– Точно не знаю.

– Как зовут посланца?

– Я не спрашивал, он не представился. Показал мне пайдзуФарсона. Ты знаешь, – Дипейп понизил голос. – Глаз.

Джонас знал, все так. Он ненавидел этот широко раскрытыйглаз, не мог представить себе, что заставило Фарсона остановиться на такомсимволе. Почему не поднятый кулак? Скрещенные мечи? Птица? К примеру, сокол…сокол отлично смотрелся бы на пайдзе. Но этот глаз…

– Хорошо. – Джонас допил воду. Она пошла лучше, чем виски…от поездки по солнцу в горле пересохло. – Остальное выясню сам.

У дверей Джонаса остановил голос Дипейпа:

– Элдред?

Джонас обернулся.

– Выглядит он, как разные люди.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю. – По лицу Дипейпа чувствовалось, что он в полномзамешательстве и действительно не понимает, с кем свела его судьба. – Мыговорили не больше пяти минут, но в какой-то момент я посмотрел на него иподумал, что он – тот старый козел из Ритзи, которого я пристрелил. Чуть позжепосмотрел еще раз и чуть не вскрикнул: «Адов огонь, да это же мой папашка». Апотом он стал самим собой.

– И как он выглядит?

– Увидишь сам. Впрочем, не думаю, что он тебе глянется.

Открыв одну дверцу, Джонас повернулся вновь:

– Рой, надеюсь, это не сам Фарсон? ПереодевшийсяБлагодетель?

Дипейп, хмурясь, задумался, потом покачал головой:

– Нет.

– Ты уверен? Мы видели его только раз, помнишь, и издалека.– Латиго показал им Фарсона. Шестнадцать месяцев назад плюс-минус несколькодней.

– Я уверен. Ты же помнишь, какой он огромный?

Джонас кивнул. Конечно, не лорд Перт, но ростом повыше шестифутов и поперек себя шире.

– Этот человек ростом с Клея, а то и ниже. И рост у него неменяется, какое бы обличье он ни принял. – Дипейп помялся, прежде чем добавить:– А смеется он, как мертвец. От этого смеха меня бросило в дрожь.

– Что значит, как мертвец?

Рой Дипейп покачал головой:

– Объяснить не могу.

Двадцатью минутами позже Элдред Джонас миновал арку сословами «ВХОДИТЕ С МИРОМ» и оказался на вымощенном дворе Дома-на-Набережной. Надуше у него кошки скребли. Он ожидал, что приедет Латиго… а приехал, если Ройслишком уж не ошибся, кто-то другой.

Мигуэль, широко улыбаясь, поспешил к нему. Взял поводья изрук Джонаса.

– Reconocimiento [Благодарю (исп.).].

– Por nada, jefe [Не за что, сеньор (исп.).].

Джонас вошел в дом, увидел Олив Торин, в одиночествесидевшую в гостиной, кивнул ей. Она кивнула в ответ, чуть улыбнулась.

– Сэй Джонас, как хорошо вы выглядите. Если вы хотитеувидеть Харта…

– Прошу меня извинить, леди, но я приехал к канцлеру. – ИДжонас быстро поднялся по лестнице, ведущей в апартаменты канцлера, прошелузким длинным коридором, освещенным (не очень ярко) газовыми рожками.

Постучал в массивную, из дуба, инкрустированную медью дверь.К красивым женщинам вроде Сюзан Дельгадо Раймер проявлял полное равнодушие,зато атрибуты власти и роскошь любил.

– Заходите, мой друг, – ответил голос – не Раймера. А засловами последовал смешок, от которого по коже Джонаса поползли мурашки. Онсмеется, как мертвец, вспомнилось ему предупреждение Роя.

Джонас толкнул дверь и вошел. К благовониям Раймер относилсяс безразличием, точно так же как к бедрам и губам женщин, но сейчас в кабинетекурились благовония, и их запах напомнил Джонасу о Зале Предков в Гилеаде.Газовые рожки горели на полную мощность. Шторы из пурпурного бархата(королевский цвет, его Раймер выделял среди всех) колыхались от морского бриза,залетавшего через открытые окна. Раймера Джонас не увидел. Как и обладателяголоса, пригласившего его войти. К кабинету примыкал небольшой балкончик, ночерез открытые двери Джонас видел, что там никого нет.

Джонас двинулся дальше, бросил взгляд в зеркало в золоченойраме, дабы убедиться, что никого нет и у него за спиной. Никого и не было.Впереди и слева стоял столик, накрытый на двоих, на нем – тарелки с холоднымизакусками, но стулья пустовали. Однако кто-то с ним говорил. Кто-то пригласилего войти, находясь по другую сторону двери.

Джонас выхватил револьвер.

– Да перестаньте, – послышался тот самый голос. Из-за левогоплеча Джонаса. – Незачем прибегать к оружию, мы же все друзья. Сами знаете,находимся по одну сторону баррикад.

Джонас развернулся на каблуках, внезапно ощутив себямедлительным стариком. Перед ним стоял мужчина среднего роста, плотногосложения, с блестящими синими глазами и румянцем во всю щеку, свидетельствующимто ли об отменном здоровье, то ли о выпитом вине. Его улыбающиеся губыоткрывали маленькие зубки, спиленные на острие… конечно же, природа не могла наделитьчеловека такими острыми зубами. Одет он был в черную сутану, в каких ходилисвятые люди, с отброшенным на спину капюшоном. Поначалу Джонас подумал, чтомужчина лысый, но потом понял, что ошибся. Волосы он не стриг – брил.