«Священные войны» Византии - Алексей Величко

В первую очередь такой оборот дела совершенно не устроил Рим, всегда настроенный довольно ригорично, когда хоть тень сомнения падала на православие престола апостола Петра и авторитет его предстоятеля. Помимо этого, Рим исподволь продолжал свою политику дискредитации Константинополя, очередной виток которой начался после выхода в свет «Эктесиса» императора Ираклия Великого. Новый документ, сохранявший неопределенность вероисповедальной формулы, могущий быть истолкованным по-разному, автором которого являлся вечный оппонент Римского епископа, представлял собой удачный объект для атаки. В Риме уже давно убедились в бесполезности доказывания императорам ошибочности, как казалось на Западе, уравнивания Римской и Константинопольской кафедр – ключевая идея Византийских самодержцев, последовательно, из поколения в поколение реализуемая ими в жизни. Куда проще и надежнее, казалось, доказать неправоверие Константинопольского патриарха, чтобы вновь обеспечить Римскому епископу то положение, какое тот занимал ранее и должен занимать, по мнению пап.

В этом плане уже «Эктесис» являлся настоящим «подарком судьбы». «Типос», который не отрекался от прежних заблуждений – а они объективно имели место в действительности, – позволял развить успех. Тем более что ввиду юности императора Константа II ни для кого не являлось тайной: сам он не имеет к содержанию документа, вышедшего за его подписью, никакого отношения. И, как казалось, достаточно опровергнуть «Типос» патриарха Павла, чтобы достигнуть полного успеха, не затронув при этом никоим образом императорского достоинства молодого царя. Конечно, это был лишь один из мотивов, обусловивших жесткое неприятие Римом «Типоса», помимо сугубо богословского. Но и он сыграл далеко не последнюю роль в развернувшейся трагедии Церкви и ее виднейших представителей.

Папа Теодор не успел ответить царю, так как 13 мая 649 г. скончался. Но знамя борьбы поднял его преемник, замечательный деятель Церкви папа св. Мартин (649—653), уроженец г. Тудер, что в Умбрии, бывший прежде диаконом Римской церкви, а затем и апокрисиарием (посланником) Римской курии при императорском дворце в Константинополе.

Желая обойтись без подписания «Типоса» – а это было непременное условие признания правоверия и лояльности нового апостолика с точки зрения царского двора, Рим решил обойтись без утверждения кандидатуры нового папы в Константинополе, и 5 июля 649 г. св. Мартин стал понтификом. Поставив своей главной задачей разгром монофелитов, папа немедленно созвал в Вечном городе Собор, которому придал значение «вселенского». На него прибыло 105 епископов из Италии, Сицилии, Африки и Сардинии, а также 37 греческих архимандритов, пресвитеров и монахов[858].

В принципе это был не самый представительный Собор, если учесть, что только на Востоке к тому времени насчитывалось около 6 тысяч архиереев. Однако на нем присутствовали многие видные богословы: ученик преподобного Максима Исповедника Анатолий, Стефан – епископ города Доры, считавшийся в Иерусалимской церкви первенствующим иерархом после смерти патриарха, патриарх Аквилеи Максим, епископ Деусдедит из Сардинии и другие.

Собор открылся 5 октября 649 г. в храме Спасителя рядом с Латеранским дворцом, отчего и получил наименование «Латеранский», и завершился 31 октября того же года (всего насчитывалось 5 заседаний). С главным докладом выступил сам папа, который обстоятельно разобрал богословие монофелитства и привел неопровержимые доказательства того, что это – ересь.

Важнейшую роль на Соборе сыграл также прп. Максим Исповедник. Он сделал подборку святоотеческих свидетельств и подготовил основные выводы, вылившиеся в форму 20 анафематизмов Собора. Вместе с ним активное участие в организации работы Собора приняли и некоторые греческие монахи – Иоанн, Феодор, Фалассий, Георгий, которые не только вдохновляли дебаты, но и стали составителями «Деяний» Собора, написанных первоначально по-гречески, а затем уже переведенных на латынь[859].

Анафематствовав монофелитов, папа сделал распоряжение о немедленном распространении соборных деяний на Востоке. «Эктесис» патриарха Сергия и «Типос» патриарха Павла были признаны неправославными, а сами патриархи Кир, Сергий, Павел, Пирр объявлены еретиками. Вместе с этим папа издал энциклику, в которой оповестил всех епископов, монашествующих и мирян о восстановлении истинного Богопочитания, а также наделил исключительными правами своего викария епископа Филадельфии Иоанна. Он разрешил тому низвергать архиереев, незаконно, как он считал, поставленных еще при жизни патриарха св. Софрония, если те не отрекутся от монофелитства[860]. Язык папы св. Мартина, отличавшийся крайней обличительностью, содержал тем не менее целый ряд славословий в адрес императора Константа II и почтение к его личности. При этом какая-либо причастность царя к анафематствованным персонам и документам напрочь отвергалась апостоликом, как хульная и необоснованная[861]. Но это не спасло его.

Список соборных деяний был направлен императору для сведения, что выглядело как государственное преступление и попрание прав и чести царя. Конечно же, в Константинополе не признавали законным это церковное собрание. В первую очередь, потому что само избрание папы св. Мартина там полагали неканоничным, поскольку император не утверждал его кандидатуры. И получалось, что св. Максим Исповедник провозглашал этот Собор «вселенским», хотя императорская власть не имела к нему никакого отношения. Тем самым вольно-невольно создавалась новая, папистическая концепция Вселенского Собора[862]. Ситуация повернулась таким образом, что без всякого «Типоса» и Римского царя было установлено истинно православное вероисповедание, а в документе, под которым стояла подпись императора, содержится обнаруженная и анафематствованная «вселенским» Собором в Латеране ересь.

Конечно, в этой ситуации василевс не мог оставаться нейтральной фигурой. Теперь он был вынужден подтвердить легитимность Латеранских определений и, следовательно, признать свою неправоту. Кроме того, это вынуждало его каким-то образом успокоить церковный Восток, глубоко возмущенный, что такой важный вопрос был рассмотрен без его участия. Очевидно, никаких сил Константа II не хватило бы, чтобы решить эти задачи без резкого падения своего авторитета и царского статуса.

Разумеется, император еще ранее узнал о созыве Собора и предпринял превентивные меры. По его приказу вновь назначенный Равеннский экзарх Олимпий (649—652) должен был собрать всех итальянских епископов и священнослужителей из сельской местности, дабы те подписали «Типос», который следовало огласить в храмах. Самого св. Мартина надлежало арестовать. Однако эти меры запоздали: Олимпий прибыл в Италию в самый разгар Латеранского собора, решения которого были уже предопределены. Экзарх попытался привлечь на свою сторону полки, расквартированные в Италии, но те в массе своей состояли из местных жителей и не поддержали своего командующего. В отчаянии Олимпий попытался убить понтифика, подослав к нему наемного убийцу. Но тот был распознан, и покушение сорвалось.