Фельдмаршал Румянцев - Виктор Петелин

В эти июньские дни штаб армии во главе с фельдмаршалом Румянцевым ускорил свое движение к Дунаю. Оставались позади Фальча, Крицаны, Водяны, Фальтешти… Учрежден был госпиталь в Фальче, наведены мосты для связи с корпусом Вейсмана, выставлены роты для охраны мостов и госпиталя. И наконец, достигнув деревни Фальтешти, расположенной в устье реки Кагорлуй, Румянцев решил временно остановиться здесь, в двух переходах от переправ на Серете и Пруте. Здесь было наилучшее расположение для оказания скорейшей помощи войскам, сражающимся с неприятелем.

Одно за другим стали поступать сведения из разных мест об активности турок, окрыленных сдачей Журжи, в которой было много провианта, пушек и снарядов. Они свободно переправлялись на левый берег и атаковали наши посты в устье Яломицы, казачьи посты против Мачина. Хотя эти атаки и были отбиты с большими потерями для турок, но по всему чувствовалось, что наступают решающие события этого года. Узнав от перебежчиков и пленных, что в Бабадаге вместе с визирем осталось не больше двух тысяч, а все войска направлены вверх по Дунаю к Силистрии, Рущуку и Никополю, Румянцев решил вновь использовать атакующий талант генерала Вейсмана. Он приказал ему нанести удар по Бабадагу.

«А вдруг нельзя будет произвести этот поиск? – обожгла неприятная мысль Румянцева. – Мало ли какие обстоятельства возникли в Измаиле… Начинаются активные действия в Крыму, а за Крым будут ожесточенно драться, опасаясь потерять его вообще. Тогда пусть хотя бы демонстрациями угрожает неприятелю, будто собирается напасть на его берег… Да, кстати, пусть огласит для города и в народе, что я приказал ему готовить все суда, дабы сплавить их вверх к Карталу для того, чтобы, соединив их с новопостроенными и спущенными в реку Прут, переправить всю армию через Дунай… Потому-то, дескать, Румянцев и приближается к берегу Дуная. Кроме того, нужно посоветовать ему, чтоб он, ради подтверждения этих слухов, собрал у себя людей, умеющих управлять судами и знающих дороги на супротивном берегу. Вот тогда, может, поверят. Сейчас без военной хитрости не победишь».

Румянцев распорядился направить ордер с изложением его рекомендаций генералу Вейсману и перестал об этом думать – словно уже все его рекомендации были выполнены отважным генералом и все пошло по заранее намеченному плану. Теперь левый берег Дуная больше всего волновал фельдмаршала. Казалось бы, все мысли его должны быть устремлены на правый, где сосредоточились большие силы турок. Но со взятием Журжи неприятель делал постоянные попытки перебраться через Дунай то в районе Гирсова, в устье Яломицы, то недалеко от Браилова. А потому для обеспечения крепости и поста на Яломице Румянцев выслал туда передовой отряд во главе с опытным генералом Боуром. Ну а вся дивизия пока останется в Фальтешти, до тех пор пока достоверно не станет известно, в какую сторону армия турецкая будет наносить главный удар.

Сколько уж раз за последние дни Румянцев вспоминал о сдаче Журжи, испытывая страшные мучения и болезненные припадки, доходящие до ярости. Вот и теперь, узнав во всех подробностях действия коменданта крепости, он в какой уж раз со всей остротой переживал неудачу… Не такими уж большими силами высадились турки, чтобы атаковать крепость. Только увидев робость нашего коменданта и всего гарнизона, который слабо им сопротивлялся, начали подвозить подкрепление. А что, если это была лишь военная хитрость, чтобы запугать робких?.. Действительно ли это было подкрепление? А может быть, неприятель делал стратагему, обвозя на судах кругом по нескольку раз те же самые войска, для того чтобы умножить страх убоявшихся?.. Ну что ж, пусть понесут заслуженную кару струсившие, и пусть это послужит назидательным примером всем, кто находится в рядах русской армии…

Поход армии начинался в неблагоприятных условиях. В самом начале военной кампании потеряли важную крепость Журжу. А тут еще природа словно пыталась противостоять затянувшейся войне. Все время лил дождь, то затихал, то, будто опомнившись, вновь обрушивался на многочисленные палатки армии. Дороги раскисли, а реки вышли из берегов. Переправа через Прут и Серет стала возможна только на лодках.

