От Версаля до «Барбароссы». Великое противостояние держав. 1920-е – начало 1940-х гг. - Виктор Гаврилов

Хотя Антикоминтерновский пакт декларировал антибольшевистскую направленность, тем не менее он преследовал и другие, далеко идущие цели. Как было отмечено в английской журнале «Тайм энд тайд» в декабре 1937 года, «три державы отнюдь не объединились просто для борьбы с опасностью коммунизма. Намерены ли они пойти на Советский Союз? Не исключено, если бы им представилась такая возможность. Но пакт в основном имеет другие цели… Для Японии война против СССР трудна, завоевание Китая также сопряжено с большими трудностями. Наиболее легким направлением для Японии является южное – на Аннам и Голландскую Ост-Индию»[1039].

Следует обратить внимание и на то, что если в идейно-мировоззренческом плане между германским и итальянским фашистскими режимами не было существенных различий, то расистская идеология национал-социализма и теории о неполноценных «цветных» народах порождали недоверие между Японией и Германией. Тем не менее правящие круги Японии, в частности правительство К. Хироты, стали рассматривать нацистскую Германию как выгодного союзника в антисоветской политике и осуществлении захватнических планов в Азиатско-Тихоокеанском регионе[1040].

В период подготовки к Мюнхену Великобритания и Франция взяли на себя роль «миротворцев», стремясь реализовать те или иные собственные интересы и обезопасить себя в одностороннем порядке. С другой стороны, у руководства СССР все в большей степени росли сомнения в возможности достижения договоренностей с Западом о совместных коллективных действиях против угрозы объединения агрессивных государств.

После оформления «оси Берлин – Рим» и Антикоминтерновского пакта Гитлер решил дополнить их военными союзами с Италией и Японией. Однако Муссолини колебался и не ответил согласием на попытку фюрера во время его визита в Рим в мае 1938 года заключить военный союз[1041]. Это объяснялось недовольством Италии аншлюсом Австрии в марте 1938 года, а также заключением между Италией и Великобританией 16 апреля 1938 года соглашения, по которому последняя обязалась признать захват Италией Эфиопии в обмен на итальянские обязательства вывести свои войска из Испании. Однако поскольку это соглашение подлежало еще ратификации английским парламентом, Муссолини не спешил разрушать «дружественные» отношения с Лондоном заключением военного соглашения с Германией.

Повторная попытка со стороны Германии была предпринята в конце октября 1938 года, когда министр иностранных дел И. Риббентроп прибыл в Рим, чтобы получить согласие Муссолини на заключение Тройственного пакта. Однако дуче в ходе переговоров 28 октября заявил, что с этим следует повременить до тех пор, пока не будут уточнены цели участников пакта в «изменении географической карты мира», и при этом выразил несогласие с формулировкой в проекте договора, предусматривавшей создание чисто оборонительного альянса, «потому что никто не думает о том, чтобы напасть на тоталитарные государства… Поэтому мы должны установить цели и объекты завоеваний»[1042]. Риббентроп согласился с этой концепцией союза, добавив, что «Средиземное море должно стать итальянским морем»[1043].

Практически в тот же период Риббентроп совместно с назначенным в августе 1938 года японским послом в Берлине Х. Осимой стали готовить проект договора о заключении германо-итальяно-японского военного союза – «Пакта о консультациях и взаимопомощи», так называемого Тройственного пакта. Согласно проекту этого договора стороны должны были взять на себя обязательства оказывать друг другу военную помощь в случае «неспровоцированного» нападения на одну из них одного или нескольких государств. Стратегической целью пакта должна была стать совместная вооруженная борьба против любых противников фашистских государств как на Западе, так и на Востоке[1044].

Ратификация английским парламентом 15 ноября 1938 года упомянутого соглашения о признании Великобританией захвата Италией Эфиопии поощрила итальянское руководство активизировать пропагандистскую деятельность относительно участия страны в перекраивании границ и захвате чужих территорий. Так, 30 ноября 1938 года министр иностранных дел граф Г. Чиано выступил в итальянском парламенте с речью, в которой заявлял о притязаниях на часть земель Франции и ее заморских владений. Это выступление было поддержано группой депутатов-фашистов, а также толпой римских фашистов, собравшихся у здания парламента, выкрикивавших лозунги «Тунис! Джибути! Ницца! Корсика!»[1045]. Эти территориальные претензии к Франции были немедленно подхвачены итальянской печатью, отражая таким образом агрессивные планы правительства Муссолини.

В свою очередь экспансионистские устремления Италии вызвали беспокойство у руководства Великобритании. В январе 1939 года премьер-министр Н. Чемберлен и министр иностранных дел лорд Э. Галифакс стали предпринимать попытки «умиротворить» Муссолини. В Риме начались англо-итальянские переговоры, касавшиеся главным образом средиземноморских проблем. Однако английской стороне не удалось добиться реальных гарантий сохранения своих позиций в этом регионе[1046].

Со своей стороны Гитлер заявил о безоговорочной поддержке итальянской внешнеполитической программы. В штабе Верховного командования вермахта (ОКВ) 26 ноября 1938 года был заранее подготовлен документ под названием «Соображения относительно переговоров представителей вермахта с Италией», в котором их военно-политической основой должно быть согласование вопросов взаимодействия в войне «Германии и Италии против Франции и Англии с целью в первую очередь разгромить Францию. Тем самым наносится удар и по Англии, которая, потеряв базу для продолжения войны на материке, окажется перед лицом того, что все силы Германии и Италии будут направлены против нее одной»[1047].