Тайрин - Тамара Витальевна Михеева

говорит, что такого подмастерья у него никогда не было.

– Да, я знаю, – выдавила Тайрин, поняла, как глупо это звучит, и неловко улыбнулась. – Прости, я говорю всякую чушь. После танца я всегда немного…

– Ты прекрасна. Мне нравится, что ты такая.

Тайрин замолчала, совсем растерявшись. Никто никогда не говорил ей подобных слов, тем более при первой встрече. Никто никогда не держал ее за руку – Тинбо и подружки не в счет. Никто никогда вот так не смотрел.

– Тинбо много про тебя рассказывал, и у меня такое чувство, будто мы знакомы давным-давно, – сказал Лайпс.

Они дошли до стены. Нырнули в проход.

– Ого! – воскликнул Лайпс. – Настоящий секретный ход! Как вы его нашли?

– Это Мэтл нашел.

– Да! – тут же затараторил Мэтл. – Иду я, значит, вечером по улице. Ну, мы гуляли, потом проводили Ауту и Бьёке, Тинбо с Тайрин пошли домой, а мне-то совсем в другую сторону, вот я иду и вижу, что-то светится… в стене прямо. Подошел, а там – проход. И звездочка сквозь листву.

– Странно, как он здесь оказался?

– Понятия не имею, а самое главное, днем-то его нет.

– То есть?

– Я не вру! Просто стена, и все. Мы с Тинбо проверяли.

Тайрин провела рукой по стене и неожиданно нащупала на камне будто бы рисунок. Она пригляделась. Круг в квадрате, который вписан в треугольник. Опять этот знак!

– Наверное, ты просто перепутал место, – сказал Лайпс и предложил, не слушая возражений Мэтла: – Давайте я вас провожу. Ночь теплая, совсем не хочется домой.

Тайрин шла рядом с Лайпсом и думала: почему такой человек, как Лайпс, гуляет вечерами один? Где его друзья? И как он сам оказался за стеной? Впрочем, он же книжник, он может выйти через ворота, никто его не остановит. Она посмотрела на нового знакомого, и он тут же поймал ее взгляд, будто сам смотрел на нее не отрываясь. А потом спросил:

– Давайте завтра пойдем туда же? Может, встретимся в Свечном переулке?

Тайрин стояла у окна, смотрела на убегающую улицу и плакала, а сказать, отчего эти слезы, не могла. Рука ее еще хранила тепло руки Лайпса. Она взглянула на спящего брата. «Так вот как это бывает… вот что он чувствует к Ауте. Как это больно и легко, как нежно и как тяжело, будто танцуешь сразу и с литами, и с флигсами… Что мне с этим делать?»

Челиса, дочь каесана-книжника

Все лето они были вместе: Тинбо, Тайрин, Аута, Бьёке, Мэтл и Лайпс. Почти каждый вечер они выбирались из города через лазейку, которая появлялась в стене с наступлением темноты. Там, за стеной, было их убежище от всех правил и законов Рилы.

После работы мальчишки заходили за девочками, и они до самой ночи бродили по улицам Рилы, покупая в лавочках пирожки, яблоки в карамели, сидр и засахаренные орешки. У Лайпса и Тинбо всегда было денег чуть больше, и они щедро угощали остальных. Иногда к ним присоединялись друзья Лайпса, книжники, правда, за стену никогда не ходили, только Лайпс был посвящен в этот секрет. На удивление, они все были веселыми, остроумными и не задирали нос. И Саро, лучший друг Лайпса, и молчаливый Микас, и увалень Бови. «Может, между нами и книжниками не такая уж большая разница, как нам всю жизнь твердили», – рассуждали Тайрин и Тинбо после таких прогулок.

Бабушке все это не нравилось.

– Дружба с книжниками не доведет до добра, – говорила она. – Того и гляди в нашу белочку влюбится кто-нибудь из них, и что нам тогда делать? Отдавать ее замуж за книжника?

– Ох, мама, – вздыхала Гела, – кто в их возрасте не влюблялся? Пройдет.

– Не так уж сильно мы и отличаемся друг от друга, – вставлял Тинбо.

– Да, только нас в десять лет ведут на площадь Отбора, и мы начинаем работать там, где скажут, а их – отправляют в школу, где учат, как управлять нами.

