Правда и другая ложь - Саша Аранго

Он зашел в книжный магазин. Прямо у входа, на столе, он увидел два своих романа, лежавшие на возвышении. Он незаметно подписал один экземпляр и вышел на улицу. До встречи с Бетти оставалось еще три часа. На безлюдном строительном рынке он нашел капкан для куниц и попросил объяснить, как он работает. Капкан оказался на удивление дешев. Это был продолговатый деревянный ящик с клапанами на обоих торцах. Продавец с трудом достал громоздкий агрегат с огромной полки.

– Это наш отель для куниц, – не без гордости заявил парень. Он оттянул клапаны, которые с треском захлопывались, когда их отпускали.

– Зверь легко заходит внутрь, но выйти уже не может.

Генри чувствовал затхлый запах миллионов микробов, заселивших желтоватый язык продавца, недоумевая, как может этот бедняга переносить монотонность своей жизни среди всего этого хлама. Тяжело вздохнув, Генри поспешил к кассе. Осталось еще два часа.

В торговом пассаже шел какой-то корейский фильм о мужчине, который сам не зная за что просидел в запертой комнате пятнадцать лет. Генри подумалось, что ему самому лишь чудом удалось избежать такой участи. Он купил два билета – один для себя, второй для капкана. Тот лежал рядом, напоминая детский гробик. Когда фильм закончился и в зале вспыхнул свет, Генри взял капкан и вышел из кинотеатра. Пора ехать к Бетти.

В девятнадцать часов Генри выехал на шоссе и поехал в направлении моря. Капли сильного дождя сливались в длинные прозрачные полосы. Не было ни одного встречного автомобиля. За пустой автобусной остановкой Генри свернул на лесную дорогу и, приглушив свет фар, поехал по бетонным плитам к скалам.

Было жарко, падавшая на теплую землю дождевая вода тотчас испарялась, и над дорогой клубился легкий туман. У края скал находился заросший травой участок, обрамленный со всех сторон соснами, защищавшими это место от ветров. В траве виднелись какие-то старые ржавые металлические конструкции. Вероятно, здесь был либо бункер, либо метеостанция. Ладони Генри увлажнились, сердце забилось чаще. Как только он увидит подходящую Бетти, он тотчас сядет к ней в машину и все ей скажет. Он посмотрел на часы, восьми еще не было. Все должно произойти быстро. Его слова должны быть остры, как нож мясника, безболезненно убивающий жертву точно рассчитанным ударом. Может быть, она начнет кричать, ударит его; в любом случае, она, скорее всего, расплачется.

Зеленый «субару» Бетти уже стоял на месте, как всегда, на краю скалы. Генри выключил фары и подъехал к машине Бетти сзади. Он увидел силуэт Бетти, сидящей за рулем и освещенной лампочкой на зеркале заднего вида. В правой руке она держала сигарету. Наверняка Бетти слушает музыку и не замечает, что он уже подъехал. Когда она откажется от этой мерзкой привычки? «Может быть, она бросит курить, если я подарю ей часы», – подумал Генри.

Когда бамперы автомобилей соприкоснулись, Генри ощутил легкий толчок. Он немного прибавил газ, и мощный «Мазерати» без труда сдвинул с места «Субару». Генри успел заметить, что на машине Бетти вспыхнул стоп-сигнал, а затем она перекувырнулась через край скалы и исчезла из вида.

Некоторое время Генри, не выключив двигатель, сидел неподвижно. «Надо надеяться, что подушка безопасности не сработала», – подумал он и откинул голову на кожаный подголовник. Сейчас она бьется об окна машины, пытается открыть дверь и выбраться наружу. Но темная, холодная, соленая вода лишь ускорит ее смерть. Может быть, она умерла уже при ударе об воду. Ребенок в ее чреве ничего не заметил, он даже не узнает, бедняжка, что жил на этом свете.

