Белый фрегат - Наталия Осояну

Впрочем, говорили еще кое-что: он спасся. Он каким-то чудом спасся и доплыл до берега в маленькой лодочке, которая, перевернувшись и вышвырнув его в воду, тотчас же скрылась в глубине. Мокрый и измученный, он выбрался на последний уцелевший причал, и, поскольку в порту царил хаос, никто его не заметил.

Кроме человека-птицы, который спустился с неба и застыл, раскинув огромные крылья. В его бирюзовых глазах горела холодная ярость, но на ресницах блестели слезы. Может, это просто таял лед, который намерз на них, пока крылан парил в вышине?

– А-а, ты, – сказал спасшийся. – Не ожидал тебя тут встретить.

Они ненадолго замерли, глядя друг на друга.

По разрушенной улице к причалу вышла девушка с длинными белыми волосами. Ее платье было в прорехах и пятнах, левую руку, обмотанную окровавленной тряпкой, она прижимала к груди, а ее бледное лицо выглядело мертвенно-серым – словно она едва держалась на ногах от усталости… или совсем недавно увидела, как погибает тот, ближе кого в целом мире не осталось.

– Все сложилось, конечно, весьма неудачным образом, – сказал спасшийся. – Но, видимо, так было угодно Эльге-Заступнице. И что же вы двое собираетесь делать со мной? Не надо, право слово, так смотреть, словно я…

Девушка с белыми волосами, вытянув правую руку, прошептала:

– Я обвиняю.

И в мгновение ока место крылана занял… другой.

Какая разница, что было потом?

Но в тот момент, когда происходит главное, никто из живущих не видит, как на балконе давным-давно разрушенного замка двое падают без сил, – и женщина плачет, сжимая холодные, пепельно-белые пальцы мужчины, который глядит перед собой единственным глазом, мутным, как замерзшее стекло.

– Надеюсь, – негромким усталым голосом произносит кто-то, – он простит меня за то, что я не стану ждать и уйду не попрощавшись.

– А ты уйдешь?

– Да. Мне надо было это сделать еще три тысячи лет назад. Я просто не смог…

– Знаю.

– У меня не осталось сил. Пусть каждый магус – и каждый человек – несет в себе искру божественной силы, позволяющую жить вечно и творить что угодно, – мы по сути своей несчастные твари и не умеем этой искрой пользоваться так, как она того заслуживает. Может, это и к лучшему? Что бы ты сейчас ни решила – я смирюсь.

Слышится тихий и печальный женский смех.

– Но я не умею принимать решения так быстро. Мне надо удалиться в глубины и немного подумать. Ты же помнишь, как было в прошлый раз, – я думала триста лет, и триста лет моря были непреодолимы, и лишь потом первый навигатор новой эпохи встретился со своим кораблем.

– Я помню. И сколько лет тебе понадобится на этот раз?

– Пожалуй, – говорит она после паузы, – еще трех тысяч вполне хватит.

Спустя год

~Каама~

Где-то стучали молотки и перекрикивались строители.

Лайра Арлини, сидящий за столом, потер переносицу и устало вздохнул. После бессонной ночи – молотки стучали почти круглосуточно и, кажется, под сводами его черепа поселилось беспокойное эхо, которое усиливало стук, – перед глазами как будто стоял туман, и строчки письма, лежащего на столе, расплывались. Кестер Нами сообщал, как идет восстановление Ямаоки. Лайра не сомневался, что в городке все обстоит лучше некуда, с учетом обстоятельств, но, конечно же, письмо следовало дочитать, чтобы в этом убедиться.

Если бы оно не было таким длинным и если бы ему не приходилось напрягать глаза, разбирая каждое слово, король Окраины давным-давно справился бы с этим делом и занялся чем-то еще. Чем-то, не связанным с чтением.

– Тебе нужны очки, – раздалось с балкона. – Ну, или можешь обратиться к целителю.

Лайра снова вздохнул, отложил письмо и вышел на балкон, где несколько секунд назад никого не было. Теперь там стояла девушка в темно-красном платье, рыжая и зеленоглазая. Босая. Она посмотрела на короля Окраины с нежностью, приподнялась на цыпочки и легко поцеловала его в щеку.

– Я просто устал.

– Нет, не просто.

– Намекаешь, что я уже старик?

Она приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но внезапно передумала и отвернулась, нахмурив брови.

– Я смутил богиню, – с тихим смехом проговорил Лайра. – Неплохое достижение для пятидесятилетнего старикашки.

Она шутливо стукнула его по груди; он прижал ее к себе левой рукой, наклонился и поцеловал по-настоящему. Молотки продолжали стучать, и над гаванью Каамы, где с огромных торговых фрегатов выгружали партии древесины и камня, носились потревоженные чайки, оглашая округу сердитыми воплями. Пожалуй, и впрямь надо навестить целителя, потому что еще одна ночь без сна сведет его с ума…

С другой стороны, бессонную ночь можно посвятить другому занятию.

– Пятьдесят – это не так уж много, – сказала Мара. – Люди доживают и до ста.

– Поверь мне, я перестану быть для тебя привлекательным уже через десять лет. А то и быстрее. Ты меня покинешь и найдешь себе кого-нибудь, чтобы морочить ему голову и предаваться постельным утехам.

Богиня надула губы. Время от времени она занималась этим уже сейчас, как делала всегда. Лайре было все равно.

Он покинул балкон и подошел к окну с противоположной стороны комнаты, откуда открывался вид на внутренний дворик. Король Окраины пустил все свои средства на восстановление Каамы, и двор, разоренный однажды ночью, долго пребывал в запустении. Но полгода назад горожане каким-то образом об этом узнали и отправили к нему разношерстную делегацию, требуя, чтобы повелитель города-на-воде наконец-то уделил внимание собственным нуждам. И даже предложили помощь. Так что теперь двор утопал в зелени, посреди которой виднелся небольшой каменный столик, окруженный тремя не очень изысканными, но зато добротными скамейками. На одной сидела женщина в темно-синем платье, с белыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Подперев голову левой рукой – на которой не хватало двух пальцев, мизинца и безымянного, – она с безмятежной улыбкой наблюдала, как по короткой садовой дорожке медленно перемещаются двое.

Мужчина с такими же белыми волосами, как у нее, тяжело опирался на костыль. Его правая нога оканчивалась культей чуть ниже колена, и болезненная худоба подсказывала, что он очень много времени провел на грани между жизнью и смертью, прежде чем попасть в этот двор и наконец-то взглянуть на мир с высоты человеческого – точнее, магусовского – роста, а не с высоты кровати.

Его поддерживала молоденькая девушка, сама изможденная и худая, похожая на маленькую серую птичку. Впрочем, ее решительности, которая отражалась на миловидном лице, позавидовали бы любые орлы и ястребы.

– Завтра Хагена ждет сюрприз, – проговорил Лайра. – Прибывает посольство из Эверры с подарком. Надеюсь, он не отвергнет изготовленную Краффтерами ногу из гордости, свойственной пересмешникам.