Эхо чужих желаний - Мейв Бинчи

рубашки. Но едва она приступила к первой, как проснулась Оливия. Близилось время кормления, поэтому рубашки пришлось отложить в сторону. Потом Дэвид пришел домой на обед. А затем ей нужно было привести себя в порядок, потому что ее пригласили в дом родителей на чашку чая. Молли все время сюсюкала с Оливией и дважды спросила у трехмесячной малышки, не жмет ли ее платьице.

Малышка молчала, поэтому за нее ответила Клэр. Платьице было девочке в самый раз.

– Тогда почему у тебя болячки на руке, Оливия? Вот эти маленькие красные отметины. Бедная Оливия.

Клэр захотелось взять с дивана одну из жестких неудобных подушек и стукнуть Молли. Вместо этого она откинулась на спинку стула и откусила кусочек от тонкого сэндвича с помидорами.

После обеда позвонил Дэвид.

– Что случилось? – встревоженно спросила Клэр.

– Ничего, я просто радуюсь, что у нас появился телефон, вот и все.

– Да, это чудесно. Больше никаких звонков из господского дома.

– Да ладно тебе, Клэр! – засмеялся он.

– Извини, извини. Ты сможешь купить у Двайера несколько отбивных?

– Он, наверное, будет закрыт, когда я освобожусь. Позвони им и закажи доставку.

– Чтобы Крисси потом целый месяц называла меня леди Зазнайкой?

– Ну что ж, делай, как тебе удобнее. Я должен идти. Я просто хотел тебя услышать.

– Ты ничего не хотел мне сказать?

– Только то, что люблю тебя.

Клэр повесила трубку и только тогда поняла, что ей следовало сказать то же самое.

Она попросила Нелли присмотреть на кухне за ребенком и сходила на Черч-стрит, чтобы купить отбивные и повздорить с Крисси.

Свекровь отодвинула занавеску в гостиной и смотрела ей вслед.

В тот вечер Клэр написала Валери, но порвала письмо. Это был перечень жалоб. Недовольное письмо, полное нытья. Письмо, которое неприятно читать. Она бросила клочки в духовку, опасаясь, что кто-то обнаружит их в мусорном ведре и сложит вместе. Потом она всерьез задумалась, не сошла ли с ума, раз ей в голову лезут подобные мысли.

Ночью Дэвиду дважды звонили.

Второй звонок разбудил Оливию, и Клэр встала, чтобы успокоить малышку. Дэвид надевал носки и ботинки, разговаривая с женщиной по телефону.

– Это не жизнь, – сказала Клэр, укачивая плачущего ребенка.

– Для той женщины жизнь явно закончилась. – Дэвид кивнул на телефонную трубку, которую только что опустил на рычаг. – Чертовы собаки напали на ее ребенка и обгрызли ему лицо.

– Нет!

Дэвид уже успел одеться.

– Что ты будешь делать? – спросила пораженная Клэр.

– Я надеюсь, ребенок мертв, по-настоящему мертв. Надеюсь, мы сможем уговорить его мать лечь в больницу. По крайней мере, на пару дней. Ей требуется нечто большее, чем просто успокоительное.

Дэвид спустился по лестнице и сел в машину. Прошло три часа. Он вернулся уже на рассвете. Оливия снова спала. Клэр ждала мужа на кухне, она поставила чайник и заварила чай. Он с благодарностью взял кружку.

– Ребенок умер? – спросила она.

– Не совсем, – отозвался Дэвид.

Она подождала. Он ничего не сказал.

– А миссис Уолш? С ней все в порядке?

Дэвид по-прежнему молчал, у него тряслись плечи. Он плакал, но не хотел, чтобы Клэр это видела, поэтому отошел к окну. Он смотрел на темное море и очертания скал, еще недавно терявшиеся во мраке. Дэвид долго стоял у окна, и Клэр не знала, что сказать или сделать, чтобы помочь ему.

Клэр сходила в дом к родителям Дэвида, чтобы отдать газету, которую прочла от корки до корки. Когда она вернулась, на кухне кто-то разговаривал с Оливией. Она подумала, что Дэвид забежал с работы домой, но нигде не увидела знакомой машины. Оказалось, это Джерри. Он размахивал перед малышкой ярким помпоном, а та с жадным любопытством его разглядывала.

