Знак расставания - Лиз Райан

— Не называй его так! Он хороший человек, и он будет ужасно переживать… о Бен, как же я ему расскажу?

Бен придвинулся ближе:

— Я не знаю, но, в общем-то, у тебя не было раньше проблем с тем, чтобы донести свою мысль до кого-нибудь. Ты можешь дать ему в челюсть… как мне, и отправить обратно во Францию.

— Бен, прекрати! Я люблю его, — сказала Эран.

Бен выпрямился:

— Что?! Ты не можешь, Эран, это невозможно!

Но она кивнула:

— Могу. Я люблю его. Просто не влюблена…

— Почему ты вообще согласилась выйти за него замуж? — спросил Бен.

— Потому что я этого хотела… Я думала, что хочу… — Эран умолкла.

— Брак? Надежность? Дети? — Бен склонил голову к плечу.

— Да! — с вызовом ответила Эран.

— Ты все еще этого хочешь? — спросил Бен.

— Да, когда-нибудь! Но я не хочу этого прямо сейчас, так быстро. Я не нуждаюсь в этом. Ты знаешь, когда умер мой отец, я вдруг подумала о всех тех вещах, которые он никогда не пробовал, не видел, не испытал. Он был женат, но сомневаюсь, что отец был счастлив… А Дерси даже не попробовал узнать, от чего он может быть счастлив, понять, кто он такой и чего ему хочется. Я поняла, что позволила дать утащить себя в болото, я погрязла в проблемах, дала опутать себя… это произошло слишком быстро, а мне всего двадцать четыре года. Жизнь не дала Дерси расправить крылья, но мне-то совсем не обязательно подрезать их!

Бен отнес поднос, вернулся и повернулся к ней:

— Я рад, что услышал это от тебя. Но, по сути, смерть Эмери произвела на меня обратное впечатление. Я увидел, как он одинок, понял, что значит не иметь семьи. Он имел успех, у него было много денег, но его никто не любил — на его кремации не было ни одного родственника. Я не хочу закончить свою жизнь так же.

— Уж не имеешь ли ты в виду, что ты захотел того, что я вдруг перестала хотеть? — Эран прищурилась.

— Нет, не сейчас. Я все еще хочу пожить как следует, как и ты. Но если ты побудешь поблизости еще лет пять — десять, я однажды упаду перед тобой на колени и попрошу тебя выйти за меня замуж, — серьезно сказал Бен.

Бен говорил беззаботным тоном, но брови Эран поднялись, и она заметила:

— Это полностью зависит от того, сколько еще Ким, или Саш, или Шарлотт ты собираешься таскать за собой в трофейном мешке до этого знаменательного события.

— О Эран! После сегодняшнего? Какой смысл? — воскликнул Бен.

— Ты мне сам скажи! Какой был смысл до этого? — возразила Эран.

— Я не знаю. Смысл в том, что мне сейчас двадцать шесть лет. Мои потребности, мои приоритеты изменились. Эран, пожалуйста, дай мне еще один шанс!

Это получилось так неожиданно, что застало ее врасплох. После сегодняшнего вся ее жизнь была вновь связана с ним. Эран могла существовать без Бена, но жить без него она не могла.

Дерси не жил, Конор тоже не жил… Она хотела жить! Не выйти за Бена замуж, в конце концов, но жить с ним!

Тьерри просто потерял рассудок. Он говорил громко, неистовствовал, то начинал кричать, то ненадолго затихал. Его лицо было искажено, голос стал хриплым от внутренней боли.

— Я знал! Я знал, что ты так со мной поступишь! — кричал он.

Эран сидела на диване, положив руки на колени, и ее отчаяние не давало ей поднять глаз.

— Тьерри, я же не специально. Я не могу этому сопротивляться. Это… это жизнь, природа, «химия»…

— «Химия»?! И как долго это будет продолжаться? И будет ли действовать эта «химия», когда тебе будет девяносто лет? — вопил Тьерри.

Эран вдруг подумала, что он чем-то напоминает Молли!

— Я не знаю. Есть только один способ проверить. Придется узнать, придется рискнуть. Прости, — выговорила она.

Бриллиантовое кольцо лежало между ними на столе, поблескивая, как глаза Тьерри, влажные от слез. Эран понимала, что рана была глубокой, понимала, каково это, когда ты любишь кого-то, а он вдруг уходит от тебя. Ее слова звучали как эхо ее собственных чувств.

— Я все еще люблю тебя… мне не все равно, я хочу видеть тебя — мы можем остаться друзьями, правда? — спросила она.

— Друзьями?! Я не хочу, чтобы ты была моим другом, я хочу, чтобы ты была моей женой, Эран, ты же согласилась выйти за меня замуж! — воскликнул он.

— Я знаю. Я действительно собиралась выйти за тебя… если бы не погибли мои брат и отец, если бы не умер Эмери, если бы не приехал Бен… О Тьерри, ты был такой замечательный! Я никогда не забуду, какой ты хороший. Но я не могу отменить того, что случилось. — Эран устала… так устала, что еле могла говорить.

— Ты позволила этому случиться! — выкрикнул Тьерри.

Да, она позволила. Из-за любви к одному человеку она разрушила чувства другого. Люди переживают подобные ситуации, но что-то в них надламывается. Сгорает какая-то часть души, которая потом не восстанавливается. Иногда душа сгорает целиком…

— Тьерри, что я могу сказать, что я могу сделать для тебя? Если что-то возможно, ты только скажи, и я сделаю это, — промолвила Эран.

Его лицо вспыхнуло, глаза потемнели от боли, от презрения, которое она вряд ли заслуживала.

— Ты можешь сделать только то, что собиралась, — оставить меня! Просто оставь меня, здесь, в этой стране, в которую я приехал из-за тебя — ты об этом, естественно, не подумала, я полагаю? Не подумала о работе, которую я оставил, о моих друзьях, семье, жизни, которая у меня была?

Представленная в новом свете, эта эгоистичность поразила Эран. Больше никогда в жизни она такого не сделает, достаточно ей для того, чтобы безмолвно горевать, сделав такое всего лишь раз в жизни. И так поступить с Тьерри, который заботился о ней, был искренним, заслуживал гораздо большего…

Но вот так-то люди и поступают друг с другом — они ранят друг друга, калечат и разрушают. Когда-то ей придется предостеречь Рианну — не поступать, как она поступила сама. Когда ты молод, ты не ощущаешь, как это больно, пока с тобой не поступают точно так же.

Но с Эран такое случалось раньше. Она знала и все-таки сама пошла на это. Если когда-нибудь у них с Беном все разладится, ей лучше оставаться одной. Тьерри доказал ей, какой разрушительной силой она обладает! Он доверился ей, а она разбила его доверие, развеяла его в пыль. Но она не могла бороться с Беном. Это было бы то же самое, что бороться с самой собой.

— Я не оскорблю тебя больше просьбой о прощении, Тьерри. Но я постараюсь заслужить его и тогда вновь попрошу простить меня, — сказала Эран.

У Тьерри лицо было, как у ребенка или маленького зверька, который не понимает, за что его ударили, предали, за что с ним так жестоко обошлись… Все, что он сделал, это любил Эран, уважал, заботился, старался дать ей то, чего Бен Хейли никогда ей не давал и, может быть, никогда не даст.