Хроники Империи Ужаса. Крепость во тьме - Глен Кук

– Похоже на то.

– Хороший человек, – сказал Шадек, едва Бассам ушел. – И напуганный. Он уверен, что долго не протянет.

– Он лучший из всех, – согласился Гарун. – Белул, думаешь, наш толстый приятель не справился?

– Похоже, его везению пришел конец.

В погребе стало хуже, чем в любой тюрьме, – у заключенного нет надежды на свободу, нет понимания, что он может выйти из темницы по своей воле. Дни казались нескончаемыми, ночи стали длиннее. Невыносимой, как предполагалось, стала и вонь. Гарун забеспокоился, не заболеют ли они, и заставил всех по очереди разминаться.

Бассам словно забыл об их существовании.

Дважды они слышали за фальшивой стеной шум обыска и, затаив дыхание, брались за оружие, готовясь к худшему.

Колокольчик тихо звякнул на восьмой день. Гарун даже не сразу понял, действительно ли услышал звон, или это нервы шалят.

– Они его схватили! – прорычал Шадек. – Проклятье!

– Как долго он продержится? – спросил Белул.

– Не знаю, – ответил Гарун. – В каком-то смысле он был прав: благие намерения мало что значат, когда в тебя вгрызается раскаленное железо. Поднимите меня к решетке.

Он выглянул на пыльную улицу и увидел, как люди в белом уводят Бассама, предварительно связав, чтобы он не смог сопротивляться, вынудив себя убить.

– Они его в самом деле схватили. Проклятье! Как бы ты ни был отважен в своей лавке и в Храмах – совсем другое дело, когда тебе ломают пальцы на руках и ногах.

– Пожалуй, нам пора уходить.

– Только после захода солнца. До этого мы и помолиться не успеем. Продолжайте разминаться. Слишком уж мы тут засиделись.

– Давай хотя бы выберемся туда, где сможем дать бой, если они вернутся, – предложил Шадек.

– Ладно. Разрушьте стену, только осторожнее и без лишнего шума. Потом сложим ее обратно. Пусть ломают, чтобы выяснить, сбежали мы или нет.

От дурного настроения и уныния не осталось и следа – теперь их сменила тревога.

Всю вторую половину дня они напряженно ждали появления Непобедимых, но никто так и не пришел. Белул и Шадек по очереди наблюдали за передвижениями патрулей на улицах. Гарун с остальными продолжали разминаться.

Вечер был безлунным – зимняя луна должна была взойти только ранним утром.

Они двинулись в путь сразу же после смены часовых. По словам Шадека и Белула, караульные офицеры не должны были появиться в течение часа. Куда большую опасность представляли патрули, бродившие где придется по двое и по трое.

– Будем надеяться, что они несколько расслабились. Не так-то просто столько времени оставаться начеку, когда каждый штатский чуть ли не целует тебе ноги.

– Угу, – проворчал Гарун. – Белул, действуй.

Белул должен был прирезать ближайшего стражника и облачиться в его одежду. Гарун – подкрасться к другому и проделать то же самое. Оба были мастерами бесшумного убийства. Затем им вместе предстояло разделаться с патрулем, расчистив путь и обеспечив маскировкой товарищей.

Если бы в небе светила луна, вряд ли бы им это удалось. Часовые стояли на виду друг у друга.

Белул не спешил, терпеливый и смертоносный, словно змея. Он отлично справился с задачей. У Гаруна проблем было несколько больше, но ему тоже удалось не потревожить врага.

Всего погибли четырнадцать Непобедимых. Отряд добрался до новой окружной улицы, которую Эль-Мюрид проложил вокруг своего острова. Между ней и краем воды располагался сад размером двадцать на пятьдесят футов. Тревогу никто не поднял.

Они обсуждали, как лучше всего переправить не умеющих плавать, когда появились двое Непобедимых.

– В чем дело? – спросил один.

Гарун начал спокойно отвечать, но человек Шадека запаниковал и замахнулся мечом. Его примеру последовали другие, однако было уже поздно. Одетый в белое успел поднести к губам свисток, прежде чем упасть замертво.

– В воду! – рявкнул Гарун. – Помогайте друг другу, как сумеете! – И тихо добавил, обращаясь к Белулу: – Я так и знал, что все шло чересчур хорошо. Проклятье! Я думал, у нас будет время, чтобы украсть лошадей.

Вода оказалась холодной. Ругаясь, Гарун потащил не умевшего плавать солдата через места, где тот не мог достать до дна. И он позабыл о холоде, услышав шум погони и увидев появившиеся на берегу факелы.

С каждым днем мили становились все длиннее, холмы все круче. Насмешник опасался, сумеет ли пересечь Кавелин, не задержавшись ни в чьей памяти, но судьба была к нему благосклонна.

Хватало и погоды, повергавшей его в уныние.

Он особо не спешил, проводя самые тяжелые дни на придорожных постоялых дворах. Гарун дал ему денег, но, когда имелась возможность, он платил тем, что развлекал публику. Ему хотелось вспомнить прежние приемы – прошли годы с тех пор, как он выступал перед чужаками.

Но он ни разу не позволил втянуть себя в азартные игры. Три года в ведьмином котле закалили его сильнее, чем три года в сомнительной компании Дамо Спарена.

Зима, как и он сам, тоже не спешила. Он поднялся в восточные горы Кавелина и ущелье Савернейк в худшее время года. В последнем городе, Баксендале, его предупредили, чтобы он не шел дальше. Мол, перевал засыпан снегом, и одним лишь богам известно, что ждет его за последней королевской заставой, крепостью Майсак.

Но Насмешник помнил Баксендаль и боялся, что Баксендаль может вспомнить его. Добравшись до Майсака, он проклинал себя, что не остался. По сравнению с зимой в ущелье зима в горах Капенрунг выглядела достаточно мягкой.

Гарнизон Майсака не впустил его. Эль-Надим осаждал их сотнями всевозможных хитростей, и они предпочли не рисковать с неким толстяком. Сгорбившись, он зашагал на восток, а за ним следовал верный осел.

К востоку от гор зима была уже не столь суровой. Снег остался позади еще до того, как он добрался до руин Гог-Алана. Близлежащий торговый город превратился в селение-призрак, где обитали несколько оптимистичных душ, пытавшихся продержаться до конца войны. Там толстяк встретил радушный прием, выпивку и тепло.

Местные жители заверили его, что эль-Надим устроил штаб-квартиру в Троесе.

– Любопытно, – размышлял Насмешник, шагая по ведшей в тот город дороге. – Время и алчность превращают старых врагов в друзей.

Учение Эль-Мюрида поразило Троес, подобно чуме. Изменившиеся порядки сбили толстяка с толку – он вообще не разбирался в религии. Боги для него в лучшем случае были оправданием неудач.

Он застал Троес в радостном предвкушении – жители города уже готовы были тратить богатства, которые принесут с собой войска эль-Надима. Увиденное его потрясло. Воинство света вновь пребывало в зените славы.