Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс

— Ангел мой, — возразил Риго. — Я уже говорилвам, сколько я хочу получить, а время не терпит. Перед тем как прийти сюда, яоставил копии самых важных документов в надежных руках. Если вы дотянете дотого часа, когда в тюрьме Маршалси запирают ворота на ночь, будет поздноторговаться. Арестант все прочтет.

Она схватилась опять руками за голову, громковскрикнула и встала. Сперва она шаталась — вот-вот упадет; но прошла минута, иона прочно утвердилась на ногах.

— Объясните свои слова — объясните свои слова,негодяй!

Так страшен был вид этой фигуры, застывшей внепривычной для нее прямоте, что даже Риго невольно попятился и сбавил тон. Всетрое чувствовали себя так, будто у них на глазах поднялся из могилы мертвец.

— Мисс Доррит, — сказал Риго, — племянницаФредерика Доррита, с которой я познакомился за границей, принимает в арестантебольшое участие. Сейчас арестант лежит больной, и мисс Доррит, племянницаФредерика Доррита, дежурит у его постели. Направляясь сюда, я через тюремногосторожа передал ей пакет и письмо с просьбой «в интересах Артура Кленнэма» (вего интересах она сделает все) вернуть пакет нераспечатанным, если за нимпридут до закрытия тюрьмы. Если же никто за ним не придет, то как толькоотзвонит колокол, она должна вручить его арестанту. В пакете две копии: однадля него, другая для нее самой. А? Не слишком доверяя вам, я позаботился, чтобыв случае чего мой секрет меня пережил. Что же до того, будто я нигде не извлекуиз него большей выгоды, чем здесь, так не вы, сударыня, будете устанавливатьцену, которую племянница Фредерика Доррита заплатит мне — в интересах АртураКленнэма, — чтобы это дело не вышло наружу. Если пакет не будет истребован дозакрытия тюрьмы, вам его уже не купить. Он останется за племянницей.

Снова напряженное усилие всего ее тела, и онарванулась к шкафу, стоявшему у стены, распахнула дверцы, схватила с полки шальи накинула ее на голову. Но тут Эффери, в безмолвном ужасе следившая за своейгоспожой, бросилась перед ней на колени, цепляясь за ее платье.

— Нет, нет, нет, нет! Что вы делаете? Куда выидете? Вы страшная женщина, но я вам зла не желаю! Я теперь вижу, что не могупомочь бедному Артуру, и вам нечего бояться меня. Но не ходите никуда; выупадете мертвой на улице. Только дайте мне слово, что, если ее, бедняжку,прячут где-то здесь, в доме, вы мне позволите ухаживать за ней, быть еенянькой, сиделкой. Дайте слово, и вам нечего будет меня бояться.

Миссис Кленнэм, как лихорадочно она ниспешила, на миг остановилась, ошеломленная этой просьбой.

— Ее сиделкой! Да ее уже два десятка лет нет вживых. Спросите Флинтвинча, спросите этого! Они вам подтвердят, что она умерла,когда Артур уехал в Китай.

— Тем хуже, — сказала Эффери, вся задрожав,значит, это ее дух скитается здесь, не находя покоя. Кто же еще бродит по всемудому, подавая знаки живым — то зашуршит чем-то в углу, то осыплет пыль спотолка. Кто по ночам исчерчивает стены длинными кривыми линиями? Кто мешаетотворять двери, придерживая их изнутри? Не выходите, госпожа, не выходите! Выумрете на улице!

Но миссис Кленнэм оторвала от себя еецепляющиеся руки и, бросив Риго: «Ждите меня здесь!» — выбежала вон. Было виднов окно, как она пробежала через двор и скрылась за оградой.

Несколько мгновений никто не шевелился. Эффериопомнилась первой и, ломая руки, пустилась вслед за своей госпожой. ПотомИеремия Флинтвинч — одна рука в кармане, другая у подбородка — стал потихонькупятиться к двери и, наконец, извернувшись, без единого слова выскользнул изкомнаты. Риго, оставшись один, развалился на подоконнике открытого окна, визлюбленной со времен марсельской тюрьмы позе, и закурил, положив рядомпапиросы и спички.

— Ффуу! Ну и дом — та же тюрьма, нисколько невеселее! Только что не так холодно, а в остальном не лучше. Ждите меня здесь!Разумеется, я буду ждать; но куда она побежала и надолго ли? А впрочем, не всели равно! Риго-Ланье-Бландуа, ты получишь свои денежки, приятель! Ты будешьбогат. Джентльменом ты жил, джентльменом и умрешь. Победа за тобой, любезныйдруг, — как всегда; таково уж твое природное свойство. Ффуу!

Усы его вздернулись кверху, а нос загнулсякнизу в самодовольной усмешке, и, торжествуя свою победу, он глянул вверх, наогромную потолочную балку, нависавшую над его головой.

Солнце село, и сизый сумрак окутал улицы, нокоторым поспешно пробиралась та, что давно уже отвыкла от мостовых и тротуаров.Вблизи старого дома прохожие попадались редко, и некому было обращать на неевнимание; но когда сеть кривых переулков вывела ее на широкую улицу, тянущуюсяк Лондонскому мосту, она сразу же сделалась предметом общего любопытства.

Высокая, худая, с горящими глазами на мертвенно-бледномлице, в старомодной черной одежде и кое-как накинутой шали, она спешила впередторопливым, но в то же время нетвердым шагом, как лунатик ничего не видякругом. Эта странная фигура была заметней среди окружающей толпы, чем если быона высилась на пьедестале, и потому невольно привлекала все взгляды. Зевакипялили на нее глаза; деловые люди, проходя мимо, замедляли шаг и оглядывались;гуляющие сторонились, чтобы пропустить ее, и перешептывались, приглашая другдруга взглянуть на это живое привидение; и, казалось, вокруг нее образуется втолпе водоворот, втягивающий всех бездельников и ротозеев.

Растерявшись от этого шумного многолюдья,ворвавшегося вдруг в долголетнюю монотонность ее затворнического существования,от непривычного ощущения простора и еще более непривычного ощущения ходьбы, отнеожиданных перемен в смутно помнившихся предметах, от несоответствия междукартинами, которые ей подчас рисовало воображение, и кипучим разнообразиемживой жизни, она продолжала свой путь, занятая сумятицей собственных мыслей иравнодушная к настойчивому любопытству толпы. Но перейдя мост и пройдя ещенемного вперед, она вспомнила, что не знает дороги, и тут только, оглянувшись впоисках, кого бы спросить, заметила устремленные на нее со всех сторон жадные взоры.

— Зачем вы окружили меня? — спросила она,задрожав.

Передние ряды молчали, но сзади кто-товизгливо крикнул:

— Затем, что вы сумасшедшая!

— Я не более сумасшедшая, чем вы все. Мненужна тюрьма Маршалси, и я не знаю, как к ней пройти.

Тот же визгливый голос отозвался:

— А еще говорит, не сумасшедшая! Вот же она,тюрьма Маршалси, прямо перед вами!

В толпе поднялся гогот, но тут сквозь рядыпротолкался небольшого роста молодой человек, с кротким, приветливым лицом, исказал:

— Вам нужно в Маршалси? Я туда иду надежурство. Пойдемте со мною.