Знак расставания - Лиз Райан

— Он никогда для тебя не написал реального хита, — возразила Эран.

— Нет, но ведь хитами песни становятся из-за музыки, не из-за слов. Ну, я думаю, что все это взаимосвязано. Мне надо поговорить с Джейком. А ты пока могла бы помочь нам с фэн-клубом. Там полно работы.

— Что? Ты хочешь, чтобы я отвечала на любовные письма охваченных страстью подростков? — изумилась Эран.

— Там не только тинейджеры. Ты сама удивишься. Каждый день приходят мешки писем, от самых разных людей — ты можешь заниматься этим по утрам, а после обеда писать стихи, сама установишь для себя график, — сказал Бен.

Эран пришло в голову, что она может не ограничиваться перехватом надушенных писем на розовой бумаге и фотографий влюбленных отправительниц. Это будет своего рода способ держать под контролем всю ситуацию, отслеживать его популярность.

Она улыбнулась в знак согласия:

— Хорошо, я приступлю, как только новая девушка с января начнет выполнять мою работу для Энни Мак-Гован с сырами.

Без каких-то особых причин Эран вспомнился маленький Оливер Митчелл, бегущий ей навстречу в первый ее день в Англии с криками «еще одна», «другая няня». А сейчас приезжает Сиара Кин из Бентри, будет заниматься сырами Энни, еще одна эмигрантка, но, по крайней мере, с работой. Нет, Эран точно пора открывать свое агентство, как Холли! Но писать стихи доставило бы ей гораздо больше удовольствия. О чем ей написать в первую очередь?

— Бен, — позвала она.

— М-м? — отозвался он.

— Ты помнишь, что ты чувствовал, когда умер Эмери? — спросила Эран.

— Помню ли я? Конечно! Как я могу не помнить? Я этого никогда не забуду, и я никогда не забуду его самого. Он так помогал мне, так поддерживал — больше, чем отец! Ты не представляешь, как я скучаю по нему, — прости, конечно. Представляешь, я чувствую по отношению к нему такую же вину, как ты — к Конору. Это же я предложил ему поехать в Ирландию. Я понимаю, это не вина твоего отца, это просто случайность, но это не дает мне покоя, — сказал Бен.

— И меня это тоже преследует. Это я подарила отцу катер. И я — я чувствую, что его смерть сделала больше, чем его жизнь, — она свела нас опять. Если бы ты написал музыку, выражающую, что мы оба чувствуем, я бы написала к ней слова, — сказала Эран.

— Я мог бы. Я очень бы хотел, я ведь обещал Эмери, что напишу песню, посвящу ее ему. Но Джейка хватит удар, если он узнает, что я пишу реквием, — сказал Бен.

— А что в этом плохого? Разве есть люди, которые не теряли близких, не знают, что такое смерть? Мы могли бы написать песню, которая выражает общие человеческие чувства. В конце концов, очень многие песни о любви тоже грустные. Я не говорю, что мы должны написать что-то заунывное или траурное, но что-то, передающее силу Эмери или простоту Конора, — заявила Эран.

Он откинулся на спинку стула и задумался.

— Это мысль! Давай попробуем. Только давай исходить из того, что Джейку это не понравится, — никому ведь не понравится, что все окажется в ящике стола. Это будет только для нас, а не для выступлений.

— Давай. Нам нечего терять, и, по крайней мере, нам будет после этого легче, — согласилась Эран.

Может быть, потом она напишет песню и о Дерси. Об украденной, несостоявшейся жизни… Но не все сразу. Сначала эту, для Эмери и Конора, для успокоения чувств.

Они спокойно восприняли вето Джейка Роуэна и работали над песней в свободное время, гордые от мысли, что она будет просто исполняться дома, что ее в любом случае услышат друзья и знакомые. Эран подумала даже, что может послать кассету Молли, которая медленно приходила в себя после неожиданной смерти мужа. Ее отношения с Молли по-прежнему были напряженные, и всегда будут такие из-за Рианны, но Эран думала о Молли с сочувствием. О Молли, которая никогда не радовалась своей семье, а сейчас осталась совсем одна, не считая Акила.

Что она думает и чувствует сейчас? Жалеет, что не сделала большего для своих детей, когда они были еще маленькие? Жалеет, что не поцеловала Конора в тот день, пятнадцать или двадцать лет назад, когда он вернулся живым после шторма? Эран писала ей понемногу, но регулярно, звонила ей — сейчас у Молли наконец установили телефон. Молли как-то заявила, что хочет перестать заниматься вязанием. Она очень устала, а страховка Конора дает ей больший доход, чем он обеспечивал ее при жизни. Кооператив вязальщиц и без нее справится.

— А что ты будешь делать? — спросила Эран.

— Я думаю, поеду к Валь, а потом, может быть, к Шер, в Америку, — сказала Молли.

Семейные узы, подумала Эран. После всех этих лет семья опять стала важной для Молли. Но Америка, Флорида? Почему-то Эран не могла себе представить свою мать, нежащуюся на солнце, плавающую, развлекающуюся с шумными внуками. Да легче было представить себе монаха в казино, священника в борделе, раввина за тарелкой свинины! Эран ни капельки не завидовала Шер.

Бен хотел провести Рождество в квартире Эмери в Нью-Йорке.

— Там будет тихо, мы можем поработать над песней в более спокойной обстановке, — сказал он.

Эран не могла отказать Бену, не могла сказать, как она хочет увидеть Рианну. Но в январе Бен не будет вылезать из студии, работая над записью нового альбома. Она тогда сможет ускользнуть на пару дней.

Тхан и Бет летели в Нью-Йорк вместе с ними. Как сказал Тхан, это такой город, где за Беном нужно смотреть. Двадцать третьего декабря Эран позвонила Тьерри перед отъездом.

— Я просто хочу пожелать тебе счастливого Рождества, — сказала она.

— Не стоит. Какое может быть счастливое Рождество без тебя? — отозвался Тьерри.

Вина… Если бы можно было как-то помириться с ним. Холли нещадно обвиняла Эран в том, что она сделала с Тьерри, Аймир и Дэн были в шоке оттого, что она вернулась к Бену, — не только потому, что он ненадежный человек, но и потому, что он был отцом Рианны. Все, что она могла сделать, это уверить их, что никогда не привезет его в Данрасвей, и надеяться на лучшее. Она заверяла их в этом как могла.

Эран взяла с собой гобой в Нью-Йорк: в композиции, над которой они работали, была небольшая партия и для нее.

Квартира была потрясающая, город восхитительный, и неожиданно для себя Эран обнаружила, что поездка оказалась весьма интересной и насыщенной.

— А что ты собираешься делать с этой квартирой? Ты же не можешь превратить ее в усыпальницу, — заметила она.

— Наши друзья могут ею пользоваться. Эмери был очень радушный человек, он хотел бы, чтобы в квартире бывали люди, — отвечал Бен.

Вот это да! Вот Валь обрадуется, узнав, что у нее будет такая крыша над головой каждый раз, когда ей вздумается посетить Нью-Йорк. Да и для Рафтеров это было бы здорово, и Эран подумала, какая ирония в том, что и Рианна будет бегать здесь! Рани и Дива тоже могут приехать. Дива была в восторге от того, что ее сын опять был с Эран Кэмпион, и она настолько же откровенно радовалась этому, насколько Гай не скрывал своего неудовольствия.