Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин

Затем в палату вошли двое в тёмных костюмах; Алессандро молча наблюдал за тем, как они просканировали комнату, а затем один встал у окна (впрочем, вечно закрытого), а другой — у двери.

— Служба безопасности, — шепнул Алессандро, наклонившись, рыжий врач.

Свет в палате стал ярче — глаза Алессандро мгновенно адаптировались, — на камерах зажглись красные огоньки, а охранник раскрыл дверь.

Алессандро увидел, как какой-то мужчина — он разобрал лишь силуэт — галантно пропустил даму вперёд. Та, смеясь, похлопала его по плечу. Он тоже смеялся.

Это была Элизабет Арлетт — Алессандро узнал её по фотографиям из Сети. Удивительно, но в жизни она выглядела точно так же, как на трёхмерной проекции. Высокая, с широкими плечами и статной фигурой, обтянутой серо-малиновым деловым костюмом. Она резво зашла в палату, оглядев её своими тёмно-синими глазами из-под дуг ровных широких бровей, подошла к Алессандро и протянула ему руку:

— Здравствуйте!

На голове у неё багровел нимб рыжих волос.

— Добрый день, — кивнул Алессандро, представляя себя со стороны рядом с этой женщиной. Худой, с выбритой головой и бледной кожей с тонкими обнажёнными руками без мускулов — руки видны из-под белого больничного покрывала; с вытянутой шеей, маленькими глазами с огромными синяками; с проводами, присосавшимися к его телу, к его безволосой груди, к его лбу, к его предплечьям.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она.

— Хорошо, — ответил он.

— Мы вас не утомим, — сказала она. — Простите за наше вторжение, но…

Она замолчала, из-за её спины вышел мужчина среднего роста, уверенный и обаятельный. Его лицо — зачёсанная назад волна каштановых волос, широкий лоб в морщинах, ровные скулы, тонкие губы, сосредоточенный взгляд карих, с оттенком зелёного, глаз, — могло служить иллюстрацией к лозунгу о доверии.

— Мы хотели вас увидеть, — сказал он. — Меня зовут Иоанн Касидроу, и я представляю здесь Европейское правительство.

Элизабет бросила на него косой взгляд.

— Это Элизабет Арлетт, — представил Иоанн спутницу. — Она представляет компанию, которой вы обязаны выздоровлением, «Голд Корпорейшн». Без её усилий и открытий, совершённых за последние тридцать лет, ваше выздоровление было бы невозможно.

— Я понимаю, — откликнулся Алессандро. Камеры, очевидно, ждали от него признательности и благодарности, но он не мог выдавить из себя ни слова.

— Не беспокойтесь, — успокоила Элизабет, — и не берите в голову всю эту чепуху. Главное, вы снова с нами.

Иоанн подошёл к Алессандро и протянул ему руку.

— Тридцать лет назад, — сказал он, — я работал в представительстве ЕС в Джакарте. Я был одним из тех, кто выступал за военную операцию против Нгау, кто спланировал эту операцию. Когда вы воевали на берегу, я находился в заливе, на авианосце, в тактическом штабе.

Он смотрел на Алессандро, но Алессандро чувствовал, что слова эти говорятся для камер. Они зафиксировали их рукопожатие — Иоанн не сжал его ладонь, но держал её крепко, не отпускал, накрыл рукопожатие сверху второй ладонью.

