Сиротка. Слезы счастья - Мари-Бернадетт Дюпюи

Эрмин, в конце концов мысленно согласившись с доводами своего мужа, опустила голову и посмотрела невидящими глазами на стакан воды, который она все еще держала в руках.

– Ну ладно! – прошептала она. – Ну и адвокат бы из тебя получился! Мне сейчас стыдно. Значит, ты полагаешь, что Киона страдает? Но это ведь вызвано смертью моей Лолотты, и мы все страдаем из-за этой смерти.

– Да, но совсем по-другому, Мин. Ты поразмыслишь над этим завтра. Выпей воды и проглоти эту таблетку. Я сомневаюсь, что мы можем ей помочь.

Она в конце концов подчинилась мужу. Тошан очень бережно помог ей забраться под одеяло. Он взбил ей подушку и ласково погладил ее волосы.

– Спи, моя маленькая женушка-ракушка.

– Ты меня так называешь уже очень редко, – прошептала она.

– Но ты тем не менее все та же: перламутровая кожа и голубые – как вода в озере – глаза.

– А ты спать не ложишься?

– Ложусь, но не прямо сейчас. Мне нужно поговорить с Людвигом. Овдоветь в тридцать два года – это судьба незавидная. Мне хочется чем-то помочь ему.

Эрмин сощурила глаза. Она выглядела очень трогательной в своей слабости. Тошан нежно поцеловал ее в губы и вышел из спальни на цыпочках. На сердце у него был траур – как, впрочем, и у всех, кто находился в доме в этот погожий летний вечер.

Роберваль, суббота, 26 августа 1950 года

Киона открыла глаза и с удивлением увидела, что лежит на диване в гостиной. Кто-то накрыл ее шерстяным пледом. Ей вспомнилось, что в саду ее неожиданно одолел сон. В доме, где она сейчас находилась, было очень тихо, что ее удивило, поскольку уже наступил день. Ее мысли переключились на Шарлотту, покинувшую мир живых. Ей пришла в голову именно эта фраза, и Киона оценила ее глубинный смысл. «Покинула мир живых – это еще не значит, что умерла, и если есть мир живых, то, получается, есть и другие миры», – подумала она.

Чувствуя, что ей очень удобно лежать на этом диване в такой расслабленной позе и с большой подушкой под головой, она стала прислушиваться, пытаясь уловить звуки, которые обычно раздаются, когда просыпаются обитатели дома. «Мирей спустится со второго этажа раньше Лоры и направится на кухню, чтобы вскипятить воду и приготовить чай и кофе. Мой брат Тошан выйдет подышать воздухом, поприветствовать озеро и выкурить сигарету. Затем появятся дети, Мадлен и Мин».

С лестницы донеслись звуки легких шагов, и затем кто-то прошел по прихожей. На пороге гостиной, застекленная двустворчатая дверь которой всегда была распахнута, появилась Эрмин.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она.

– Я здесь спала.

– У тебя, по-моему, есть своя комната.

– Послушай, не говори со мной таким суровым и враждебным тоном!

Эрмин подчинилась, хотя лицо ее осталось насупленным. Голова у нее была тяжелой, а мысли путались. Присев на край дивана, она встряхнула своей длинной светловолосой шевелюрой.

– Я никогда больше не буду принимать снотворного. У меня какие-то странные ощущения.

Киона посмотрела на Эрмин, но ничего не сказала в ответ. Ее очаровали миловидные черты лица Эрмин, красивый контур ее пухлых губ и изысканная красота профиля.

– Мин, ты – человек, которого я люблю больше всего на свете. Ты моя сестра, и ты была мне вместо матери. Мне очень жаль, что я тебя вчера вечером обидела. Но ты должна меня понять. Я видела Шарлотту. Знаешь, она мне сказала: «Чуть раньше или чуть позже…» Она, похоже, все равно умерла бы во время родов. Ей это было сказано там, на небесах.

– А у тебя после ее возвращения сюда ни разу не возникало предчувствий того, что это произойдет?

– Нет, ни разу. Еще с тех пор, когда я была маленькой, со мной происходят странные явления. Моим рассказам об этом верили только моя мама и ты. Ты, возможно, помнишь, что я не принимала никаких решений. А если и принимала, то очень редко. Вместо меня решают другие. Когда я говорю «решают другие», я часто представляю себе невидимых существ, манипулирующих мной, как хотят. «Давайте покажем эту сцену Кионе, чтобы она предупредила того, кого это касается. А вот развязку мы от нее скроем. Нам нужна эта душа, которая уже ничего не может сделать со своим телом». По сути дела, меня используют. У меня часто возникает ощущение, что все это происходит в соответствии с каким-то планом – как, например, та моя история с Делсеном. Я мысленно увидела его смертельно раненным, хотя в реальной жизни именно мне и предстояло нанести ему этот удар. Я очень рада, что он остался в живых.

Она едва не добавила: «… и на свободе», – потому что видела во сне, что он уже находится в каком-то большом городе (показавшимся ей похожим на Нью-Йорк). Однако она предпочла держать язык за зубами.

Эрмин с безразличным видом пожала плечами.

– Я понимаю, что у тебя нет возможности полностью управлять своими пресловутыми экстраординарными способностями. Тем не менее ты часто успешно вмешивалась, когда надвигалась какая-нибудь беда. Без тебя я не смогла бы во время войны спасти Тошана, и я не знаю, сумели ли бы мы без тебя найти Луи, когда его похитили. Однако невидимые существа, которых ты упомянула, не могут играть нашими жизнями. Я убеждена в том, что мы свободны в принятии своих решений и что у нас есть возможность выбирать между хорошими и плохими поступками и решать, какой именно дорогой мы пойдем. Как бы там ни было, жизнь содержит в себе множество радостей и горестей, а также много маленьких проявлений счастья, которыми нужно уметь наслаждаться. Если взять в качестве примера меня, то могу заметить, что для меня ничего не было легким и простым. Я считала себя сиротой, но нашла своих родителей. Я любила Тошана, но в течение нескольких месяцев полагала, что он мертв. Мне очень хотелось умереть, потому что я сильно страдала от осознания того, что утратила его навсегда. Однако он вернулся и мы смогли пожениться. Впрочем, зачем тебе это рассказывать, если ты и сама все это знаешь? Мне всего лишь хотелось бы доказать тебе, что нам, людям, постоянно приходится делать тот или иной выбор, и это может повлиять на нашу судьбу. Что касается тебя, то я считаю, что ты неправа в том, что решила бросить свою учебу, тем более что ты очень способная ученица.

– Давай не будем говорить обо мне, Мин. Ты только что произнесла слова, которые заставили меня вспомнить Шарлотту: «Маленькие проявления счастья, которыми нужно уметь наслаждаться». Мне кажется, Шарлотта ими наслаждаться не умела. Она нуждалась в сильных чувствах, в страсти, в ссорах… Она частенько совершала необдуманные поступки. Я ее за это не упрекаю, потому что такой уж у нее был характер и потому что такое ее поведение зачастую делало ее соблазнительной для мужчин… Нет, не плачь, я не хотела сыпать тебе соль на рану…

– Киона, я так сильно сама на себя сержусь! – простонала Эрмин. – Я была рядом с ней, но даже не смогла попрощаться.

– Иди ко мне, я тебя обниму. Знаешь, плачь, сколько хочешь. Может, тебе станет от этого легче.