А тут давнишняя беда снова дала о себе знать: Румянцеву сообщили, что в Бессарабии в гренадерском батальоне майора Пеутлинга у нескольких рядовых появились приметы опасной болезни – чумы. Сколько строгих указаний было разослано по армии для принятия мер против оной, но вот снова и снова то в одном, то в другом месте она дает о себе знать. Надо принимать меры, чтобы болезнь не получила распространения.

…Преодолевая трудности, армия подвигалась вперед. Авангардный корпус под командованием Боура был выдвинут на двадцать верст вперед и встал лагерем при деревне Толчешты. Предполагалось, что он будет действовать против турок, расположившихся на правом берегу Дуная в районе Галаца.

Румянцев надеялся, что, нацелив три сильных корпуса на правый берег Дуная, принудит неприятеля выдать свои замыслы. Так оно и оказалось. Вскоре он двинулся под Бухарест, где и разыгралось одно из серьезных сражений года.

Князь Репнин наконец-то соединил все свои войска в Капучанах, недалеко от Бухареста. И соединение произошло не только потому, что этого требовал фельдмаршал. Слухи о том, что из Журжи и от Гирсова через Слободзею идут двумя потоками турецкие войска, заставили всех насторожиться и готовиться к желанной встрече. Разведчики доносили, что вражеские войска, сбив яломицкие посты, направились навстречу Репнину, занявшему со своим корпусом оборону.

Как только Румянцев получил донесение о движении турок, он тут же послал авангардный корпус Боура к Слободзее. И Боур, перейдя Серет у Максимен, устремился в сторону неприятеля. Догнав его, он мог оказаться в тылу и напасть на него. Турки вынуждены били замедлить движение. А между тем поток их от Журжи уже невозможно было остановить. Получив известие о том, что Репнин покинул Валахию, они поспешили к Бухаресту в надежде на поживу в крупном городе. И просчитались…

Князь Репнин хорошо понимал, что хочет от него фельдмаршал: разбить войска турок и во время их отступления ворваться вместе с ними в Журжу, восстановив прежние позиции на Дунае. Легко сказать, но трудно сделать… Репнин отдавал себе отчет, что чем больше проходит времени, тем более неприступной становится крепость: турки умеют укреплять занятые ими позиции, работая под командой опытных французских инженеров. Не дать им времени на то – вот задача, которую надлежало выполнить корпусу. Но как?.. Репнин не мог рисковать вслепую: он не знал численности неприятеля. Знал лишь, что его войско значительно превосходит корпус, а ведет его опытный сераскир Ахмет, трехбунчужный паша, которого султан вызвал из Аравии. К тому же за рекою Аргис, откуда идет Ахмет, трудная местность: дефиле, леса, дурная речка Клинешты, которую не так-то легко перейти с пушками и другим снаряжением. В случае неудачи турки скроются в лесах, быстро ускачут на своих легких конях. Ищи ветра в поле…

А за спиной русских строптивая речка Сабор, которая может причинить много неприятностей при отступлении. Есть о чем задуматься.

Между тем события стремительно разворачивались… Репнин, маневрируя, отступил за речку Сабор. Турки, почувствовав, что добыча уходит, бросились вслед за ним. Уже торжествуя победу, они перешли речку вслед за Репниным. И 10 июня подошли к монастырю, где расположился корпус князя Репнина. До Бухареста оставалось всего лишь несколько верст.