— Я помню своё ликование, — продолжил Иоанн, — когда узнал о том, что мы победили, и Нгау схватили. После нам сообщили о потерях. Пятьдесят человек, сказали нам, это хороший результат. Каждый из этих пятидесяти выполнял свой долг, он воевал там, куда его послали, но воевал не только по приказу, он воевал за себя, за свою семью, за ценности, которыми мы так гордимся. Вы исполняли свой долг, — подчеркнул Иоанн, и Алессандро опять перенёсся на пять дней назад по внутренним часам и увидел моросящий дождь и горящий беспилотник, и танки, и всполохи на горизонте, и наступление на Бангкок. — И мы исполняли свой долг, как и вы. И мы были достойны ваших жертв. Мир, за который вы сражались, мы сохранили и приумножили. Алессандро Вита, я счастлив сообщить вам: когда вы оправитесь и выйдете из этих стен, вы поймёте, вы увидите, что пострадали не напрасно. Мир стал лучше, мир, за который вы дрались, вас не подвёл. Мы позаботились о нём, как позаботились и о вас, Алессандро. Я понимаю и разделяю ваши чувства касательно вашей семьи… — Иоанн сделал паузу. — Ваших родных и близких. Но если вы вините в этом нас, если вам кажется, что лучше бы вы погибли там, как герой… вспомните, что вы теперь будете жить — как герой. Мы просто не могли поступить иначе. Европейский союз, всё человечество чтит героев, которые воевали за него. Тридцать лет, пятьдесят лет, сто лет… пока оставалась надежда, мы были готовы сражаться за вашу жизнь, потому что каждый наш боец, каждый солдат, готовый отдать жизнь за торжество справедливости, — наш брат. Я не буду упоминать о том, что ЕС полностью оплатит ваше лечение и вашу реабилитацию. Дело не в этих камерах, — вдруг понизил Иоанн голос и наклонился поближе, — дело не в заголовках Сети и не рейтингах… Дело в том, что мы не бросаем своих, Алессандро, вы понимаете? Мы не бросаем своих. Никогда. Никогда.

Он вновь выпрямился, заулыбался и повернулся к камерам, предоставляя удачный ракурс.

Врачи сделали несколько комментариев, Иоанн ответил им, отпустил руку Алессандро и отошёл. Камеры продолжали снимать. Элизабет сказала что-то Иоанну, они заулыбались, но Алессандро плохо слышал, что они говорили. В его голове застряли слова Иоанна, честные или лживые, он не мог понять, но слышал их вновь и вновь.

— …Вы станете памятником надежды для всех людей, — Элизабет сияла рыжим нимбом в камеры. — Сейчас, в дни, когда человечество ищет способ справиться с множеством недугов, с неизлечимыми заболеваниями, с самой Болезнью, в конце концов, важно помнить, что время на нашей стороне. Тридцать лет назад вас хотели отключить от аппарата жизнеобеспечения, тридцать лет назад ни один врач не поверил бы, что человек, проведя столько времени в коме, сможет вернуться к полноценной жизни. Но это не чудо, это достижение науки. Каждый день наши возможности становятся шире, каждый день мы всё больше и больше узнаём о человеческом теле и сознании, каждый день мы совершенствуемся, и каждый день укрепляет нашу надежду. Своим примером, Алессандро, вы доказали: наша надежда оправданна.

— Вы не вернулись к нам как чужак или странник, — подхватил Иоанн. — Вы вернулись в любящую семью. Примите наши искренние поздравления и нашу искреннюю радость за вас.

— Время — не враг, а союзник, — повторила Элизабет. — Я хочу сказать вам спасибо.

Алессандро не знал, что ответить.

— Поправляйтесь, — добавил Иоанн. — Вы — счастливый человек, потому что в расцвете сил можете застать результат ваших трудов, плоды ваших усилий. Посмотрите на мир вокруг — он обеспечен вашей службой, службой, которую вы с товарищами несли тридцать лет назад. Вставайте на ноги, живите, Алессандро, и помните, что вы не один. Мы с вами. Люди своих не бросают.

— Люди, — повторил Алессандро, так, что Иоанн не услышал, но, очевидно, услышала Элизабет; Алессандро заметил это по выражению её глаз.

— Мы будем следить за вашим прогрессом, — Элизабет пожала Алессандро руку на прощание. Её ладонь была узкой, меньше, чем рука Алессандро, но сил в ней было гораздо больше. — Мистер Касидроу сказал всё верно. Мы с вами. До встречи!