Медленные пули - Аластер Рейнольдс

– Вы не представились.

– Ингвар, – ответила женщина. – Ваня Ингвар.

В воздухе образовался и плавно опустился на стол аккредитационный жетон.

Ваня Ингвар, лицензированный следователь. Не полиция и не Администрация. Частный сыск.

Значит, мои инстинкты не совсем безнадежны.

– Чего вы от меня хотите?

Ее коротко стриженные имбирные кудри в ужасном состоянии: жирные, свалянные. Как будто она только что сняла тесный гермошлем. Ваня пригладила их ладонью, но лучше, конечно, не стало.

– Ваш корабль ремонтируется в доке. Я кое-кому заплатила, и он хорошенько покопался в навигационном ядре. Меня интересовало, где вы находились в один конкретный момент.

Я едва не пролила выпивку.

– Да вы спятили! Это ж охренеть как незаконно!

– И охренеть как недоказуемо, – пожала плечами она.

Занятная особа. Я решила слегка ей подыграть:

– И что же вы там искали?

– То, сё… Но в первую очередь связь с импактором, уничтожившим Наяду.

Я аж глазами захлопала от неожиданности. Думала, она меня обвинит в каком-нибудь административном правонарушении, не подпадающем ни под какие сроки давности. Мало ли на моей совести нерегламентированных сближений и стыковок. Но при чем тут Наяда, при чем тут импактор?

Ищейка взяла ложный след. Наверное, какая-то ошибка с именами или с регистрацией кораблей… Мне даже стало жалко эту женщину. Но лишь немножко и лишь на миг. Это же верх бесстыдства – нанять какого-то прохвоста, чтобы тайком от меня он порылся на «Тате в ночи». Ей не помешает отдохнуть от дел неправедных.

– Ингвар, очень не хочется вас разочаровывать, но в тот день я находилась очень далеко от Наяды. И о случившемся-то узнала в Гюйгенс-Сити на Титане – в баре смотрела новости. А Титан, если вы запамятовали, на другом краю системы. Тот, кто залез в ядро моего навигатора, просто не понимал, что он делает.

– Мне нет дела до того, где вы находились в момент столкновения. Это случилось двадцать пять лет назад. Меня интересует, где вы были за двадцать семь лет до этого события. Пятьдесят два года назад, в то время, когда в курс импактора была внесена поправка и он встал на вектор сближения с Наядой. – После драматической паузы она наносит добивающий удар: – Согласно проведенному мною расследованию, это случилось вскоре после того, как вы познакомились со Скандой Абрудом.

Стало быть, это не блеф – она знает, о чем говорит. Названное ею имя я изо всех сил пытаюсь забыть уже больше полувека. И ведь небезуспешно – оно вспоминается редко. Лишь в те моменты, когда из подсознания выныривает яркая новая в созвездии Печь.

И сейчас произносить это имя мне больно.

– Что вам известно о Сканде?

– Мне известно, что он вас нанял. Поручил обработать скалу. Знаю я и другое: на Наяде погибло сто пятьдесят два ни в чем не повинных человека. А остальное… надеюсь услышать от вас.

Я отрицательно покачала головой:

– Никто не погиб на Наяде. Потому что там никто не жил.

– Ну да, – кивнула Ингвар. – Все в это верят, потому что ей так нужно.

– Ей?

– Администрации. Это ее роковой просчет. Зря она позволила горнякам-самозахватчикам пустить корни на том крошечном спутнике. Их сразу же надо было вывезти.

Ингвар предлагает выйти из «Резца и плавильника» – не хочет, чтобы нашу беседу кто-нибудь подслушал. Это открывает для меня уйму возможностей. Я могу послать ее куда подальше. Ингвар меня не арестует – руки коротки. Она даже не грозится выдать меня Администрации. Да если бы и попыталась, что толку? Лоти Хунг перед законом чиста; ей восемьдесят два года, она промышляет резьбой по камню, не богата, но и не бедствует. Только и всего.

Но насчет Сканды Ингвар права: все так и было. И теперь мне очень тревожно. Мысленно говорю себе: здесь, в Ходульнике, ничего плохого случиться не может. Но почему бы не послушать, что еще у этой ищейки для меня припасено?

Так что мы выходим в подкупольную ночную мглу. У Игнвар походка жесткая, враскачку. О возрасте этой женщины судить трудно, но вряд ли она моложе меня. На нас обоих плотная верхняя одежда и теплая обувь, и все же стужа Тритона поднимается по ходулям, просачивается через городской пол, проникает в наши старческие кости.

И я рассказываю Ингвар о том дне, когда познакомилась со Скандой Абрудом.

Случилось это здесь, возле Нептуна. Недавно я слетала на Тритон в погоне за потенциальным клиентом. Как резчик по камню к тому времени прославиться не успела, но уже обзавелась недурной репутацией. На такие чертовы кулички, как система Нептуна, еще не забиралась, однако надеялась, что дальний полет стоит потраченных времени и денег.

Я просчиталась. Конкурент, нахальный выскочка, перехватил моего многообещающего заказчика. А «Татю в ночи» требовались ремонт и заправка. Вокруг корабля роились дроны, и мой банковский счет таял, стремясь к однозначным числам. Я села на шаттл и полетела на Тритон заливать горе. И в конце концов оказалась в гостинице «Дельта-вэ».

С тех пор я там не останавливаюсь – слишком много призраков. Подобно нынешнему «Резцу и плавильнику», гостиница была популярна у художников и их спонсоров. Стены, пол и столы сплошь в изображениях – плоских и объемных, добротных и безвкусных. Каменные и ледяные астероиды, округлые и угловатые обломки породы превращены в произведения искусства. Тут и геометрические абстракции Мотля и Петита, и гиперреалистичные портреты работы Двали и Мэстлина. Кое-кого из этих мастеров я знала, а кое с кем даже работала, когда им доставались заказы на большие комбинированные произведения.

Моя скромная звезда была на подъеме, но уже тогда я понимала, что пузырь скоро лопнет. Слишком большие деньги крутились тогда в скульптурном бизнесе.

По пути сюда я посетила Озимандию. Километрового диаметра булыжник загнали на орбиту Тритона, и, после того как над ним потрудились Иннинг и Тарабулус, он превратился в предмет вожделения для всех здешних богатеев. Но я по нему с ума не сходила. Это же просто морда – источенная временем, покрытая трещинами, с громадными впадинами щек и глубокими черными кратерами глазниц. Вся заслуга скульпторов – разнообразные косметические ухищрения, призванные скрыть вопиющее отсутствие техники.

Иннинг и Тарабулус никогда не работали с камнем и льдом в других контекстах и вообще не пытались освоить комбинированное искусство. Вот и пришлось им, не имеющим необходимой базы, придать своему изделию вид древний и увечный, – а как иначе замаскируешь допущенные изъяны? Эти шарлатаны не ваяли в камне, а насиловали его. Они не знали слабых мест камня, не учитывали спайности и излома.

Дилетанты чертовы.

Глядя на это убожество, я поклялась: если найдется безумец, который подпустит меня к такому большому куску породы, он получит нечто безупречное. Уж я-то справлюсь.