Пока корабль плывет - Эмилия Остен

- Мои поздравления.

- Благодарю.

Снова повисло молчание, только рядом с графом Мэгг отчего-то не испытывала беспокойства по такому ничтожному поводу, как перерыв в разговоре. С ним было приятно помолчать. Дорожка вилась между деревьями, птицы действительно пели, и Мэгг подумала о том, что все получится. Должно получиться.

- А ведь вы первая леди, которая не старается так или иначе вытянуть из меня сведения о том, как именно мой отец ругался с моим дедом, - обронил граф через пару минут.

- Может быть, потому, что мне неинтересны сплетни?

- Но вы же сказали, что все должны ими интересоваться?

- Возможно. Я сама нарушаю все правила. - Мэгг потрогала узел под подбородком - шляпка держалась крепко, ленты и не думали развязываться. - Только я считаю неприличным так вот у вас все выспрашивать.

- Но вам интересно?

- Немного.

Кто он - охотник за богатством? Вполне возможно. Вряд ли он прожил все это время богачом. Конечно, какое-то личное состояние у его отца должно было оставаться, и все зависело от того, как именно лорд Сильверстайн распоряжался этими деньгами. Провел ли Рэнсом жизнь в скромности и смирении? Он свято чтит законы божьи? Он мечтал о том, как обретет титул и положение в обществе? Его отец, наверное, этого хотел…

И все это Мэгг совершенно не касается.

Она усмехнулась.

- Не вижу смысла пытать вас, граф.

- Никакой пытки. Вам интересно знать, кто я? Я обычный судовладелец, и у меня много дел, а я прогуливаюсь тут и… слушаю птичек.

Мэгг едва не споткнулась и пропустила его последнюю и, если поразмыслить, весьма оскорбительную фразу мимо ушей, уловив лишь то, что ее интересовало.

- Судовладелец? Такой человек, у которого много кораблей?

- У меня их не слишком много. Несколько. На одном из них я пришел сюда.

- Вы капитан?

- Я торговец. Это печально для общества, но факт. Я владею кораблями, которые совершают торговые рейсы, и часто сам отправляюсь в такие плавания. Когда меня настигло известие о том, что дед при смерти, я намеревался идти в Китай. Время поджимает, поэтому, как только я закончу дела здесь, отплыву.

Мэгг лихорадочно соображала. День перестал казаться неудачным, и при должном желании все еще можно спасти. Она бросила очередной взгляд на графа Сильверстайна. Так вот отчего у него такая походка! Он моряк. И он собирается в Китай. Бог все-таки есть.

Однако вот так сразу просить графа об услуге представлялось Мэгг немыслимым. Они едва знакомы, и, скорее всего, он не воспримет всерьез заявление девицы, что она, дескать, не прочь прокатиться на его паруснике до Китая. Да он ее на смех поднимет и будет прав. Нет, тут нужно все обдумать, чтобы действовать наверняка.

Мэгг рассеянно попрощалась с графом, наконец-то доставившим ее к экипажу, с помощью лакея забралась внутрь и откинулась на подушки. В окно она видела, как граф развернулся и пошел обратно к месту пикника, впрочем, никуда не торопясь. Теперь понятно, что его невозмутимость скрывала раздражение и скуку; а может, он просто от природы человек флегматичный. Как бы там ни было, граф являлся самым подходящим кандидатом на роль сопровождающего, и Мэгг не собиралась упускать этот шанс.

Пикник у Норманов произвел на Рэнсома угнетающее впечатление. Казалось бы, с чего? Яркое солнышко, зеленая английская травка и, как сказала мисс Ливермор, действительно, полно роз. Дамы все улыбчивы, джентльмены щеголеваты, разговоры причесаны… Даже булочку не раскрошишь, до того все чисто. Может, именно это и нагнало на Рэнсома тоску.

Ведь он привык к другому. К непритворной дружбе, настоящей любви. Нет, сам Рэнсом Сильверстайн еще ни разу не влюблялся так, чтобы потерять голову. Не в этом дело. Просто он каждый день бывал с настоящими людьми.

Английское общество - та его часть, что Рэнсом наблюдал, - показалось ему сделанным из бумаги. Как будто все эти блестящие леди и джентльмены были нарисованы, очень красиво и точно, только это не делало их настоящими. Они оставались на бумаге и разговоры вели книжные, словно списанные у кого-то. Рэнсома совершенно не интересовали все эти любовницы, погода и лошади. Его интересовала его собственная жизнь - и все.

Немного позабавила мисс Ливермор (как ее имя, он запамятовал, а вот фамилию запомнил), и благодаря ей удалось на несколько минут покинуть душную атмосферу. Как странно, что душным показался солнечный денек… Рэнсом считал часы до того момента, когда сможет снова выйти в море. Мистер Уэстли клялся, что приближает этот момент изо всех сил, и уже принес на подпись несколько бумаг. Имущество Сильверстайнов начинало медленно, но верно распродаваться.

На похороны деда, тело которого увезли в Сильверстайн-Мэнор и уложили в фамильном склепе, Рэнсом не поехал. Туда отправилась лишь тетя Лайза, видимо, посчитавшая, что иначе общество ее осудит. Кузен Роберт поступил умнее - сказался больным, но чудесным образом выздоровел на следующий же день и пригласил Рэнсома к обеду. Старого графа Сильверстайна не любил никто. Рэнсом не чувствовал вины оттого, что не отправился хоронить деда. Их связывало кровное родство, но не более. Никаких обязательств, никаких долгов.

Через полторы недели пребывания в Лондоне Рэнсом взвыл. Он уже обдумывал коварный план, как бы ему слегка придушить мистера Уэстли и сбежать в южные моря, когда в дом Сильверстайнов заявились неожиданные гости.

Мэгг окинула взглядом фасад огромного, богатого, но весьма запущенного с виду дома и пожала плечами. Как бы там ни было, графская часть жизни лорда Сильверстайна ее не интересует. Важно, какой он капитан.

Мэгг не особо волновалась насчет переговоров с графом Сильверстайном. Во-первых, у нее был козырь в рукаве, а во-вторых, поддержка леди Белинды и мистера Джойса. Нельзя сказать, что они с восторгом приняли идею Мэгг, особенно леди Ливермор, но в конце концов согласились помочь. Мама сначала заявила, что отправится вместе с Мэгг в Китай, однако этого удалось избежать. Леди Белинда не могла похвастаться крепким здоровьем, так что Мэгг просто не допускала мысли, чтобы позволить матери рисковать жизнью, сопровождая дочь в долгом и нелегком путешествии. Мистер Джойс намекнул, что решение Мэгг может безвозвратно испортить ее репутацию, однако девушка лишь отмахнулась от этой глупости. Что бы ни думало светское общество по этому поводу, к тому времени, когда Мэгг и Артур вернутся с Востока, все уже утихнет и позабудется.

Дверь открыл пожилой и слегка потрепанный дворецкий, облаченный в дорогую, но не новую ливрею. Те же признаки былого величия. Что ж, это может облегчить задачу. Проследовав через анфиладу комнат, где было довольно сыро (не помогали даже протопленные кое-где камины), Мэгг и ее сопровождающие оказались в кабинете хозяина дома.

Граф Рэнсом Сильверстайн встал из-за рабочего стола, приветствуя гостей. Если он и удивился неожиданному и раннему визиту, то вида не подал. Сейчас, в ярком свете летнего утра, милорд Сильверстайн казался капитаном, а не графом. На нем были бриджи из тонкой замши и синий суконный китель, длинные волосы перехватывала кожаная ленточка.