Промис-Фоллс. Книги 1-4 + Отдельные детективы. 8 книг - Линвуд Баркли

– Вас волнует, что шеф полиции прознает о вашей связи?

– Даже не столько это, – ответил Сэндерс, все еще держа руку на трубке телефона. – Перри, видишь ли, стремится вселить в меня страх.

– Все верно, Берт. Перри – полный придурок, – заявила Анетта, – но для чего ему отслеживать местонахождение твоей дочери? Она же уехала на школьную экскурсию в Нью-Йорк. С какой стати его должно это заботить? А если она отключила свой сотовый, свяжись с учительницей или позвони в отель, где они посели…

– Она вовсе не там, – отозвался Сэндерс. – Ни на какую экскурсию в Нью-Йорк она не уехала. Я это выдумал.

Анетта растерянно заморгала. Было заметно, что она обижена. Женщина всегда расстраивается, когда выясняет, что мужчина, с которым она изменяет мужу, не до конца честен с ней самой.

– Не надо на меня дуться, – произнес Сэндерс. – Ты же знаешь, я в последнее время живу как в аквариуме. А потому информацию приходится строго дозировать по мере необходимости. – С прорвавшимся раздражением Сэндерс обратился ко мне: – Вы же слышали, что сказала соседка. Никогда не знаешь, не следят ли за моим домом из патрульной машины. Все это часть затеянной Перри кампании запугивания, чтобы заставить меня заткнуться, спустить на тормозах открытое мной дело о том, как он руководит своим ведомством. Он сам следит за мной, приставляет ко мне своих солдафонов, а еще пару дней назад они подвергали слежке и Клэр. Если Перри способен растоптать конституционные права любого, кто осмеливается пересекать нашу городскую черту, то что такое для него мэр? А тем более дочь мэра?

– Клэр тоже почувствовала это на себе? – спросил я.

– А как же, – ответил Сэндерс. – Она сказала, что не может больше выдерживать травлю, устроенную против меня полицией. Ее уже тошнило от того, насколько она оказалась втянута в мою с ними борьбу, и кто, черт побери, винил бы ее за это? Она не все мне рассказывала, но однажды вечером у «Пэтчетса» к ней привязался коп и не впустил внутрь. В другой раз, совсем недавно, тот же офицер, если я правильно понял, отнял у нее сумочку якобы для проверки на наркотики, которых в ней не было и быть не могло. Но вот только сумочку нам вернули на следующий день и в участке. Кто осмелится признать необоснованным ее желание убраться подальше от этого городка? И Клэр нашла способ провернуть все так, чтобы полицейские не узнали, куда она отправилась.

– Она сказала вам, что собирается сделать это вместе с Анной?

– Я даже толком не знал, в чем суть ее затеи, но дочь уверила меня в полной продуманности своего плана.

– Однако она не могла не сообщить вам, куда отправляется.

Сэндерс опустил голову, делая вынужденное признание:

– В Торонто. Пожить со своей матерью. Моей бывшей женой, Кэролайн. Теперь Кэролайн Карнофски.

– Кэролайн и забрала ее?

Он кивнул.

– Клэр договорилась с матерью. Сказала, что если возникнут проблемы, позвонит либо она сама, либо мать. А поскольку никто не звонил, то все должно было пройти хорошо.

Я указал на телефон и жестами изобразил, как набирают номер.

– Вам необходимо сообщить ей о происшедшем.

Сэндерс уже взялся за трубку, но потом замер в нерешительности.

– Этот аппарат, – произнес он, – может прослушиваться.

– Вы серьезно? – спросил я. – Считаете, что шеф полиции установил «жучок» на ваш телефон?

– Мне это приходило в голову. Иногда, как мне кажется, я слышу на линии странные щелчки. Вы же знаете подобные истории. И, как говорится, даже если ты параноик, у тебя могут существовать все основания…

Я отмахнулся от него:

– Да, понимаю. Но, боже милостивый, он не стал бы… – Впрочем, хорошо знал я и то, что Перри в свое время служил в разведке, а у него в подчинении имелись специалисты, умевшие проделывать подобное. – Если вы действительно верите в это, – продолжил я, – то можно допустить, что они прослушивают весь ваш дом. И слышат все, о чем мы говорим сейчас.

На лице Анетты отразился ужас.

– Как? Вы имеете в виду, что кто-то мог слышать то… Словом, все, что происходило в этой комнате?

Она, видимо, вспомнила все реплики, вырвавшиеся у нее в минуты страстных объятий. Судя по виду Сэндерса, он подумал о том же.

– А если кто-то еще и сделал запись… – Она не закончила фразу.

Я живо представил, как разыгралось ее воображение. Кто-то предположительно имел запись на пленке (то есть, скорее всего, цифровую), которую мог показать ее мужу. Ничего хорошего перспектива не сулила.

– Едва ли вы захотите, чтобы такое услышал Кент, – подлил я масла в огонь.

Анетта вздрогнула при одном лишь упоминании имени мужа:

– Не смейте даже шутить подобным образом!

Но у меня имелись гораздо более серьезные поводы для тревоги, чем публичная огласка супружеской измены Анетты Рэвелсон.

Я зашел в ванную и позвал:

– Анетта, соберите-ка лучше свою одежду.

Она сгребла все в кучу вместе с сумкой.

– Пойду переоденусь в комнате Клэр.

Когда она удалилась, я снова задернул шторку вокруг ванны, а потом открыл кран с холодной водой и повернул рукоятку, включавшую душ. Струи ударили в пластик занавески, создавая негромкий фоновый шум наподобие ливня, стучащего по металлической крыше. Я жестом подозвал Сэндерса и передал ему свой мобильный телефон.

– Если ваш сотовый или весь дом прослушивают, это помешает им разобрать, о чем вы говорите.

Сэндерс набрал на моей трубке номер и приложил ее к уху.

– Гудки, – сообщил он мне. Затем: – Кэролайн? Это