Мои калифорнийские ночи - Анна Джолос

— Мы оба понимаем, что она должна была его остановить, — холодно замечает он.

— Рид, не надо, — прошу я. Потому что стоит только подумать об этом и мне снова становится больно.

Чувствую, что его настроение резко меняется.

— Не надо что? Смит, что это за мать такая? Извини конечно, у меня отец тоже — тот ещё отброс, но чёрт возьми, как она закрыла глаза на то, что произошло? Как позволила ему уйти? Уйти от наказания и ответственности за содеянное…

Он говорит это с такой яростью во взгляде, что я невольно вся сжимаюсь.

Слишком много правды в его словах.

Слишком часто я задавала себе те же самые вопросы.

И так и не задала их родной матери…

Поднимаю со стола пустую коробку и ухожу на кухню, потому что в глазах стоят слёзы. Я уже противна сама себе. Никогда раньше столько не плакала.

Рид заходит следом. Достаёт из пачки сигарету и открывает настежь окно. Щёлкает зажигалкой, и в полутьме загорается красный огонёк.

— Иди сюда, — зовёт меня, выдыхая дым.

Я послушно плетусь в его сторону. Останавливаюсь рядом, опираясь о столешницу. Какое-то время мы молчим, слушая нескладный хор неугомонных сверчков.

— В мире каждый день происходят дерьмовые вещи, и далеко не всегда с плохими людьми. Так вышло и с тобой…

Я молча слушаю его, уставившись на свои мохнатые тапки с кроличьими ушами. Меган подарила, когда приходила навестить в больницу.

— Смит, ты — сильная, и должна перешагнуть через это. Забыть как страшный сон, понимаешь? Как бы банально это ни звучало.

Киваю. Он поворачивается ко мне, смотрит долгим, внимательным взглядом. Словно хочет сказать что-то ещё, но раздумывает стоит ли…

Подходит ко мне непозволительно близко, заставляя сердце трепыхаться и биться о рёбра. Я разглядываю цепочку и крестик на его груди.

— За что ты так меня возненавидел? — решаюсь поднять глаза и задать свой главный вопрос.

Он мрачно усмехается.

— Потому что тебя слишком много, Смит.

Я закусываю губу.

— Вечно топчешься поблизости, лезешь, куда не просят. Ни черта не слушаешься и дерзишь. Нарочно меня задираешь, — протягивает руку и убирает упавшие на лицо кудри.

Такой простой жест… Но у меня перехватывает дыхание.

— Ты, как Лерой в юбке. Всегда готова бороться и противостоять, — задумчиво говорит он. — Когда я перешёл к нему в класс, первым делом мы подрались.

Я удивлённо моргаю.

— Сошлись в жёстком споре, и этот самоуверенный сукин сын решил навалять мне, — смеётся. — Но вот уже много лет Картер, вне всяких сомнений, мой лучший друг. Надёжное плечо. Человек, близкий по духу.

— И какое отношение это имеет ко мне?

— Я о том, что вы чем-то похожи. Прямолинейные, независимые. Оба отмороженные донельзя.

— Намекаешь на то, что мы с тобой могли бы подружиться? — не совсем понимаю, к чему он клонит. — Как брат с сестрой?

— Это вряд ли, Смит, — улыбка на его лице гаснет так же быстро, как появилась.

— Что ж, спасибо за честность, — глотая обиду, подвожу итог душещипательной беседы я.

— Сама ведь напросилась, — услужливо напоминает Рид.

— Всё нормально, я понимаю. Ничего не изменилось.

Почему-то в груди так больно, что это мешает дышать. Он тушит сигарету в пепельнице, прищуривается и хмуро смотрит на меня сверху вниз. Я бы сказала чересчур откровенно и вызывающе…

— Я пойду спать, — тихо, но уверенно говорю я, стараясь не выдать беспокойства, внезапно охватившего каждую клеточку.

Да только моя защита моментально рушится, словно неумело построенный карточный домик. И виной тому всего одна его фраза.

— Мы оба знаем, что не пойдёшь…

Дженнифер

Здесь, в кухне практически темно, и лишь тусклый свет пары лампочек, расположенных на вытяжке, освещает окружающее пространство.

Я напряжена. Его близость как всегда заставляет меня цепенеть, а всё потому что этот парень слишком непредсказуем. Всякий раз, оставаясь с ним наедине, ты не знаешь чего ждать… Так было с самого первого дня его появления в этом доме. И с тех пор ничего не изменилось.

Он стоит напротив и смотрит совсем не по-доброму. Словно даёт возможность опровергнуть его слова и уйти. Но я не собираюсь этого делать. Знаю, любопытство точно когда-нибудь меня погубит, но я буду не я, если не останусь. Ему прекрасно это известно.

Замираю и словно заворожённая, наблюдаю за тем, что происходит. Рид медленно, но властно обхватывает обеими ладонями мою шею. Пальцем чертит ровную линию вдоль горла, и я непроизвольно сглатываю, когда мои глаза встречаются с его. Меня затягивает. Намертво. Как в зыбучие пески, из которых невозможно выбраться. Я снова вижу этот его дикий взгляд… И внутри всё переворачивается. Маленький смерч зарождается где-то в области солнечного сплетения и грозится превратится в настоящий ураган Катрина. Разрушительный и неистовый.

Одна его рука путается в непослушных волосах, а вторая касается моего лица. Сперва мягко, почти нежно, а потом всё более напористо.

— Лучше тебе бежать отсюда, Смит, — тихо, почти шёпотом предупреждает он, дотрагиваясь большим пальцем до моей нижней губы.

Я отрицательно качаю головой и опускаю веки, не в силах справиться с тем волнением, что меня охватило. Полагаю, сейчас должен включиться разум, и красная сигнальная карточка не может быть мною проигнорирована. Но… Я не могу даже шелохнуться, к горлу вдруг подступает паника. Что если он снова издевается?

Рид тянет меня за волосы, наматывая их на кулак. Склоняется к шее и трётся носом, вдыхая мой запах. От этого лёгкого движения всё тело покрывается знакомыми мурашками…

Ему нравится. Я никогда не забуду то, что он сказал в тот вечер, когда вернулся пьяным с дня рождения Исайи.

«Ты пахнешь так, что у меня крышу сносит».

Его правая рука уверенно ложится на поясницу, и он притягивает меня ближе, одновременно с этим касаясь губами кожи. В том самом месте, где бьётся пульс…

Хватаюсь за него, когда чувствую зубы на своей шее. Язык, губы, укус. В обратном порядке, ещё и ещё… Бессовестно выгибаюсь, теснее прижимаясь животом к его оголённому торсу.

Господи боже… Я вся дрожу. Меня лихорадит, словно поднялась температура, и я ничего не могу с этим поделать.

Отрывается всего на пару секунд. Мой фокус размыт, а в голове ни одной цельной мысли, словно я очень много выпила. Сжимает меня в своих руках и наклоняется к моему лицу. Дыхание горячит кожу. Вздрагиваю. Его губы почти касаются моих… Пульс учащается, в ушах стучит вскипевшая кровь, а сердце заходится как ненормальное.