При этих разговорах у Тайрин вспыхивали щеки, и она всегда хотела убежать из комнаты, но оставалась и слушала. Бабушка, конечно, была права, но неведомая сила тянула ее к Лайпсу, и она не могла сопротивляться. Она мечтала однажды прочитать Лайпсу что-нибудь, как бы между прочим. Вот он удивится, этот необыкновенный Лайпс, который днем был почти мастером, почти хозяином мастерской и книжником, а вечерами гулял с ними по Риле и за стеной, держал ее за руку и смотрел так, что у Тайрин каждый раз пропадал голос, а заодно и все мысли в голове.

Каждую ночь Тайрин танцевала на лугу. Тинбо подбирал с земли пару первых попавшихся камешков, чтобы играть ей. Один раз Лайпс хотел будто бы в шутку отобрать их у него, но Тинбо не позволил. Они поборолись, но камешки остались у Тинбо. И Тайрин поняла, что Лайпс очень недоволен, хоть и делает вид, что это все игра.

А однажды случилась настоящая драка.

Они возвращались с работы, когда наткнулись на компанию книжников. Среди них был и Саро. Лайпс окликнул его, но тот не подошел, только махнул рукой: иди, мол, сюда.

– Я сейчас вернусь, – сказал Лайпс, перешел улицу и подошел к Саро и компании.

Тайрин, Тинбо, Мэтл, Аута и Бьёке остались ждать.

– Пойдемте, – сказала Бьёке, – нечего тут стоять, у него свои друзья.

– Перестань, Бьёке, – мягко возразил Тинбо. – Он сказал, что вернется. Нехорошо уходить.

– Ох! – вскрикнула Аута.

Лайпс врезал какому-то высокому тощему парню из книжников. Тот ответил. Началась драка. Тинбо, Мэтл и Саро бросились их разнимать, но растащили не сразу.

– Еще только попробуй! – кричал Лайпс, пока Тинбо и Саро уводили его подальше от книжников. Тощий парень ладонью вытирал разбитый нос, а красивая темноволосая девушка дала ему платок. И вдруг она с такой злобой глянула на Тайрин, что той захотелось сложить руки в знаке «доброго голубя», чтобы защититься от чужих недобрых мыслей.

– Что там случилось? Саро, кто это такие? Ты как?

Аута и Бьёке захлопотали вокруг Лайпса, но он смотрел только на Тайрин. По скуле разливался синяк.

– Так, ерунда. Будет теперь думать, прежде чем рот открыть.

Саро тоже смотрел на Тайрин, и она поняла, что драка случилась из-за нее, что тощий сказал что-то про нее, а Лайпс вступился. Но ее волновало другое.

– Кто та девушка? Темноволосая, в синем платье?

– А, это Челиса.

– Кто она такая?

– Ее отец бывший каесан, потом выбился в книжники.

– Как это? Разве так бывает? – спросила Бьёке и покосилась на Мэтла.

– Почему нет? – пожал плечами Лайпс. – Книжники – это ведь не народ. Это те, кто пробился. Отец Челисы очень богатый и купил себе права книжников.

– Бывают богатые не книжники? – приподняла брови Бьёке.

– Ну, встречаются. Ее отец водил торговые караваны через степи, вот и разбогател.

– То есть ему можно было покидать Рилу?

– Ну, кто-то же должен водить караваны. Да и кто бы говорил! – Лайпс обнял одной рукой Тайрин, другой Ауту. – Будто вы не нарушаете закон каждый вечер…

Аута засмеялась.

– Но все же, – не унималась Бьёке, – как каесан стал книжником?

– Заработал много денег, открыл лавочку, потом еще одну, и еще одну… «Самые нужные товары», вы их знаете.

– А-а-а, – откликнулись они почти хором. – Да, конечно, знаем!

– Ну вот, это лавки ее отца. А от богатства до получения прав книжников один шаг. И женился он уже на дочери книжника Сваку.

Бьёке фыркнула. А Тайрин с тревогой смотрела на Лайпса.

– Откуда ты все это знаешь?

– Не помню, наверное, отец рассказывал.

Она протянула руку к его лицу, хотела дотронуться до разбитой скулы, но Лайпс перехватил ее руку. Она спросила шепотом:

– Очень больно?

Лайпс промолчал, но почти коснулся губами кончиков ее пальцев.

Все остальные сделали вид, что ничего не заметили. У Тайрин кружилась голова. «Он будет тем, кто поцелует меня впервые», – поняла в эту секунду Тайрин. Поняла так отчетливо, будто это уже случилось.

Челиса и драка с тем тощим не шли у Тайрин из головы. Что же такого он сказал, если Лайпс