Колдун и кристалл - Стивен Кинг

Затем медленно Роланд опустился на колени перед Катбертом,воздев руки, поникнув головой.

– Роланд, нет! – воскликнул Катберт.

– Да, – ответил Роланд. – Я забыл лицо моего отца и прошу утебя прощения.

– Прощаю, конечно, ради богов, да. – По голосучувствовалось, что Катберт сам едва сдерживает слезы. – Только… пожалуйста,встань! У меня разрывается сердце, когда я вижу тебя таким!

Мое тоже, думал Роланд. Претерпеть такое унижение! Но я самнавлек это на себя, не так ли? Этот темный двор, трещащая голова, сердце,переполненное стыдом и страхом. Все это мое, за все уплачено.

Они помогли ему встать, и на этот раз Роланд принял ихпомощь.

– Удар левой у тебя поставлен, Берт, – уже нормальнымголосом заметил он.

– Он хорош только в одном случае – когда о нем неподозревают. – ответил Катберт.

– Это письмо… как оно к тебе попало?

Катберт рассказал о встрече с Шими, который никак не могдонести письмо до адресата, словно ждал вмешательства ка… и оно вмешалось,приняв облик Артура Хита.

– От ведьмы, – промурлыкал Роланд. – Да, но как она узнала?Она никогда не покидает Коос, так говорила Сюзан.

– Ничего не могу сказать. Да и важно не это. Главное, чтобыШими не пострадал из-за того, что отдал мне письмо. А еще лучше позаботиться отом, чтобы эта старая ведьма не предприняла второй попытки связаться вКорделией Дельгадо или с кем-то еще и рассказать о том, что знает.

– Я допустил одну ужасную ошибку, – медленно проговорилРоланд, но я не считаю любовь к Сюзан другой ошибкой, тут я ничего не могуизменить. Как и она. Вы в это верите?

– Да, – без запинки ответил Ален.

– Да, Роланд. – пусть и с неохотой, но вымолвил Катберт.

– Я показал себя самонадеянным глупцом. Если бы эта запискапопала к ее тетке, Сюзан отправили бы в ссылку.

– А нас – к дьяволу, на концах веревки, – сухо добавилКатберт. – Хотя я знаю, что в сравнении с Сюзан мы для тебя ничто.

– Так как насчет ведьмы? – спросил Ален. – Что нам с нейделать?

Роланд улыбнулся одними губами, посмотрел на северо-запад:

– Риа. Не знаю, какая она ведьма, но хлопот от нее необерешься, не так ли? Пожалуй, надо с ней разобраться.

И, наклонив голову, двинулся к бункеру. Катберт посмотрел наАлена, увидел, что и у Эла подозрительно блестят глаза. Протянул руку. Аленвзглянул на нее, потом кивнул, скорее себе, чем Катберту, и пожал.

– Ты поступил как должно, – вырвалось у Алена. – Поначалу яв этом сомневался, но не теперь.

Катберт шумно выдохнул:

– Как должно, говоришь. Если б я не застал его врасплох…

– …он бы раскрасил тебя в синий и черный цвета.

– Не только, – возразил Катберт. – Я бы стал похож нарадугу.

– Даже Колдовскую радугу – уточнил Ален. – В обычной цветовне хватило бы.

Катберт рассмеялся. Вдвоем они зашагали к бункеру где Роландрасседлывал лошадь Берта. Катберт хотел ему помочь, но Ален остановил его.

– Пусть побудет один. Это наилучший вариант.

Они вошли в бункер, а когда Роланд появился там десять минутспустя, он увидел, что Катберт играет его картами. И выигрывает.

– Берт.

Катберт поднял голову.

– Завтра нам с тобой предстоит деловая поездка. На Коос.

– Мы собираемся убить ее?

Роланд глубоко задумался, прикусил губу:

– Следовало бы.

– Да. Следовало бы. Но мы ее не убьем?

– Нет, если только она нас к этому не вынудит. – Потом онраскаивался в этом решении… если это было решение, горько раскаивался, но всеже полностью отдавал себе отчет, почему принял его. В дни падения Меджиса он былмальчишкой, чуть старше Джейка Чеймберса, а мальчишкам убийство всегда дается струдом. – Если только она нас к этому не вынудит.

– Может, будет лучше, если вынудит. – Катберт ответил, как иположено стрелку, но в голосе его слышалась тревога.

– Да. Возможно. Но это маловероятно, она слишком хитра.Встать придется пораньше.

– Хорошо. Карты тебе отдать?

– Когда ты вот-вот разделаешься с ним? Нет уж.

Роланд прошел к своей койке. Сел, уставившись на лежащие наколенях руки. Возможно, он молился. Возможно, о чем-то глубоко задумался.Катберт пристально посмотрел на него, а потом уткнулся в карты.

Солнце только поднялось над горизонтом, когда Роланд иКатберт двинулись в путь. Спуск, еще влажный от утренней росы, полыхалоранжевым огнем первых солнечных лучей. Дыхание всадников и лошадей паркомвилось в воздухе. Утро это осталось у них в памяти навсегда. Впервые в жизниони выехали с револьверами в кобурах. Впервые предстали перед миром стрелками.

Катберт не произнес ни слова, он знал, что, начав, уже несможет остановиться, будет нести привычную околесицу… а Роланд всегда отличалсямолчаливостью. И за всю дорогу лишь раз они обменялись несколькими фразами.

– Я сказал, что допустил очень серьезную ошибку. – Разговорзатеял Роланд. – Ту, что открылась мне благодаря этому письму. – Он похлопал понагрудному карману. – Ты знаешь, в чем заключалась эта ошибка?

– Не в том, что ты полюбил ее… не в том, – ответил Катберт.– Это ка, тут никуда не денешься. – Катберт испытывал огромное облегчение: онмог не только произнести эти слова, он в них верил. Такой он мог принять Сюзан:не возлюбленной лучшего друга, девушкой, которую он сам возжелал при первой жевстрече, но посланцем судьбы.

– Полюбить – это не ошибка, неверно думать, что любовь можнокак-то изолировать от всего остального. Пребывать в уверенности, что я смогужить двумя жизнями, одной – с тобой и Элом, нашей работой, а второй – с ней. Ядумал, эта любовь поднимет меня над ка точно так же, как крылья поднимают птицунад теми, кто может убить и съесть ее. Ты понимаешь?

– Любовь ослепила тебя, – с необычайной мягкостью ответилКатберт. Куда только подевалась злость, снедавшая его последние два месяца.

– Да, – с грустью признал Роланд. – Она ослепила меня… нотеперь я прозрел. Прибавим ходу. Я хочу покончить с этим как можно быстрее.