Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин

Проморгавшись, Лакшай поднял голову и взглянул наверх: над ним возвышались фигуры полицейских. Он пытался что-то промычать, но кляп не давал сказать ни слова. Длинные нечёсаные волосы падали ему на глаза, голова кружилась и всё тело болело — от скрюченного положения в машине проснулась подагра и мышечные боли, на лекарства от которых у него не было денег, а страховщики отказали ему в выплатах как преступнику-педофилу. Обычно он гасил боль дешёвыми болеутоляющими, но принимать их приходилось всё равно редко, так как денег было совсем мало. Лакшай научился жить с болью, и лучшим средством от неё были всё те же воспоминания…

Он смотрел наверх и видел над собой незнакомую фигуру. Судя по силуэту, это была женщина (он не мог сказать наверняка), на ней — или на нём — было длинное пальто, по плечам разбросаны волосы. Она — или он — смотрела на него, очень внимательно смотрела. Лакшаю стало страшно. Он что-то бормотал, но во рту слюнявился кляп, осмысленные звуки не получались. Лакшай заплакал и издал стон. Эта женщина (или похожий на женщину мужчина) повернулась к полицейским:

— Это он.

Лакшай напрягся, пытаясь узнать голос. Нет, тщетно. Он не знал, кто это… Кто решил его убить.

Полицейские подняли Лакшая на колени, достали пистолеты и наставили на него.

«Они просто застрелят меня, — мелькнула мысль у Лакшая перед смертью, — как хорошо, а то я уже испугался, что опять будут измываться, будут пытать, издеваться надо мной будут… это мать или отец одного из тех, кого я похитил, кто жил у меня?.. полиция обещала не разглашать информацию обо мне, но я же — “сраный педофил”, и все знают, как полиция и исправительное управление ко мне относятся… меня просто сдали, потому что они все хотели и хотят моей смерти… хорошо, что так, без особой боли… А то я боялся, что, если они будут мне мстить, это будет страшно…»

Лакшая Шеноя застрелили и выбросили тело в реку. Так погиб Пурпурный Человек.

Алессандро Вита очнулся.

Дикая боль, дождь, рвотный вкус мокрой земли во рту, пот и кровь, стекающие по губам, толстая капля на визоре около правого глаза — в ней отражается пылающий беспилотник, взрывающийся у него на груди, обжигающий, сдирающий кожу, отрывающий конечности. Опять боль. Тьма.

Стерильная тишина. Звон исчез. Алессандро открыл глаза, свет забрался под тяжёлые веки, на пару секунд ослепив его. Он видел светло-голубой потолок. Не чувствовал тела, но боль прошла, и даже голова не болела. Он чувствовал себя хорошо. Глаза, привыкшие к свету, различили стеклянную перегородку между ним и потолком.

Алессандро попробовал пошевелиться, но не смог даже повернуть голову. Зрачки упрямо не хотели двигаться. Периферийным зрением Алессандро видел движение, но не мог различить его.

«Мы шли за танком… на нём был немецкий триколор и значок флага Евросоюза… Я и мой отряд. Каллум закричал, визор не опознал беспилотник, тот долбанул по танку, меня отбросило, беспилотник подбили, он упал прямо на меня и взорвался… Я потерял сознание, отключился от болевого шока. Что происходит в таких ситуациях? Компьютер докладывает координатору, координатор отправляет ко мне медика… Я жив. Значит, меня вытащили. Боли нет. Такой взрыв, так близко, должен был лишить меня зрения… Но я вижу. Меня спасли. Должно было пройти много времени… Я только очнулся. Всё пронеслось, как в один миг… Но я жив. Почему я не могу двигаться? Фиксаторы? Нет, дело не в них, я просто не контролирую своё тело… Не слышу биения сердца… Но я жив. Я жив, и это главное».

Положение тела изменилось: его медленно подняли в вертикальное положение. Он увидел светло-голубые стены, закреплённые на них экраны и сенсорные панели, несколько медицинских роботов.

«Я в капсуле… в медицинской капсуле».

В поле зрения появились двое в белых врачебных костюмах, женщина и мужчина. У женщины были фиолетовые пышные волосы, мужчина был лысым, но с рыжей бородой. У обоих что-то закреплено за ушами: у женщины за левым, у мужчины — за правым. Оба они в очках с прозрачной оправой и почти невидимым стеклом, от очков к заушным устройствам тянется еле заметный провод. Возраст их Алессандро определил в районе сорока-пятидесяти лет.

О чём они между собой говорили, Алессандро не слышал.

«Не вижу эмблемы военных медиков… Это не военный госпиталь, здесь такое количество аппаратуры…»

Тут Алессандро понял, что отсутствие боли обманчиво. Он чувствовал зудящее покалывание в голове — оно распространялось ниже, и Алессандро с удовлетворением отметил, как оно шло по шее, вдоль позвоночника по спине, к копчику; по плечам, в руки и в ноги. Он по-прежнему не мог пошевелиться, но ощущал части тела, ощущал разливающуюся по ним энергию, будто по сосудам пустили не кровь, а живительную эссенцию.

Вдруг его зрачки непроизвольно дёрнулись, и он смог медленно обвести взглядом комнату. Длинное прямоугольное помещение; он действительно полулежал в медицинской капсуле, и, насколько мог видеть, справа и слева от него также находились капсулы, но они пустовали.

Ему стало холодно, но после огня, охватившего его, по прикидке, минут десять назад, этот холод был приятен.

— Добро пожаловать, — внезапно сказала женщина с фиолетовыми волосами. — Как самочувствие?

Алессандро попытался изобразить какой-то сигнал с помощью зрачков. Женщина это заметила и переглянулась с рыжебородым мужчиной. Они оба ухмыльнулись.

— Вы настоящий живчик, — ободрил мужчина. — Вы можете говорить.

Алессандро попытался издать звук, но губы не слушались.

— Давайте-давайте, — настаивал мужчина. — Не отлынивайте.

— Не думайте, — посоветовала женщина. — Просто говорите.

«Я не могу! — молча прокричал им Алессандро. — Я не могу!»

— Можете! — ответил мужчина. — Можете! Старайтесь!

Алессандро захотелось плакать от бессилия. Он не мог раскрыть рот. Он напрягся и почувствовал, как перестаёт дышать… «Дыши! дыши!» — приказал он себе, но лёгкие вышли из-под контроля, он стал задыхаться…

— Тише, тише, — улыбалась женщина, — прекратите буянить!

Алессандро закрыл глаза. Дыхание восстановилось.

— Вот видите, вы всё можете, — продолжала улыбаться она. — Откройте глаза.

Алессандро открыл глаза.

— Как самочувствие?

«Я не могу, — подумал Алессандро. — Я не могу…»

— Как дела?

— Хорошо, — вдруг сказал Алессандро.

— Как самочувствие?

— Хорошо.

— Молодец, — похвалила его женщина. Рыжебородый издевательски усмехнулся.

«Это мой голос… но он звучит так странно… Хриплый, осипший, слабый… Что же со мной случилось?»

— Ну, вы сами сказали, с вами всё хорошо, — ответила на его мысли женщина.