Фулгрим: Палатинский Феникс - Джош Рейнольдс

Безмолвие затянулось. Наконец вперед выступил сравнительно молодой худощавый мужчина с государственной печатью на шее, одетый скромнее других. Помедлив секунду, он пал ниц перед Фулгримом.

— Мой господин Фениксиец, имею честь приветствовать вас в Нове-Василос. Я — Коринф, канцлер континентального правительства Халкидона-на-Визасе. Отныне вы гость Властного Трона со всеми вытекающими отсюда правами и гарантиями безопасности. — Поднявшись, он слабо улыбнулся. — Хотя, увидев вас вблизи, я понимаю, что мог бы и опустить последнюю фразу.

Примарх, сняв шлем, ответил улыбкой. Побледнев, Коринф пошатнулся, но Фениксиец без труда удержал его.

— Почтеннейший канцлер, я с радостью принимаю вашу защиту и гостеприимство. Меня зовут Фулгрим, и я пришел к вам как вестник мира и процветания.

Голос примарха разнесся над площадкой, словно мелодичный раскат грома. Подняв голову, Фениксиец окинул взглядом группу сановников и запечатлел их лица в памяти.

— От имени Императора Всего Человечества, Владыки Терры и Всего Известного Космоса, приветствую Визас и каждого его жителя в рядах Империума Людей. Давно мы грезили о воссоединении; наконец оно свершилось, и да принесет это нам безграничное счастье.

Скрестив руки на груди, Фулгрим слегка поклонился наследному губернатору и его семейству. Когда он выпрямился, толпа уже ликовала, но горстка аристократов выглядела не слишком довольной. Для последующего анализа Фениксиец мысленно отметил тех, кто хмурился заметнее других.

Первый этап переговоров, как обычно, окажется самым важным. В последующие несколько дней континентальное правительство узнает об ограничениях своей автономности, а также о том, насколько ему удастся сохранить лицо во время необходимых церемоний приведения к Согласию. Мятежи чаще всего вспыхивали именно на этом отрезке, когда бывшие политические воротилы вдруг теряли влияние и значимость в делах планеты.

По-прежнему улыбаясь, примарх помахал народным массам. Сейчас он воплощал собой Империум — благожелательный, радушный, приветливый. Фулгрим помнил, что администраторы Кемоса уверенно использовали измену как оружие: без угрызений совести заключали и разрывали любые договоры. Предательство, как и все остальное, было вопросом даты. Судя по историческим хроникам, на Визасе дела обстояли примерно так же, только вероломство тут совершалось с определенными ритуалами. Здесь, как и на Кемосе, «честь» считали растяжимым понятием. Клятва, данная глупцу, не имела силы. Проблемы испытывали только те, кто не мог приспособиться к переменам.

Фениксиец надеялся, что губернатору и его людям хватит гибкости. Если же нет, примарх снимет бархатную перчатку с железного кулака. Так или иначе, он подчинит Визас своей воле.

Двадцать восьмая экспедиция добьется успеха.

И обновленный III легион восстанет из пепла прошлого.

Банкетный зал губернаторского дворца выглядел по-своему блистательно. Каждая поверхность сверкала позолотой и мрамором. Изваяния в округлых нишах драматично указывали в небеса, не забывая скромно прикрываться фиговыми листочками. Дальнюю стену от пола до потолка занимали огромные витражи с какими-то неясными цветными узорами, взятые в железные рамы. Пол из бледно-розовых каменных плит почти не приглушал стука многочисленных ног, но с легкостью выдерживал вес космодесантника в полной броне.

Вдоль палаты тянулись ряды столов из темного дерева, стонущие под тяжестью даров природы. Длинные блюда с мясом завроидов и переливчатой рыбой боролись за место с подносами, на которых высились груды сочных фруктов, и необъятными кувшинами вина. Слуги в изысканно простых ливреях безмолвно сновали в толпе, исполняя пожелания вышестоящих. Эти мужчины и женщины Визаса, сильные мира сего в красочных одеяниях или официальных мундирах, благовоспитанно праздновали прибытие имперцев. Их тихие беседы сливались в ровный шелест, звучавший по всему залу.

Правящие семейства планеты именовались собирательным термином «Патрикои» — Тысяча Патрициев. Символическое название: Фулгрим сомневался, что на Визасе наберется тысяча аристократов. Излишне частые войны и политические междоусобицы проредили стадо. Сильные дома уничтожили или поглотили слабых конкурентов. Уцелевшие, впрочем, обладали серьезной властью — они глубоко вросли в структуру континентального правительства и цивилизации.

Патриции контролировали большую часть производственной базы, если не всю ее. Им принадлежали высокопродуктивные фермы в низинах, комплексы по добыче руды в горах, даже дороги, связывающие Нову-Василос с менее крупными городами. Вероятно, перед каждым решением наследному губернатору приходилось заручаться поддержкой одного или нескольких семейств. И, скорее всего, даже этим усилиям Пандиона препятствовали другие дома, ищущие собственной выгоды. Общество Визаса, эта пародия на эффективный социум, каким-то образом продолжало неуклюже шаркать вперед, скрипя на ходу, — но уже разваливалось.

Внимание Фулгрима привлекли хлопки снаружи. Глянув в окно, он увидел в небе цветные пятна огненных вспышек. Фейерверки… В их сиянии примарх разглядел ползущие над землей округлые силуэты аэролетов. Такие транспортники обширно применялись на Визасе, в основном для перевозки гражданских или военных грузов. Фениксиец слышал, что некоторые из них могут подняться на суборбитальную высоту, если выдержат эфирные двигатели.

Эти антигравитационные устройства основывались на старинной технологии, древней даже по меркам Империума. Они еще работали, но вряд ли это означало, что визасцы понимают принцип их действия. Скорее, причина крылась в упорстве и везении ремонтников. И все же с учетом плачевного состояния технической базы планеты и нестабильных метеорологических условий наличие столь цивилизованного способа путешествий поистине впечатляло.

— В них есть что-то величественное, вы согласны? — спросил канцлер Коринф.

Фулгрим глянул на него сверху вниз:

— Они не лишены очарования.

— Если пожелаете, мы организуем вам воздушную экскурсию в западные провинции. Говорят, там чудесные виды, особенно с правильной высоты.

— А с земли?

— Менее приятные, — отвернулся чиновник.

Фениксиец понимающе кивнул. Западные провинции когда-то на равных входили в триединое континентальное государство, но после уничтожения южных территорий сдались, пока обычные сражения на их землях не перешли в атомную войну. Сейчас там царило самое настоящее рабство. Патриции разделили этот край на феодальные вотчины, промышленность которых приносила доходы захватчикам, пока население прозябало в нищете. Скверная ситуация. Рано или поздно ей нужно будет заняться.

— Роскошный стол, — заметил примарх, меняя тему.

— Уверяю вас, расходов никто не считал. Жители целых деревень в аграрном поясе сегодня лягут спать голодными из-за нашего пиршества.

Коринф, похоже, не собирался ничего скрывать. Фулгрим с самого начала увидел в нем идеалиста и теперь радовался, что предположение подтвердилось. Он всегда считал идеалистов более полезными, чем прагматиков.