Истории 80-го танкового - Сергей Владимирович Сороковиков

командир тот не усмотрит в таком не лихом виде готовность КТ задачу выполнять и вынужден будет искать в своих словарях изречения куда более понятные и доходчивые. Те слова будут уже в два-три уровня заколдованные и заворачивать он начнёт речь свою в причудливые конструкции. А это всё долго. Проще сразу принять правильный вид и идти задачу выполнять. Так что не нужно никого раздражать лицом своим всё понимающим с глазами широко открытыми.

Особенно важно для КТ грамотно объяснить своему экипажу полученную от командиров задачу. Задача, она такая штука, она задумывается в высоких штабах, но пока доедет до комроты, становится такой интересной, что всем сразу хочется её выполнить. Поэтому довести её до экипажа чуть менее вдохновляющим образом — вот задача КТ. Если задачей чересчур вдохновиться, экипаж и без КТ сразу рванёт всё делать. А сразу нельзя, потому что только ты побежал исполнять, всё — эту задачу уже догоняет новая, ещё более вдохновляющая. А так может получиться, вполне даже, что экипажу новую задачу нужно работать в совсем другом месте, куда более занимательном и весёлом. Вот чтобы экипаж не разрывался между разными задачами, и должен КТ найти слова правильные, всё заранее объясняющие, а произнести их своему экипажу торжественно. Про то, как это делать, в «Памятке командира 23Т01» всё сказано, но зашифровано сильно.

КТ знает все особенности у всех задач, поэтому умеет своё вдохновение сдерживать и не бежать впереди других, выполняя все задачи подразделения на неделю вперёд, нагребая на свой экипаж всё самое завлекательное. Для этого выбор позиции и тропинок в отстойник ныкаться в задачах не прописывают, а секретным образом КТ внушают. А как хотели? Ничего в армии без ведома вышестоящих происходить не должно, поэтому отцы командиры и внушают КТ на расстоянии важное, но не высказанное, иначе задача выполнится криво. А что это тогда за экипаж, что задачу нормально выполнить не в состоянии? Одно слово — никудышный экипаж это, позор для КТ.

Так что настоящим КТ быть сложно, ответственно, но всем так хочется.

Танк любить

Танки любят все, здесь даже спорить не о чем. Больше всего танк любит его командир. Иногда командир со своим танком ругается. И это так мило. Даже если грубо ругается. Вот колдует экипаж над движком день, ещё день, а движок, зараза, обороты не набирает или не держит. Это танк так обиделся, разговаривать не хочет. Голос у себя он выключил и молчит движком своим. Обороты низкие еле-еле выдаёт, значит, недовольство своё выговаривает, ворчит. Ну что этой шлёндре надо! Уже мехвод сдался, ушёл. Пусть идёт. Не мехвода, шлёндру надо успокоить. Поговорить с танком по душам. Командир садится на броню и спокойно, вкрадчиво начинает. Про себя рассказывает, про дом, жену, детей. Про звёзды может, если романтик. Стихи почитать. И необязательно стихи про танки, вообще стихи. Завтра всё нормально заведётся.

Танки грязи не боятся, но чистоту любят. Поэтому, когда птички сверху гадят, воспринимают танки такое непотребство как презрение к мощи своей неимоверной. Такого неуважения к себе танки не переносят. Могут прямо на задаче отказаться работать. В отместку. Высокие командиры, они про обиды танковые много знают, приказали всем экипажам полка к машинам с особым почтением отнестись, с подношениями прийти, красоту всякую навесить. И давай каждый экипаж свой танк украшать решётками и сетками маскировочными. Кто-то даже корой дерева ствол пушки обклеил. Стоит танк в укрытии под ветками заваленный, только как бы бревно торчит. Птички летают, не видят куда гадить, забавно, весело танку. Всем обходительность нравится, и танкам тоже. Не нужно их обижать, пусть красивыми будут. Хоть у каждого экипажа и своё представление о танковой эстетике, но точно все делают всё, чтобы их танку не стыдно было перед другими, чтобы не сгорел он от этого стыда на работе.

Танк — вещь страшная. А когда танк в гневе, то вообще ужасная. Это кажется, что машина выходит на позицию под рёв мотора и всё вокруг содрогается. На параде мостовая содрогается. В лесополосе «бегемот» выходит на позицию практически беззвучно, его почти не слышно. Когда выстрелы да разрывы пошли, только тогда пехота понимает, кто пришёл на работу. Реактивные прилёты хорошо слышно: как засвистело, три секунды у тебя определиться, что ты хочешь. С танковым выстрелом сложнее в этом плане. А когда пехота прямо глазами видит, что к ним выкатило, про такое они только матерными ругательными словами могут восклицать. Танк напротив, в прямой видимости, только у ПТУРщика могут быть искорки удовольствия, если опытный и заранее не обделался, но с уже повоевавшими у танка своя романтика, что тоже любовь, хоть и другого рода.

У штурмов почтение к танкам в полной мере присутствует. Когда ненависть, она всё равно про любовь в конечном итоге. С какой стороны «большая коробочка» работает, такая и любовь. Чёрная или в радость. С той стороны вышел танк, совсем хреново, но это не значит, что штурмовики перестают танки любить. Пришёл ты по их зову на своём танке, сжёг вражину, что с землёй их перемешивал, — вот любовь к танкам у штурмов во всей красе расцветает. Так что твой танк не только экипаж, вся пехота теперь обожает.

Или пошли штурмы, упёрлись в опорник, зовут любимый танк. Не тебя зовут, ты-то им зачем? Без танка ты им не нужен, они танк любят. Даже если не видят твой танк, когда ты с ЗОПов работаешь, то всё равно любят. На расстоянии и нежно. Вычистил танк опорник — штурмам дорога легче, а бегемоту уважение и опять любовь. При такой любви у танка даже броня светиться начинает от осознания собственной значимости.

Когда танки работают каруселью, каждый по очереди, отстреливает весь боекомплект, сменами, чтоб обстрел не прекращался. Пока работает «большая коробочка», между его выстрелами, а значит и разрывом, пауза восемь секунд. Это те восемь секунд, которые штурмовик тратит для врывания в землю поглубже, «лисью нору» откопать. И так после каждого выстрела-разрыва. Разрыв — копать! Семь! Вжался и молись! Пронесло? Снова копай и считай до семи.

Время смены машин в карусели тридцать секунд. Но не всегда штурмовик сразу может определить, то ли меняются, то ли сейчас уже всё — стоп, и с той стороны теперь накат пехоты пойдёт. Значит, у него эти тридцать секунд для понять: снова выстрел или всё же пехота двинулась. Смотри по верхам, всё смотри! Карусель из танков может работать долго. Особенно если в карусели три или четыре