Стрелок - Лана Черная

Несколько волков поднырнули под Макса, забросили его на спины. Другие помогали, мордами подталкивая тело на спины сородичей. Я смотрела как завороженная. Волчья лощина в былые времена славилась множеством самых противоречивых легенд. В том числе и о том, что волки, обитающие здесь — вовсе не звери, а запертые в волчьей шкуре люди. Перевертыши. И, похоже, легенды не врали.

Волки довели нас до деревянной лачуги в гуще ельника. И ушли. А теперь вот пропал и Макс. За окном разгорался день, когда я решила искупаться. Да и выспаться не мешало бы — последние

несколько ночей были неспокойные. Макс то и дело умирал, так что под утро я едва стояла на ногах. Отпивалась еловым чаем, заваренным на талой воде и хвое с шишками. Силы восстанавливались после третьей кружки отвара. Днем Макс вел себя тихо, только шрамы кровили, но стоило наступить ночи — и проступала звериная суть, усмирять которую становилось все труднее. Сегодня, видимо, мне не удалось, потому что с первыми рассветными проблесками — Макс исчез.

Я выдохнула и залезла в бочку с горячей водой. Огромный чан нашелся здесь же, прямо за домом. А уж нагреть воды для меня — раз плюнуть, вернее дунуть. Вода пахла хвоей и морозом. Солнечные лучи щекотали лицо, играли бликами между деревьями. Я прикрыла глаза, наслаждаясь едва уловимым теплом зимнего солнца. В воде было горячо и расслабленно.

Воспоминания пришли сами, лавой растеклись по телу, замерли ноющей болью у сердца. Так некстати разбередили забытые чувства.

…Это было полтора месяца назад. Я как раз остановилась в отеле, чтобы хорошенько вымыться, так как моё тело уже две недели не видело мочалки и мыла, а одежда пропахла бензином и потом. Сон был причиной второстепенной — я могла не спать по несколько дней и чувствовать себя прекрасно, а вот обходиться без ванны с ароматическими маслами дольше двенадцати часов так и не приучилась. Здраво рассудив, что за ночь ничего не изменится — я не отдалюсь, равно как и не приближусь к постоянно ускользающему от меня Максу — завернула в Вену.

Свернула с улицы Грабен к отелю с великим именем — Амадеус.

Часто бывая в Австрии по делам Фонда, я обычно останавливалась именно здесь, поэтому забронированный номер ждал меня в любое время.

Так я и оказалась в номере с видом на потемневшие от времени стены Собора Святого Стефана. Мне нравился этот номер, который искрился золотом, наливался теплом от врывающегося солнечного света. Так было раньше. Теперь же за окном медленно умирал день, облачённый в бесконечные сумерки, и декабрьский холод, казалось, проникал в комнату изо всех щелей.

Понежившись в ванне с густой пеной, я неохотно ступила на холодный кафель и закуталась в махровый халат, избегая отражения в зеркале. Едва касаясь босыми ногами пола, вышла из ванной и замерла на пороге.

На огромной кровати, застеленной отливающим золотом покрывалом, обхватив голову руками, сидел он. Тот, за кем я гонялась, словно за призраком, нашёл меня сам. Макс…

Его влажные волосы искрились в бледном свете луны, а на расстёгнутой куртке блестели капельки воды. На пушистом ковре отпечатались следы ботинок, словно Макс только вошёл, но я чувствовала — он давно здесь. Я занервничала. Если Максу вдруг захочется меня убить — путей отступления всего два: сигануть из окна или же выйти через дверь. Можно попробовать перебраться по карнизу в соседний номер, но сделать это так, чтобы не пострадал Макс — невозможно. Да и выйти из номера будет не так просто. Дверь, у которой лежал мотоциклетный шлем, оказалась единственным выходом, потому что прыгать из окна я не

собиралась — не покалечусь, так привлеку излишнее внимание. Однако чтобы до неё добраться, нужно было пройти мимо Макса незамеченной. В порыве самосохранения я шагнула в сторону, к спасительному выходу, шепча слова защитного заклинания. Мягкий ковёр приятно щекотал стопы, заглушая звук шагов. Занемевшими пальцами коснулась гладкой ручки и в этот момент поняла, что разучилась дышать. Сильная, жёсткая ладонь зажала мне рот, а пальцы уверенно обхватили за талию, и волна страха прокатилась по телу.

— Она закрыта, — его шёпот заставлял меня пугливо съёживаться. — Я не дурак, чтобы позволить тебе

удрать снова, — в смятении я почувствовала прикосновение губ к виску. Это ощущение, рождающее трепет во всём теле, казалось до одури знакомым. — Принцесса… — он нежно провёл пальцами по волосам и уверенно развернул лицом к себе.

С суеверным ужасом я смотрела в почерневшие глаза, горящие демоническим огнём. Глаза не человека, а смерти, которые странным образом подчиняли своей воле. А губы по-прежнему шептали слова заклинания, разбивающиеся о невидимую преграду. Я была бессильна против него.

— Не надо… — пробормотала я, силясь оттолкнуть Макса, но он только сильнее прижал меня к себе. — Я…

— Ведьма… — хрипло перебил он, легко оторвав меня от пола и подхватив на руки. Его губы плавно скользнули по моей шее вниз, раздвигая мягкий ворот халата. — Я знаю… Всегда знал… Я не забыл… И этой ночью ты не сбежишь от меня, ведьма…

И швырнул меня на кровать. В панике я попыталась встать, но руки всё время проваливались между подушками, а ноги скользили по покрывалу, сбивая его гармошкой. Окончательно запутавшись в постельном хаосе, я сдалась, с досадой стукнув кулаками по кровати.

Несколько минут я слышала только биение своего сердца, пока не поняла, что ничего не происходит. Я просто лежу, зажмурившись от страха. Рывком поднявшись на локтях, носом к носу столкнулась с Максом. Красивый, но в тоже время пугающий, он буквально навис надо мной, с жалостливым сочувствием вглядываясь в моё лицо. Полоска лунного света плавно легла ему на плечи, и я увидела как узкие глаза, ещё недавно казавшиеся чернее ночного неба, блеснули таким знакомым лунным оттенком. Смерть отступила, оставив место нежности и состраданию.

Большим пальцем он мягко провёл по моей щеке, повторяя контуры застарелого шрама, наклонился и поцеловал в висок.

Мурашки стайками пробежали по телу, а с ресниц сорвались хрустальные слезинки. Страх сменился отчаянием и стыдом, когда я вдруг осознала, что Макс видит меня настоящую. Не ту роскошную женщину, которую знали все, и которая на самом деле была искусной маской, слепленной при помощи магии. Он видел чудовище, с ног до головы покрытое уродливыми шрамами. И это было гораздо страшнее любой смерти.

Оттолкнуть Макса я не пыталась, как и скрыть от его глаз безобразное тело, которое он покрывал поцелуями. Кусая от бессилия губы, я тонула в водовороте ночного безумства. И последнее, что увидела, прежде чем глаза заволокло туманом, была смеющаяся за окном луна…

— Меня тоже мучают воспоминания, — хриплый голос прозвучал совсем рядом.

Я распахнула глаза.

Темные еловые ветви клонились до самой земли. Укрытые снеговыми шапками, они искрились в лучах солнца. А на самой границе леса сидел белый матерый волк с пронзительно-синими глазами. Вокруг него лежали его сородичи — десять пегих псов. Снова волки. Похоже, теперь они всегда с Максом.