«Священные войны» Византии - Алексей Величко

Впервые в мусульманском мире возник раскол, имевший очень далекие последствия. Сторонники Али приняли имя шиа («партия Али»), покинули Медину, с тех пор начавшую утрачивать свое влияние как столица исламского мира, и перебрались со своим халифом в Куфу, а оттуда – в Басру. Все более и более уходили они от традиций сунны, основанной на высказываниях и деяниях Мухаммеда. Так мусульманский мир разделился на суннитов и шиитов.

В битве при Сиффине, в 657 г., сторонники Муавии прикрепили к своим копьям выписки из Корана, показывая тем самым, что только Священная книга способна положить конец расколу. Но мир никак не приходил. Был даже собран третейский суд из числа самых уважаемых лиц, который отказал Али в праве на власть. В результате от него откололась значительная группа измаилитов, хариджитов («тех, кто ушел»), которых Али попытался вернуть силой оружия. Но их избиение еще более уронило его авторитет среди мусульман[833].

Нестроения у арабов значительно ослабили мусульманский натиск на византийские территории и сделали их более сговорчивыми в мирных переговорах. Опасаясь новых столкновений с халифом Али, Муавия еще в 659 г. предложил Константу II заключить долгосрочный мир, причем по условиям договора не римляне, а арабы (!) обязались уплачивать дань[834]. И хотя очевидно, что Муавием двигали исключительно личные соображения, но араб никогда не пошел бы на эти условия, если бы не чувствовал возрастающую мощь Римской империи под рукой императора Константа II. Значение этого договора подчеркивает тот факт, что, заключив его, Муавия практически признал гегемонию Византийской империи на всем Закавказье[835].

Не менее важно то, что этот договор обеспечил толерантное как минимум отношение Муавии к христианам внутри своих земель. По крайней мере, после заключения мира с Римской империей более 15 тысяч арабов приняли христианство (!), и Муавия спокойно пережил это событие[836]. Как справедливо указал один исследователь, уже то, что после грандиозных успехов во времена Ираклия Великого в царствование Константа II арабы не продвинулись вперед, многое значило для современников[837].

Помимо прочих для Муавии бед, восстали покоренные арабами персы и нанесли им чувствительное поражение. Следующие события хаотично и спонтанно формировали сложную мозаику военно-политических отношений того времени. Некто Мушег из рода Мамикоев поднял нескольких армянских князей против римлян, и попытки военачальника Мавриана справиться с ними окончились неудачей: возле Нахичевана византийские войска потерпели поражение от арабов и их союзников армян. Зато после смерти Феодора Рштуни Арменией стал управлять друг Римской империи Гамазасп, муж благочестивый, мужественный, добрый семьянин и верный солдат. Под его началом при помощи византийцев армяне освободились от ига арабов и признали власть Римского царя, за что император Констант II пожаловал Гамазаспа титулом куропалата, а армянские войска, вошедшие в состав римской армии, стали получать жалованье[838].

В свою очередь, пользуясь резким ослаблением центрального управления, Муавия распространил свою власть на Египет, вступив в союз с местным правителем, и направил отряды на персидские провинции, находившиеся еще под властью отвергнутого им халифа. Всем стало очевидным, что дни Али сочтены. И когда 24 января 661 г. наемный убийца-хариджит Ибн Мульджан ускорил это скорбное событие, новым халифом дружно был признан Муавия ибн Абу Суфьян (661—680), основатель династии Омейядов, правление которой ознаменовало переход от одной эры к другой[839].

На смену теократическому государству примитивного типа была построена настоящая империя с разветвленным государственным аппаратом. Халифы из династии Омейядов не особенно категорично придерживались религиозных ограничений – политический быт и целостность государства интересовали их куда больше. И нет ничего удивительного в том, что хотя всю свою жизнь Муавия воевал с Византией, в массе своей чиновники Арабского халифата состояли из персов и этнических греков. В своей политике Муавия и его преемники опирались не на этнических арабов, а на мавали – новообращенных в Ислам жителей покоренных государств. Чем, естественно, вызвали глухое недовольство консервативных сарацин. Зато это позволило им значительно расширить пределы Халифата, завоевав огромные территории к Югу от Средиземного моря и далеко на Восток[840].

У самого Муавии секретарем стал христианин Сарджун ибн Масур, которого он приблизил к себе. Начали устрояться специальные почтовые станции, обеспечивавшие быстрое перемещение корреспонденции от Дамаска в провинции, причем ими могли пользоваться и частные лица[841].

Новый халиф был уже далеко не молод – ему исполнилось около 60 лет. Неказистый на вид, коротконогий, с непропорционально большой головой и глазами навыкат, он слыл гурманом и обзавелся солидным брюшком. Зато, в отличие от своих предшественников, Муавия обладал куда большим кругозором и культурой. Довольно поздно приняв Ислам, он был чрезвычайно толерантен к иноверцам и имел редкий талант выбирать нужных людей. Сам он так говорил о себе: «Я не применяю меча там, где мне достаточно бича, и не применяю бича там, где мне достаточно языка. Даже если бы меня связывала с людьми одна волосина, и то я не порвал бы ее: если бы они потянули ее, я бы отпустил ее, а если бы они отпустили, я бы потянул ее»[842].

Сирия, которой ранее управлял Муавия, вскоре стала центром Халифата. Однако это было той областью, где мусульмане никогда не жили изолированно от завоеванного ими населения, вследствие чего религиозная толерантность находилась на невиданной высоте. Как говорят, сам Муавия был провозглашен халифом в Иерусалиме, после чего молился в гробнице Пресвятой Богородицы. При всей многочисленности его военных походов по своей натуре новый халиф являлся скорее дипломатом, чем военным, и если можно было решить вопрос путем денег, никогда не упускал такой возможности[843].