Прошло еще минут десять. Генри открыл глаза и выключил мотор. Потом он вышел из машины, чтобы посмотреть, чем же все кончилось. Рубашка тотчас насквозь промокла от дождя. Он остановился на краю скалы и посмотрел вниз. Скала была отвесной, и машина упала в воду, не задев камни. Никаких следов. Море поглотило машину – черное равнодушное море. Сейчас самый подходящий момент броситься со скалы вслед за ней. Однако Генри не чувствовал ничего, кроме холода дождевых капель и ощущения чего-то непоправимого. Он осмотрел передний бампер своего автомобиля. Ни одной вмятины на номере. Он провел по нему пальцем, дождь заливал глаза. Теперь он – преступник, убийца. Впрочем, он давно это предвидел.

По дороге домой он заехал на заправку и купил жевательную резинку, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. Он заплатил наличными толстой кассирше, похожей на кролика-альбиноса, сумевшего сбежать из лаборатории. Заодно он осмотрел себя в висевшем за кассой зеркале. «Надо же, – подумал он, – выгляжу я вполне обычно». Самое позднее завтра днем кто-нибудь позвонит в полицию. Кто может это сделать? Наверное, Мореани. Добрая весть лежит, злая – бежит. Начнется ожидание, надежда будет сменяться отчаянием – короче говоря, все будет плохо или еще хуже. Самое худшее, впрочем, – это само ожидание.

Родители и встревоженные друзья прежде всего отыщут ключ, чтобы войти в квартиру Бетти. Там все увидят картинку ультразвукового исследования, висящую на панели возле холодильника. Впрочем, нет, снимки УЗИ не висят на холодильнике, наверняка эта карточка лежит в сумочке. Могла ли Бетти рассказать своему гинекологу, кто отец ребенка? Едва ли, зачем бы она стала это делать? Это не имело ровным счетом никакого значения для врача. Потом ему пришло в голову, что зря он не спросил Бетти, ведет ли она дневник. Разве не все женщины в определенном периоде жизни записывают, что с ними происходит? Наверное, то же самое делала и Бетти. Да, надо было спросить.

Генри находился у двери, когда его окликнули:

– Хелло… эй!

Генри остановился и обернулся. Гигантская кассирша махала в воздухе пачкой жвачки. Он забыл взять ее.

Генри вернулся к кассе, взял жвачку, а потом пошел к машине. Эта женщина наверняка его запомнит. Рано или поздно полиция нападет на его след. К этому он был готов, как был готов представить любые доказательства, ибо ему не в чем себя упрекнуть. Он сделал то, что надо было сделать. Генри поехал домой, готовить Марте ромашковый чай.

В комнате Марты горел свет. Она уже пошла наверх, принимать своего писательского демона. Генри неслышно поставил капкан на ступеньку лестницы и выскользнул на кухню, чтобы вскипятить воду и накормить собаку. Огромная кухня, как обычно, была безупречно убрана. Пахло жиром и металлом. Пончо, как всегда, весело вилял хвостом. Было тихо. Короче, все по-прежнему. Потом Генри подумал о телефоне и понял, что он не помнит, извлек ли из него сим-карту. Генри пришел в замешательство.

Что, если телефон все еще работает, а Бетти в минуту смертельной опасности решила ему позвонить? Кому еще она могла позвонить, как не ему? Возможно, она не поняла, кто столкнул ее машину в пропасть. Кто может знать об этом наверняка? Тогда телефон мог зазвонить в мусорном баке, и кто-то мог взять трубку. Телефон Генри не выключил. Нет, нет, это просто невероятно. Из-под воды никто не станет никуда звонить. Кто будет это делать, когда соленая вода заливает нос и горло? Люди хотят жить и в таких ситуациях стараются любой ценой вырваться из западни, они борются, разбивая в кровь руки и головы. Ни один разумный человек в подобных обстоятельствах никуда звонить не будет. Или все же…