Dominium Mundi. Спаситель мира - Франсуа Баранже

Пока Паскаль отправлял первые запросы на подключение биоСтрукту «Святого Михаила», в Котелке стояла гнетущая тишина.

Когда я увидел, как на пластине прямо передо мной замигала команда идентификации Нод-2, мое сердце учащенно забилось. Притупившееся в последние месяцы чувство неудовлетворенности нахлынуло на меня с внезапностью и силой коварной волны. Со сбившимся дыханием и дрожащими руками я скомандовал друзьям начать взлом. И ждал чего угодно, кроме этого. Предупреждающий тревожный сигнал высветился белыми буквами на красном фоне: «В подключении отказано. Пультовик непригоден по причине аномальной тревожности. Рекомендована консультация врача». Я тут же аннулировал запрос, чтобы не привлекать излишнего внимания там, наверху, а потом издал долгий победный клич. Остальные зааплодировали.

Нам не удалось подключиться не потому, что наш интерфейс не сработал – напротив, нас признали авторизированными пользователями, – а лишь потому, что быстрота ритма Тан’хема была истолкована системой как чрезмерная тревожность. Нельзя же дать допуск в биоСтрукт пультовику в приступе паники!

Я плакал от радости.

– Все это bene, – тут же унял наш пыл Сильвио, – но не думайте, что будет так уж просто сократить цикл колебаний Тан’хема. Al contrario[37], все оборудование, которым мы располагаем, предназначено только для одного: улучшить сигнал. А с частотами такого порядка сигнал превышает сто герц, когда доходит до «Святого Михаила»!

Таким образом, препятствие, с которым мы столкнулись, хоть и было совершенно идиотским, тем не менее оставалось препятствием. Сильвио попробовал обмотать все кабели намагниченными металлическими оплетками, чтобы создать максимальные помехи, однако ему удалось лишь наполовину сократить цикл бета-волн Тан’хема. Нам было еще далеко до требуемых пятнадцати герц. При мысли, что вся наша операция навернется из-за того, что моя гипотеза оказалась слишком хорошей, я чуть было не впал в панику!

Выход предложил сам атамид.

– Если я правильно понял, – сказал он мысленно, – сила моих мыслей слишком велика. Должен сказать, что все это очень увлекательно и я не могу оставаться в стороне. Однако, по вашим словам, нужно, чтобы мой разум был где-то не здесь, чтобы мои мысли стали смутными, неточными. Есть способ достичь такого состояния: ук’тис.

Вот это круто. Может, благодаря каким-то традиционным шарикам сушеных листьев нам удастся решить целый комплекс проблем подключения на большой дистанции к системе биоСтрукта. Это было так смехотворно, что, разумеется, сработало.

Чтобы интеллектуальные способности присутствующих инженеров не пострадали от наркотических испарений ук’тиса, мы зажгли всего несколько листьев в сосуде, расположенном прямо перед Тан’хемом. Таким образом, никто другой непосредственно не вдыхал дым. Старый мудрец поудобнее расположился в кресле, стараясь расслабиться. Через минуту мое внимание привлек странный звук. Поискав его источник, я обнаружил, что Тан’хем издает мягкий горловой речитатив, почти инфразвук, то есть едва различимый.

Заметив мое любопытство, он объяснил, что пытается таким образом войти в полукаталептическое состояние, которое, как он надеялся, еще больше понизит его мозговую активность. Разумеется, в Котелке воцарилась полная тишина.

И вот благодаря всем этим мерам нам удалось уменьшить цикл колебания бета-волн старого атамидского мудреца до сорока герц на выходе сигнала. Это все еще было много – эквивалент данных субъекта под амфетамином, которому старались объяснить сложную проблему, – но имело смысл попробовать. И я снова послал запрос на подключение.

Экран передо мной отразил процесс идентификации, замигал, потом стал синим и лаконично объявил: «Пользователь аккредитован: начало сеанса». Я облегченно выдохнул, а некоторые бесшипники в зале радостно заорали или зааплодировали и тут же получили выговор от Сильвио, который трясся над качеством сигнала, как сука над щенками, и не желал, чтобы беспокоили Тан’хема.

По экрану пошли длинные горизонтальные полосы, они на мгновение закрутились вокруг собственной оси, после чего сменились полной чернотой. Пресловутой абсолютной чернотой, появляющейся, как только Нод-2 берет на себя контроль над вашим восприятием. Для меня это был просто пустой экран; для Тан’хема это означало исчезновение любого естественного света. Затем всю видеопанель заполнили фрактальные радужные разводы, которые разрастались абстрактной тканью по всем направлениям. Потом они обрели четкую форму изящных древовидных сплетений, состоящих из белых сфер различного размера, которые были связаны между собой светящимися нитями. По этим нитям передавались потоки информации, предстающие в виде энергетических пульсаций, на большой скорости летящих от одной структуры к другой.

Капли холодного пота медленно поползли по моему позвоночнику.

Я в Инфокосме.

Конечно, я был там не по-настоящему, потому что мне приходилось довольствоваться лишь визуализацией на экране, но, черт возьми, это было так близко!

Впервые за долгие месяцы я снова был подключен. Я почувствовал, как в висках бешено застучала кровь. Я не должен терять хладнокровие.

– Все хорошо, Тан’хем? – неуверенно спросил я по-атамидски у старого мудреца.

– Это… ошеломительно, – ответил тот. – И очень красиво.

У себя за спиной я услышал голос Сильвио:

– Ритм ЭЭГ возрастает, его внимание обостряется! Мы уже подобрались к сорока пяти герцам!

Для такого пытливого ума, как у Тан’хема, подобный опыт наверняка был до крайности возбуждающим. И естественно, ему было очень сложно держать разум в расслабленном состоянии. Я не знал, начиная с какой именно частоты Нод-2 по собственной воле отключит нас.

Я быстро выбрал для старого мудреца анонимного аватара, и, нащупывая псевдоветер, мы пустились в дрейф к главному Дереву. Как только Тан’хем сообщил мне, что чувствует нечто вроде «теплой ласки», я понял, что мы нашли нисходящий поток. И я доверился этому воображаемому ветру, который дул «вниз», чтобы он нес нас дальше.

У основания Дерева я оставил Тан’хема любоваться гигантскими корнями различных секторов памяти биоСтрукта, погруженными в бросающие зеркальные отблески молочные световые озера, пока бесконечно длинные волокна данных сходились со всех сторон, подсоединяясь, чтобы передать или отослать информацию. Потом мы поднялись к первым полям данных, которые пультовались в реальном времени. С тех пор как «Святой Михаил» осуществил свой глобальный митоз[38], здесь стало гораздо меньше народа, и на какой-то момент я испугался, что из-за этого нас заметят. К счастью, никто не обратил внимания на странного бездельничающего пультовика, витающего в облаках, как потерянный воздушный змей.