Баблия. Книга о бабле и Боге - Александр Староверов

На этот раз слезу пустил шеф. Да так натурально, что Алик восхитился.

«Нет, не перещеголять мне его в лицедействе, – подумал. – Еще лет двадцать надо лгать и изворачиваться, тогда может быть. И то вряд ли».

Было совершенно очевидно, что проникновенный отмаз экспромтом не являлся. Шеф имел обыкновение придумывать подобные речи сильно загодя. Репетировал их даже перед зеркалом, а иногда и перед Аликом, как перед родственной, не чуждой артистизму натурой. Жизнь заставляла соответствовать великому партнеру. И он выступил на уровне.

– Правда, Леонид Михайлович правда? – в полуулыбке, полугримасе, дрожа лицом, спросил он. – Правда сердце болело?

– Правда, сынок. Действительно, правда, – сказал шеф и резко отвернулся от него, как бы сдерживая эмоции.

– Леонид Михайлович! – заголосил Алик. – Простите меня, дурак я, тварь последняя, тупица. Простите меня, пожалуйста, что плохо о вас подумал. Недостоин я с вами одним воздухом дышать. Скотина я неблагодарная. Вы столько для меня сделали. А я… а я… Простите ради бога.

Дальше последовали крепкие мужские объятия. Их скупые слезы перемешались, и поверили они оба почти, что не жулики они прожженные, а люди благородные, с высокими моральными принципами и огромной душой. Еще чуть-чуть, и мушкетеры беззаветные. И хорошо им обоим стало. Надо же и жуликам иногда людьми себя чувствовать.

Счастье, как обычно, оказалось недолгим. Разомкнулись объятия, высохли слезы, настало время и о делах поговорить.

– Ладно, Алешенька, я надеюсь, мы поняли друг друга и простили, – сказал, вздыхая, шеф. – Все мы правильно с тобой сделали. И доказательство тому вон та клетчатая сумка на столе. Может, возьмешь хоть десяточку?

Алик даже говорить ничего не стал. Лишь рукой махнул возмущенно.

– Единственная проблема в том, что эти дебилы черт-те что могут себе возомнить.

– Какие дебилы, Леонид Михайлович?

– Ну, эти, Михай, юрист, безопасник. Вся эта свора тупых бездельников. Знаю я их, любого могут сожрать с потрохами. И главное, не объяснишь им ничего. Это мы с тобой тонкие материи понимаем. А они не для тонких материй. Коровники ими только укрывать от дождя. Надо как-нибудь лихо тебя обратно вернуть, под фанфары. Чтобы сомнений ни у кого не осталось, а наоборот, чтобы место они свое заслуженное почувствовали у параши. О! Идея. У нас же послезавтра корпоратив новогодний в «Мариотте». Там и огорошим всех. Послушай, что я придумал…

Предложение шефа превзошло самые смелые ожидания Алика. Нарисованные перспективы пахли миллионами, а может быть, и десятками миллионов. Точка в конце трудного дня оказалась намного больше и жирнее, чем он думал. Возвращение блудного сына в контору обещало быть феерическим.

До Нового года оставалась пара дней. Москва неотвратимо пьянела и погружалась в праздничную вакханалию. Переливалась Москва огнями, пахла мандаринами вперемешку с алкоголем. Подванивала потом от взопревших голов в меховых шапках и еще духами французскими от дамских тел разгоряченных, нарядных цариц бухгалтерий и логистических отделов Людочек и Ниночек. «Нажраться и забыться» – читалось в узких глазах дворника киргиза, «забыться и нажраться» – угадывалось под цигейковой ушанкой мерзнущего гаишника, а через пару суток все население стосорокамиллионной страны увидит под бой курантов и узнает радостно то же выражение лица у поздравляющего их президента. Нажраться и забыться. Потому что кончается год. И славно. Много в нем было плохого, и стыдного, и унизительного. Но живы же. На столе шампанское и водка, и салат оливье с колбаской, и соленые огурчики. Живы… Поэтому забыться и нажраться. Следующий год обязательно лучше будет. А пока не забили еще куранты и рабочие дни не закончились официально, вырываются из душных офисов люди, мечутся, обезумевшие, по залитым огнями улицам, покупают дребедень всякую, стекаются в шикарные мраморно-золотые залы, пьют вольно, едят сладко. И несть ни эллина, ни иудея. Корпоратив новогодний. Водяное перемирие в джунглях заснеженных московских наступает, а точнее алкогольное.

Появление Алика в богато украшенном зале отеля «Мариотт» в традиции новогоднего алкогольного перемирия не укладывалось. Даже налоговая перед Новым годом проверок не начинает, даже менты маски-шоу стараются на 14 января перенести. Люди ведь тоже понимают. А Алик приперся. Бога он не боится, этот Алик, скандал устроить хочет, праздник испортить намеренно. Лица бывших коллег выражали одну и ту же мысль. Призрак на праздник явился, тень отца Гамлета. Ошибались они. Не привидением Алик себя чувствовал, а ужасом непроглядным, летящим на крыльях ночи. Шарахались все от него, по стеночкам жались, в глаза старались не смотреть. Он присел за круглый стол на двенадцать человек в центре зала. Стол тут же опустел. Сидел один перед горой деликатесов, виски потягивал. Как будто на елку в детском саду в костюме какашечки пришел. Типа, а Баба-яга против. Однако долго просидеть в одиночестве не удалось. Подскочил деловой и бодрый, как всегда юрист:

– Какими судьбами, Алик? Как дела? Как сам? Как сделка?

– Сделка делается, сам – как видишь, дела идут, а судьба, злодейка, играет мной как хочет.

– А-а-а-а, – озадаченно протянул юрист. – А-а-а-а… тебя ЛМ пригласил?

– А-а-а-а, крокодилы, бегемоты, – издевательски запел Алик. – А-а-а-а, обезьяны, кашалоты. А-а-а-а, и зеленый попугай.

Юрист понял, что разговора у них не получится, развернулся и побежал с докладом к Михаю.

– И зеленый попугай меня пригласил, – закричал ему вслед Алик. – Ты слышишь? Попугай зеленый!

– Какой попугай? – заподозрив тонкую аллегорию, остановился юрист. – Из КРУ Минфина, начальник департамента? Пуганов его фамилия, кажется?

Алик наклонил голову набок, сотворил безумное лицо полушута, полу-Гамлета и вновь запел:

– А-а-а-а, а тебя послал Михай. А-а-а-а, ты его не убивай. П-а-а-а потому что он весь мой. А-а-а-а то расправлюсь я с тобой. – Он закончил петь, помолчал немного и авторитетно добавил: – Понял, бля, в натуре!

– Понял, – шепотом ответил юрист и медленно, не делая резких движений, стал пятиться от стола. Читал он где-то, что, если попался на глаза хищнику, резких движений делать не надо. Через десять метров он все-таки не выдержал, развернулся и что есть мочи припустил в сторону Михая. Реакция юриста Алику понравилась. Оставалось не больше десяти минут до прибытия шефа и начала торжества. События развивались точно по плану.

Следующим после короткого совещания верхушки конторы к нему подвалил Валерка-безопасник.

– Здравствуй, Алик, ты зачем пришел? – недобро спросил он. – Скандал хочешь устроить? На грубость нарываешься, да?

– Я не нарываюсь, я жить не могу без родного коллектива. Праздник для меня – не праздник без него. Вернуться хочу.

– Куда?

– В лоно, Валера, в исторгнувшее меня лоно коллектива. К вам. Туда, где тепло и сухо и мухи не кусают. А то закусали меня в последнее время мухи. Пустите обратно?