Яд в моём сердце - Рита Трофимова

приёмную. Вслед за ним ввалился парень в строгом костюме, явно не желая входить первым. Секретарша, оторвавшись от монитора, тут же подскочила с места и строго возразила:

— Ректор сегодня не принимает, у него совещание и важная встреча!

— Но меня вызывали, — настаивал парень.

— А мне по личному. — Филипп покосился на дверь с золотой табличкой.

— Приёмные дни по средам, могу записать, — секретарша настороженно оглядела студентов.

— До среды я точно не доживу. — Паренёк в костюме сокрушённо вздохнул и присел на диванчик у входа.

В тот момент из кабинета ректора выпорхнула «Патрисия», и Филу бросился в глаза цвет её волос. Они отливали рыжиной — неестественной, ржавой, до возмущения пошлой рыжиной. Фил содрогнулся и с трудом отвёл от дамочки взгляд. Та, ничего не заметив, устремилась к секретарше и протянула записку.

— Мне нужен пароль от этого файла, Эдуард Филиппович разрешил.

Секретарша отвлеклась на минуту, и Филипп рванул в кабинет отца.

— Ну и оборона у тебя тут! — воскликнул он с напускной весёлостью. Позади его уже маячила слишком ответственная секретарша.

— Эдуард Филиппович, извините… он сам… сам…

***

Отец, сидящий в кожаном кресле за длинным дискуссионным столом, неохотно оторвался от документов и глянул на вошедших поверх очков.

— Маша, вы можете продолжить работу, — вежливо сказал он. — А с этим молодым человеком я сам разберусь, — кивнул он в сторону Фила.

Секретарша извинилась и быстро вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь.

Отец выдержал паузу и отложил бумаги в сторону.

— Ты опоздал на час, — наконец сказал он, придирчиво оглядывая сына. — Поприличнее не мог одеться?

— А что не так? — огрызнулся Филипп. Он и так вынул половину металла из бровей и носа, и одежду выбрал нейтральную. Не в костюм же выряжаться.

— По-твоему, это подходящий вид для учебного заведения?

— Вполне! — в том же духе ответил Фил, усаживаясь за стол напротив отца.

— Отсутствие критики — первый шаг к деградации, — невозмутимо выдал тот и ослабил галстук. — Я ждал тебя в этом кабинете двадцать пять минут! — устало повторил он. — Если ты думаешь, что у меня уйма свободного времени, то ошибаешься!

— Я давно пришёл, пытался дозвониться, но твой телефон недоступен…

— Неважно. Сейчас не об этом речь. — Отец достал из кармана смартфон и поставил его на зарядку. — Я видел ведомости, у тебя задолженности по всем предметам, пропуски. Ты должен приложить усилия, чтобы выйти к сессии без «хвостов». В противном случае тебя отчислят. Поблажек больше не жди.

— Ты повторяешься, сколько можно долбать меня?! — возмутился Филипп.

— Не нравится?! Я буду долбать тебя до тех самых пор, пока не включишь мозги!

Фил напрягся и с трудом сдержал едкую реплику, готовую вот-вот сорваться с языка.

— В жизни наступает момент, когда нужно выбирать, решать, что важнее. Мне кажется, ты стал достаточно взрослым, чтобы понимать: то, чем ты занимаешься — бессмысленно! Я очень волнуюсь за тебя, Филипп!

— Ты предлагаешь оставить группу ради учёбы? Серьёзно? Кинуть друзей, бросить всё на полпути? А если это для меня не просто хобби?

— Филипп, ты теряешь драгоценное время и катишься… Вот, смотри! — Отец поднялся из-за стола, порылся в сейфе и положил перед ним документ.

— «Приказ ректора №… согласно уставу пункт… глава… — Фил нетерпеливо перескакивал со строки на строку, выискивая главное. — … Медицинского университета от такого-то числа… о прекращении учебной деятельности по неуспеваемости студента Полянского Ф. Э.…» Что это?! — удивлённо вскинул он брови.

— Это приговор, который я приведу в исполнение, если ты не возьмёшься за ум, — вкрадчиво произнёс отец. — До сессии полтора месяца, я уверен, ты сможешь отработать пропуски!

— Ты… — возмущённо прошипел Филипп, не ожидая такого поворота. В тот же момент дверь кабинета распахнулась и на пороге появилась улыбающаяся «Патрисия».

— Эдуард Филиппович! — радостно воскликнула она. — Посмотрите, что я нашла! — однако поняв, что прервала конфиденциальный разговор, осеклась и застыла на месте.

Филипп демонстративно откинулся на спинку стула и, нагло ухмыляясь, бесцеремонно оглядел деятельную дамочку с головы до ног.

Та мгновенно вспыхнула и округлила глаза.

— Я позже зайду, извините… — не отрывая взгляда от Филиппа, «Патрисия» попятилась назад. Кажется, до неё дошло, что перед ней не кто иной, как сын ректора.

Как только она скрылась за дверью, Фил раздражённо выдохнул и посмотрел на отца с нескрываемой злобой.

— А это ещё что за фифа? У вас тут типа рабочего тандема? — с сарказмом поинтересовался он.

— Что за тон? Что за гнусные предположения? Я ещё не выжил из ума, чтобы заводить интрижки на работе, — строго возразил отец, чуть повысив голос. Похоже, Филу удалось вывести его из себя.

— Надеюсь! — процедил Филипп сквозь зубы. — Подсидят, подставят в два счёта, ты не первый, помни об этом!.. Вот прикол-то будет… — тихо добавил он.

— Лучше бы ты так о себе беспокоился, — занервничал отец и, помолчав немного, тоскливо добавил: — Знала бы мама, что у нас тут с тобой…

Эти слова повисли в воздухе, и в кабинете возник вакуум, даже звуки, доносящиеся извне, потеряли всякую значимость. От нахлынувших воспоминаний у Фила задрожали руки, и участился пульс.

— Пап, я… постараюсь. Только не дави на меня и не требуй невозможного, — отозвался он севшим голосом. Но отец будто ожил, схватил со стола приказ об отчислении и, порвав бумагу, выкинул в урну.

— Иди учись, сынок, и… приходи домой. Мне без тебя пусто.

Фил тут же поднялся и посмотрел на отца с благодарностью.

— Я постараюсь совмещать без ущерба для учёбы. Я постараюсь!

Оказавшись в вестибюле, Фил изучил расписание на ближайшие несколько дней. Руки всё ещё дрожали от пережитых эмоций, по спине пробегал неприятный холодок. Фил огляделся вокруг и глубоко вдохнул в надежде унять тревогу. Затем вынул из кармана штанов белую баночку с таблетками, запасы которых регулярно пополнял в клинике у отца. Привычным движением закинул под язык волшебную «куколку». Минуту спустя напряжение стало отпускать, и Фил, улыбнувшись, воспрянул духом. «Жить можно», — подумал он и расправил плечи.

Глава 5. Лина. Март

Эла мечтала отпраздновать свой тридцать пятый день рождения с родными, поэтому очень быстро распродала имущество в Калининграде и прилетела в Москву в начале марта.

С появлением Элы в доме сразу стало по-особенному тепло, и теперь в семействе Альтман царила оживлённая атмосфера. Лина ещё помнила свои детские впечатления от приездов сестры — ощущение безотчётного счастья и душевного трепета. Что-то похожее она испытывала и сейчас, а потому после занятий, не задерживаясь, бежала домой.

Сестрица-мать оставалась всё такой же энергичной и красивой, однако наблюдательная Лина замечала во взгляде