Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

Столько разных «почему» атакуют меня словно метеоритный дождь галактику. И пока я окончательно не свихнулась, решительно тянусь к его губам, воспоминания о которых терзают и мучают меня всё это время, не дают спокойно спать, мешают думать и правильно строить речь в его присутствии.

Они такие холодные сейчас, словно лёд, но как же горячо они меня целовали!!!

Я не дышу совсем.

Эти пару секунд превращаются в вечность.

Угасаю, так же быстро как вспыхнула…

Едкая горечь.

Режущее грудь сожаление.

Жалость к самой себе.

Жгучая обида и невероятный стыд.

Я просто медленно умираю в этом мгновении.

Не желая открывать глаза.

Не желая принять, что ошиблась…

Дженнифер

Есть моменты, которые заставляют чувствовать себя самым глупым человеком на свете. И сейчас именно такой…

Не в силах поднять взгляд, я просто делаю шаг назад и выхожу из этой чёртовой комнаты. Щёки полыхают от стыда, в горле саднит, а внутренний голос язвительно напоминает о том, что я повела себя как последняя дура. Боюсь, если бы в довершение ко всему он рассмеялся мне в спину, точно не выдержала бы…

Ноги несут меня по коридору с такой космической скоростью, что я едва не падаю, когда чувствую, как он хватает меня за руку, пытаясь остановить.

— Смит…

Нет нет нет. Выкручиваюсь и прибавляю шагу, отчаянно желая одного: сбежать от него подальше.

— Да подожди ты, — злится, нагоняя меня почти у самой лестницы.

Зачем, зачем он пошёл за мной? Почему просто не позволил уйти?

— Смит, — дёргает меня так резко, что я впечатываюсь прямо в него.

— Отпусти, — прошу. И голос как будто не мой. Слабый, севший, слишком… жалкий. Это заставляет ненавидеть себя. Почему рядом с этим парнем я превращаюсь в такую… девочку.

— Нет.

— Я сказала отпусти! — твёрдо и решительно говорю я, глядя на то, как Рид сжимает моё запястье.

— Через минуту, — спокойно отвечает он.

Я отступаю, но упираюсь спиной в стену. Мои глаза вот-вот наполнятся слезами горечи и обиды, потому что сожаление о содеянном накрывает новой волной, куда более масштабной, чем до этого.

— Отстань! — почти кричу.

— Не так быстро, Смит.

Мои нервы оголены до предела. Полутёмный коридор, моё грохочущее сердце и этот его чересчур серьёзный взгляд.

— Просто дай мне уйти, пожалуйста, — прошу я.

— Объясни сначала, какого чёрта делаешь? — тихо и вкрадчиво произносит он.

Я готова провалиться сквозь землю. Нет ничего страшнее, чем услышать вот такой вопрос. Вопрос, на который совершенно точно у меня ответа нет.

— Ну? — возвращает меня на место, мягко, но настойчиво толкая плечом. Потому что единственное, что пришло мне в голову — это попытаться сбежать, как самый последний трус.

Ставит одну руку около моей головы, и наклоняется чуть ближе, прищуриваясь. Мне физически тяжело находиться так близко от него. Я дышать не могу нормально, глядя в эти дурные глаза. Не то что придумать какой-то вразумительный ответ.

— Я всё ещё жду, Смит, — чуть повернув голову влево, напоминает он, опуская недвусмысленный взгляд на мои губы. Меня бросает в жар.

Играет со мной. И от этого ситуация только отвратительней. Хочу отмотать назад этот день. Или хотя бы последние пять минут…

Мы снова смотрим друг другу в глаза. Я молчу, он тоже, и эта звонкая тишина как нарочно выдаёт то напряжение, которое я испытываю. И самое ужасное, что он прекрасно видит, как я дышу через раз, дрожу всем телом и ищу пути к спасению.

— Ты меня поцеловала, Смит, — зачем-то озвучивает вслух, вскидывая бровь. — Сама…

Господи боже! Новая порция смущения заливает враз вспыхнувшее лицо. Куда уж хуже! Он как будто нарочно хочет унизить посильнее. Чтобы точно наверняка…

— Забыли, — сквозь зубы шепчу я.

— Обязательно, но сначала объяснишься.

Ну нет. Всё. С меня довольно.

— Отпусти!

Мы начинаем бороться. Точнее я предпринимаю очередную попытку отделаться от разговора и отлепиться от стены.

— Смит, не заставляй меня делать тебе больно, — раздражённо просит он, когда я цепляюсь за его футболку, надеясь оттолкнуть.

— Отойди, Рид!

— Дурная малолетка, — смеётся он, наблюдая за мной.

Всё тщетно. Я не могу сдвинуть его в сторону. Слишком сильный, а я всё ещё слишком слаба.

— И на что рассчитывала?

Нет, пожалуйста, замолчи. Хватит! Отворачиваюсь, потому что не могу больше выдержать его надменный взгляд, пробирающийся под самую кожу.

— Ты была весьма настойчива, Дженнифер, — нарочито томно произносит Рид, и эта фраза прибивает словно гвоздями.

Я начинаю злиться всё сильнее, глядя на то, как пляшут черти в его глазах. Кровь закипает, гнев стремительно растекается по венам.

— Не льсти себе! — взрываюсь я, краснея, кажется, до самых корней волос. — Я просто хотела понять за что получила!

Слова вырываются прежде, чем я успеваю подумать. Как обычно…

— Что ты сказала? — мгновенно меняется в лице.

— Неважно. Всё, достаточно, Брукс! Пожалуйста!

— Какого дьявола ты имеешь ввиду, Смит? — кричит он. Сжимает пальцами мои скулы, поворачивая к себе.

— Прекрати.

Готова разрыдаться, но позволить себе этого не могу.

— Отвечай, Смит! — давит на меня. Глаза полыхают яростью, брови сошлись на переносице.

— Мне больно, — морщусь я. И это действительно так. Разбитое лицо всё ещё доставляет дискомфорт.

Резко отпускает. Я толкаю его в грудь и бегу прочь. Прекрасно он всё понял. Вот ведь дура, мой длинный язык уже не раз подставлял меня. Захлопываю дверь своей комнаты и лезу в кровать, натягивая одеяло до самого носа. На улице уже светло, и какая-то птица упорно надрывает глотку, сидя на соседнем дереве.

Я не хочу ни о чём думать. Настолько опустошена и вывернута наизнанку, что мой воспалённый мозг, наверное сам решает дать мне передышку. Потому что через какое-то время я, взбудораженная и нервная, всё-таки засыпаю…

*********

Будильник срабатывает в девять. Голова тяжела, во рту неприятная сухость, а тело ноет ещё сильнее. Видимо, вчера я слишком активно пыталась противостоять его напору.

Вчера. Воспоминания заставляют закрыть лицо руками и, обессиленно упав на подушку, взвыть. Потому что нельзя ничего исправить. Я совершила большую ошибку, и была не в состоянии за неё ответить. Только дров в топку подкинула.