Унесенный ветром - Николай Александрович Метельский

— Мне нужно обдумать услышанное, ваше величество, — произнес я после недолгого молчания.

— Я тебя не тороплю, — покивал император. — Думать полезно. Если бы я в прошлый раз не поторопился, этого разговора и твоих страхов не было бы. А ведь, по сути, торопиться нам и некуда. Моя ошибка. Ты уж извини старика.

И именно последние его слова привели меня в чувство. По крайней мере я откинул в сторону все лишние мысли. Просто я услышал в его словах домашний тон, если так можно выразиться. Словно он не император, а мой дед. И подобное звучало несколько диковато для моих ушей. Не верю. Чтобы циничный, жадный ублюдок резко превратился в доброго дедушку? Ха! Да скорее Атарашики на старости лет балериной станет. А значит что? Переигрывает. Слишком расслабился и стал переигрывать. Хорошая попытка, старик, ты меня почти убедил в своей правоте. Я еще не знаю, где именно ты меня обманываешь, но обязательно вычислю этот момент. Треть он хочет. Я за эти артефакты собственную мать на тот свет отправил и отца добил, а он просто так треть хочет?! Да пошел он на фиг!

— Благодарю за этот разговор, ваше величество, — сказал я, поднявшись на ноги. — Вы на многое открыли мне глаза. Признаю, до ваших знаний и опыта в межгосударственных отношениях мне очень далеко. Возможно, я был не прав. Время покажет. Всего хорошего, ваше величество, — поклонился я перед тем, как выйти из беседки.

Глава 12

С Атарашики мы разговаривали по видеосвязи. Можно было бы подождать их с девчонками возвращения из Токусимы, но хотелось услышать ее версию событий. Свое видение ситуации я составил, однако сейчас не время проявлять высокомерие, нужно смотреть на случившееся с разных точек зрения. Пока я рассказывал о нашем с императором разговоре, Атарашики сильно хмурилась и даже несколько раз набирала в грудь воздух, чтобы меня прервать, но каждый раз сдерживалась и продолжала слушать.

— На этом, собственно, разговор и закончился, — закруглился я с рассказом. — Больше на том приеме ничего интересного не было, так что надолго я там не задержался. Минут сорок покрутился среди гостей да домой отчалил.

Посидев три секунды с закрытыми глазами, Атарашики резко ударила кулаком по столу, отчего ее изображение на экране монитора сильно дернулось.

— У меня нет слов описать всю степень его наглости, — процедила она. — «По блату»? То есть, по его мнению, Аматэру десять тысяч лет были приживалами при императорском роде? И все эти тысячелетия, — продолжала она злобно цедить, — мы ничего для них не делали? Как минимум два официальных спасения, сотни жизней, неизмеримое количество денег, куча репутации и влияния, что мы им отдали, — это, по его мнению, просто… миф? Да как смеет этот урод заикаться про блат?! — рявкнула она, вновь ударив по столу. — Я лично вот этими вот руками замыкала защитный контур поместья в Токусиме, когда слуги его братца пришли забрать его детей! Три долбаных дня осады! — еще раз ударила она по столу. — Это, по его мнению, тоже ничего не значит?! Тварь, урод, гомосек ублюдочный! — продолжала она стучать по столу. — Да как он смеет говорить нам про блат?! — Закрыв глаза, она пыталась отдышаться и усмирить свою злобу. Вряд ли ей удалось последнее, но злобное выражение лица все же разгладилось, превратившись в безэмоциональную маску. Положив руки на стол и выпрямив спину, Атарашики спокойно произнесла:

— Мы обязаны ответить на это. Я не знаю как — это твоя работа, но император должен пожалеть о своих словах.

На самом деле с «тремя днями осады» она немного перегнула, что в гневе вполне нормально. Насколько я знаю, тогда силы брата императора три дня стояли напротив поместья Аматэру. Просто стояли. При этом силы токусимских аристократов те же три дня стояли неподалеку уже от них. В итоге — три дня стоялова, во время которых приказа на атаку никто так и не получил. Признаться, реакция старухи стала для меня неожиданной. Да, ее слова логичны и правильны, но полное отсутствие старого фанатизма по отношению к братским отношениям удивляло. А еще напрягало, потому что я как-то и не подумал об этой стороне медали.

— Как по мне, это была просто торговля, не стоит… — начал я.

— Синдзи, — перебила она, подняв руку. Впрочем, продолжила Атарашики не сразу, пять секунд собираясь с мыслями. — Ты по праву глава рода. Ты тот, за кого я отдам все: здоровье, жизнь, все. Ты лучшее, что случилось со мной за последние десятки лет. Поэтому не воспринимай мои слова как упрек, но сейчас надо это озвучить. Ты — принятый. Ты не Аматэру по воспитанию. Ты не осознаешь всю глубину словосочетания «братский род». Мы всегда были близки. Да, у нас есть свои тайны, которые мы не выдадим друг другу, есть определенная черта, после которой вступает в силу понятие «род прежде всего», но оно и у обычных братьев так же. Надо быть совсем отмороженным, чтобы ради брата жертвовать своим единственным ребенком. Собой — да, но не ребенком. Мы как два брата, Синдзи. И один брат отдавал всего себя ради другого. Он отдавал свои деньги, он отдал ему свою возлюбленную, считая, что так будет лучше, он ходил на разборки с бандитами, стараясь защитить от них брата. Все, до определенной черты, уходило брату. А когда младшему потребовались деньги на открытие своей компании, старший спросил: «А с чего бы мне тебе помогать? Что ты для меня сделал?» И это даже не лучший друг, Синдзи, это брат. Вот что бы ты сделал на месте младшего?

— Грохнул бы братишку, — пожал я плечами.

— Мм… — прикрыла она глаза. — Не так я спросила. Спрошу по-другому: в твоем понимании это нормально? Стоило старшему переводить отношения в торгово-денежные?

— Про убийство я пошутил, — уточнил я на всякий случай. — Но да, я не считаю это нормальным и обязательно отомстил бы.

— Только вот ты никогда и не считал императорский род братским, — вздохнула она устало. — В этом и есть проблема. Этот гаденыш наверняка на то и рассчитывал.

— Ну… да. Согласен, — постучал я пальцами по столу. — Еще и отсутствие опыта сыграло свою роль — я в какой-то момент даже согласился для себя с его доводами.

— А вот это уже не отсутствие опыта, — проворчала она. — Просто… — покрутила она ладонью. — Да демоны! Сам подумай, если даже забыть про наши отношения, его слова все равно были… слишком большим преувеличением. Если уж Аматэру дают клан по блату, то кто вообще