Мы убили их в понедельник - Джон Данн Макдональд

— А что тебе больше нравится?

— Не дразни меня, Сэм.

— Ты любишь свою сводную сестру?

— Можно сказать, что я чувствую к ней определенную симпатию. Но у нас слишком мало общего. Она странная женщина. И… я не знаю.

— У тебя есть время выслушать длинную историю?

— Я должна вернуться на работу через две недели.

Я заколебался, не зная, как мне лучше отредактировать свой рассказ, где расставить акценты и каким образом избавить ее от моих мрачных подозрений. Но потом я решил, что должен рассказать ей обо всем прямо и откровенно.

Я говорил до тех пор, пока не рассвело и над краешком горизонта не появилось солнце.

Потом я замолчал, ожидая ее реакции. Она взглянула на меня серьезно:

— Ты любил эту девушку — Сис Гэнтри?

— Ты неподражаема. Из всех вещей, которые ты могла бы мне сказать… Знаешь, это довольно неожиданно для девушки с логическим складом ума. Я бы даже отметил, что этим ты себя разоблачила, но только в самом лестном смысле.

Она вспыхнула, зардевшись таким же румянцем, как начинавшееся утро.

— Ладно, не уходи от ответа.

— Мне нравилась Сис. И до сих пор нравится. Она была мне нужна. Но теперь я в ней больше не нуждаюсь. И эта не то чувство, которого кому-нибудь следует стыдиться. Я уверен, что она и тебе бы тоже понравилась.

Она поежилась:

— Все это так мрачно, и странно, и таинственно, что я не знаю, что и думать. Сэм, я буду чувствовать себя гораздо лучше, если ты меня поцелуешь. Не так, что бы это значило что-нибудь особенное. Просто чтобы почувствовать тебя немного ближе.

Я повиновался. Поцелуй получился очень сладким. Довольно быстро в нем появились все признаки «чего-то особенного», и в ту же секунду, по взаимному импульсу, мы перестали целоваться.

— Мне кажется, что я знаю тебя по меньшей мере десять лет, — сказала она. — Это так странно.

— Скоро будут уже сутки, как мы знакомы.

Она крепко сжала мою руку:

— Может быть, ты просто выстроил все эти домыслы на пустом месте. Я хочу сказать, что, может быть, Морис и Черити — всего лишь те… кем они кажутся.

— Он с ней встречался… Я говорю о Чарли Хейвуде.

— И ты думаешь, что они вместе придумали какой-то хитрый план?

— Она допустила, чтобы его отправили в тюрьму. Он мог узнать от нее о распорядке дня. Она не ожидала, что лодка сломается. Он делал что-то, что она велела ему сделать. А потом взял на себя ее вину.

— Она выглядит очень нервной и встревоженной, гораздо больше, чем в прошлом году.

— В те две недели, когда ты гостила у них прошлым летом, Морис когда-нибудь упоминал о своем прошлом?

— Нет.

— Все это чертовски странно, Пегги.

— Что, по-твоему, было в сейфе?

— Возможно, деньги. Взяв их, Черити и Чарли смогли бы убежать вместе.

— Но у нее такая уютная жизнь. Это то, что всегда было очень важно для нее. Роскошь. Прислуга, большой дом.

— Ты очень восприимчива к тому, что чувствуют другие люди. Какие между ними отношения, Пегги?

— Ну… они очень спокойны и вежливы друг с другом. Однако… может быть, мне это только кажется, но у них в доме царит такая атмосфера, словно они живут на острове и знают, что им никогда с него не выбраться. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Кажется, да.

— Как будто они хотят примириться с чем-то неизбежным, признать какой-то факт, в борьбе с которым они истощили свои силы. Вся власть в доме у него, Сэм. В этом не может быть никаких сомнений. Чтобы она ни делала, она как будто ждет от него разрешения. И она всегда так озабочена тем, чтобы доставить ему… нет, не удовольствие — скорей, просто чтобы не мешать ему.

— Никакой любовной страсти?

— Нет. Ничего похожего. Любовью здесь не пахнет. Хотя… недостатка в сексе они явно не испытывают. Не знаю, возможно, в этом году дела обстоят не совсем так, как в прошлом, Сэм, но пока я пробыла здесь совсем не долго. Он очень… Я не знаю, как это выразить. В нем очень сильна животная натура. И она всегда к его услугам. В прошлом году это меня здорово смущало. Не важно, было ли это утро, вечер или день, он бросал на нее какой-то особенный мрачный взгляд, потом произносил одно слово или делал жест, и она уходила вместе с ним, тихая и послушная, как овечка. И от всего этого веяло каким-то холодом.

— И никаких намеков на его прошлое?

— Мне кажется, что он малообразован, Сэм. Он вообще очень мало говорит. Когда он забывается, его грамматика оставляет желать лучшего. Он старается быть любезным и вежливым в разговоре, но его манеры за столом меня просто пугают. Он не ест, а пожирает. Все исчезает за одну минуту. В нем нет… никакой значительности. Не знаю, как это сказать по-другому. Не хочу, чтобы ты подумал, что я говорю, как сноб. Но он выглядит как человек, который пришел починить канализацию, но потом остался жить в доме и захватил в нем всю власть.

— А как выглядит она?

Пегги пожала плечами:

— Она делает то, чего от нее хотят. Иногда это выглядит довольно угнетающе. На расстоянии сорока футов, загорая у бассейна в своем купальнике, она похожа на девушку из шоу. Она знает, как правильно двигаться, сидеть и вставать. Время от времени, словно охваченная каким-то бешенством, она бросается в бассейн и носится там до тех пор, пока уже едва может вылезти на берег. Она проводит целые часы, занимаясь своим лицом, фигурой, ногтями и волосами. Когда она говорит, то использует слишком много лишней мимики… чересчур сильно двигает бровями… должно быть, это какой-то актерский синдром. Не знаю, перенапрягла ли она голос пением или это следствие употребления виски, но говорит она низким шепчущим баритоном, если ты можешь себе это представить. Когда видишь ее лицо вблизи — даже если в этот момент оно очень подвижно, — внезапно понимаешь, что это самое усталое и изможденное лицо на свете. Ее глаза умерли тысячу лет назад. На зубах у нее коронки. Не понимаю, зачем я сюда опять приехала. Моя семья знает ее адрес. Но они не имеют представления, кто она на самом деле.

— Она много пьет?

— Он за этим особенно не следит. Она начинает днем, часа в четыре, и спать ложится уже достаточно нагруженной. Но никогда не напивается сильно. Разве что изредка.

— Она когда-нибудь уезжала из дома одна на этом кабриолете?

— На каком кабриолете? У них есть только один автомобиль, старый «Континенталь». Судя по его пробегу, ездит он нечасто.

— Я думаю, она познакомилась с Чарли Хейвудом как раз в то время, когда они приехали в агентство Мела Файфера и купили за наличные кабриолет. Чарли торговал машинами. Возможно, эта покупка дала ей некоторую свободу и она воспользовалась ею, чтобы встречаться с ним.