– Джерри?

В голосе Клэр прозвучало недовольство: Джерри ее напугал и к тому же явился без предупреждения.

– Не помню, чтобы я приглашала тебя войти.

– Я не помню, чтобы в Каслбее друзья ждали на улице приглашения войти. Может, у вас здесь, в… э-э-э… садовом сарайчике, все по-другому.

Он постарался произнести название дома так, чтобы оно прозвучало смешно.

– Что ты хочешь?

– Я пришел спросить у твоей дочери, не хочет ли она сфотографироваться. Вот и все.

– Хватит ребячиться, Джерри. Чего ты хочешь?

– Я же только что сказал. Хочешь фотографию ребенка… в качестве свадебного подарка?

– Нет, – быстро ответила Клэр.

– Отдаю должное твоим восхитительным манерам.

– Спасибо, но нет. Мне жаль. Все равно большое тебе спасибо.

– Почему нет? У меня получаются красивые снимки младенцев. Я им нравлюсь.

Оливия действительно с интересом таращилась на Джерри и шерстяной помпон из красных, черных и желтых ниток.

– Я бы предпочла этого не делать, если ты не против. Но спасибо тебе. Прошу прощения, если мои слова прозвучали грубо, – сказала Клэр и улыбнулась, надеясь, что Джерри уйдет.

Он встал.

– Она очень красивая, – сказал он. – Иногда я думаю, что тоже хотел бы такого ребенка.

– Что тебе мешает? – спросила она, стараясь вести себя раскованно и непринужденно. – Ты знаешь, как взяться за дело.

– В этом нет смысла, если ребенок не от тебя.

Клэр вздрогнула. Джерри поднял обе руки в знак мира:

– Ухожу, ухожу. Не делай такое лицо.

В его потертой черной сумке, которую он всегда таскал с собой, действительно лежал фотоаппарат.

– Когда ты решишь, что она достаточно выросла, я с удовольствием ее сфотографирую.

– Конечно. Я поговорю с Дэвидом, – пообещала Клэр.

– Будь так добра, – улыбнулся Джерри и вышел.

Клэр чувствовала себя очень неловко и не понимала почему. Он всего лишь хотел сфотографировать малышку. Лестные замечания он отпускал всем подряд. Почему она так встревожилась?

Клэр пригласила свекровь посмотреть, как купают ребенка. Но сначала потратила целый день на уборку домика.

Молли пришла поглядеть на ритуал.

Клэр с видом опытной мамы опустила в воду согнутый локоть, чтобы проверить температуру воды.

– Ты это так делаешь? Как странно, – изумилась Молли. – Люди давно изобрели термометры. Ну что ж…

Она вздохнула так, словно ее внучку воспитывала неотесанная, дремучая крестьянка, которая не знала элементарных вещей.

Как-то раз серым утром Клэр услышала робкий стук в дверь. Это была ее мать.

– Ты давно не появлялась. Я пришла повидаться с тобой.

– Замечательно. Заходи.

Агнес О’Брайен огляделась по сторонам, словно опасаясь услышать вопрос, что она здесь забыла.

– Вы уже сделали себе гостиную? – спросила она.

– Ты вечно об этом спрашиваешь. Зачем нам гостиная, или общая комната, или салон для гостей, или как там это называется? Нам нужна комната, где можно жить.

Агнес мотнула головой в сторону большого дома:

– Но разве они не ожидали?..

– Пусть ожидают. Мы с Дэвидом хотим красивую светлую комнату, в которой нам будет уютно. С креслами и книжными полками. И совмещенную с кухней – это очень удобно.

– И когда ты собираешься начать? – невинно осведомилась мать.

– Выпьем по чашечке чая?

Клэр устало вытряхнула из заварочного чайника старую заварку, набрала в него воды и поставила на плиту.

– Ты не пользуешься чайником для воды?

– Мы здесь вдвоем, мама.

Она ошибалась. В дверях стояла Молли Пауэр.

– Я подумала, вдруг тебе что-то нужно купить, сегодня днем я иду