Интервенция США в Доминиканской республике 1965 года - Николай Платошкин

Джонсон воспринял результаты переговоров с Гусманом и Кааманьо как полный провал миссии Банди, против чего и не возражал. Успехи Имберта на севере Санто-Доминго и полное блокирование частей конституционалистов на узком пятачке в центре доминиканской столицы убедили американского президента, что кризис миновал. Никакой революции в доминиканской глубинке ждать уже не приходилось, а Кааманьо можно было принудить к капитуляции просто нарушением подвоза воды и продовольствия. В этих условиях никакого желания ставить у власти человека Боша у США не было. Поэтому Джонсон приказал Банди 26 мая 1965 года вылететь в Вашингтон и передать дальнейшие переговоры миссии ОАГ, причем переговоры о составе будущего правительства Доминиканской республики теперь должны были начаться с чистого листа.

Корреспондент американской газеты «Нью-Йорк Геральд Трибюн» 29 мая так оценивал результаты миссии Банди: «В тот самый момент, когда думали, что соглашение между Соединенными Штатами и мятежниками будет достигнуто почти наверняка… из Вашингтона пришло сообщение, что все нужно спустить „на тормозах“ и что к этому соглашению должны быть добавлены новые условия, включая пункт о немедленной высылке из страны ряда коммунистов»[591].

Естественно, Бош резко раскритиковал решение США торпедировать уже практически достигнутое соглашение об урегулировании доминиканского кризиса, причем кризиса вызванного только тем, что американские войска помешали Кааманьо добить хунту Имберта в конце апреля 1965 года.

Тогда ЦРУ 26 мая 1965 года услужливо подготовило для Белого дома специальный меморандум о якобы имеющихся у Боша связях с коммунистами[592].

В документе (который претендовал на «свежую интерпретацию») признавалось, что «Хуан Бош не является членом коммунистической партии, но на него влияют и им манипулируют его близкие соратники-коммунисты». ЦРУ «вычислило», что главный коммунист в окружении Боша – профессор-экономист, известный доминиканский интеллектуал Марсо Мехия Рикарт. «Другие доминиканские коммунисты, о которых говорят, что они имеют особенно сильное влияние на Боша, – Хуан и Феликс Дюкодрай Мансфилд. Было установлено, что эти двое братьев – высшие руководители мятежников во время нынешнего восстания. Оба провели много времени в СССР и на коммунистической Кубе и в течение многих лет накопили опыт в качестве высших руководителей Доминиканской коммунистической партии (ДНСП)». Эти «секретные» сведения американской разведки были почерпнуты из журнала «Лайф» (или, наоборот, «слиты» журналу из ЦРУ).

В меморандуме со ссылкой на неких коммунистов из Центральной Америки и их доминиканских единомышленников утверждалось, что Бош якобы не имеет стойких политических взглядов и может легко подпасть под влияние коммунистов. Проблема Боша, по мнению ЦРУ, – то, что он «ультрадемократичен», и если доминиканский народ потребует коммунизма, «решит, что он должен получить коммунизм». «Однако, с точки зрения США, самым опасным в Боше является антиамериканизм, ультранационалистическая натура его некоторых его друзей».

26 мая 1965 года директор офиса госдепартамента по Карибским делам Крокетт по указанию Белого дома позвонил Балагеру, чтобы проинформировать его о развитии событий и поинтересоваться его мнением относительно кандидатур для будущего состава доминиканского правительства. Даже Балагер, соратник Трухильо и человек очень правых взглядов, был неприятно удивлен тем, что США отбросили «вариант Гусмана», которого он считал достойным и честным человеком. Напротив, Балагер заклинал американцев не верить Имберту, который с его диктаторскими замашками мог стать для страны «новым Трухильо»[593]. Балагер даже призвал Крокетта прекратить любую помощь Имберту, чтобы «покончить» с ним.

Бош все еще не терял надежды, что американцы одумаются и станут серьезно содействовать восстановлению в Доминиканской республике конституционного режима. 31 мая 1965 года он написал Джонсону письмо в духе «надежды и отчаяния». Бош все еще считал, что хозяин Белого дома действительно ищет пути решения доминиканского кризиса, и поэтому Бош был возмущен тем, что по непонятным ему причинам завершившиеся успешно переговоры по «решению Гусмана» были сорваны в самый последний момент. Если переговорный процесс не будет срочно возобновлен, писал он, это приведет к триумфу правых и левых экстремистов[594].

Джонсон не снизошел до ответа Бошу – за президента это сделал Банди. Он написал, что переговоры сорвались из-за того, что не удалось удовлетворительно разрешить все вопросы, и поэтому США придется попробовать другие варианты.

Сам Банди и его группа по доминиканскому вопросу теперь придерживались абсолютно иной линии. Идея восстановления конституции 1963 года была отброшена, равно как и вариант создания правительства из сторонников конституционализма. Теперь США решили несколько ослабить хунту Имберта (но не ликвидировать ее полностью) и сформировать единое правительство из аполитичных консервативных технократов, сторонников «третьей силы», не связанных ни с конституционалистами, ни с Имбертом.

29 мая 1965 года посольство США в Санто-Доминго отправило в госдепартамент телеграмму, в которой сообщало о политической инициативе богатых консервативных кругов с севера страны (прежде всего из Сантьяго)[595]. Эта «группа», по словам посольства, решительно отвергает экстремистов справа и слева и предлагает свои кандидатуры для будущего правительства, например, все того же «либерала» Постиго и бывшего министра иностранных дел Эктора Гарсию Годоя[596]. Эта группа готова работать с ДРП в целях создания «аполитичного режима».

По оценкам посольства, в стране было два политических лагеря: «В лице группы Кааманьо мы имеем дело с кучкой хулиганов, в ряды которых проникли и укрепили их коммунисты, чье присутствие они (группа Кааманьо) не хотят признавать». Якобы нунций (который бывал в штаб-квартире Кааманьо) подтвердил, что там верховодят «наихудшие элементы».