Принцесса пепла и золы - Хэйлоу Саммер

Вип. Сокращенное от Випольд. Значит, это и правда наследный принц звал своего камердинера. Випольд Первый. Отличные у Вас слуги, Ваше Достопочтимое Высочество! А сами Вы тоже тех же нравов? А может, вы, ребята из лучших домов, все одного поля ягоды?

Теперь мне хочется вернуться туда, где проходят курсы придворного этикета, но не знаю, свободен ли путь. Кроме того, я чувствую, что лицо до сих пор пылает, а волосы растрепались еще больше, чем раньше. Я усаживаюсь на подоконник, распускаю свой огромный узел волос и скручиваю их в новый пучок. Когда моя войлочная копна наконец заколота, лицу становится прохладнее. Думаю, теперь можно идти. Надеюсь, остальные девушки все еще там.

Колени дрожат, когда я спускаюсь по лестнице и несусь через множество помещений и коридоров обратно в танцевальный зал. Комната пуста. В легкой панике обхожу зал, но потом, выглянув в окно, замечаю примерно сотню девушек, стоящих в саду. Им разносят на подносах розовый лимонад и печенье. На прощание.

Со скоростью ветра я преодолеваю еще одну лестницу, сбегаю вниз и нахожу выход на улицу. Оказавшись снаружи, выхватываю из рук первого попавшегося слуги стакан лимонада и отправляюсь на поиски Хелены и Помпи.

– Где ты была? – набрасывается на меня Помпи. – Ты внезапно пропала!

– Я… я…

– Она ведь уже умеет танцевать, – вмешивается Хелена. – Ей, видно, было ужасно скучно!

– А, да! – восклицает Помпи. – Все время забываю об этом. Ты ведь даже ходила в школу для высокопоставленных дочерей!

Я нервничаю. Видно ли по мне, что моя кровь вскипела до такой степени, что я бросилась на шею парню, который чисто по-женски находит меня интересной (а во всем остальном, вероятно, нет)?

– С тобой все в порядке? – спрашивает Помпи.

– Да, само собой, – отвечаю я, пытаясь улыбнуться. Затем одним глотком осушаю свой стакан с лимонадом.

– Вот, попробуй печенье! – говорит Хелена. – Мне они как-то не очень, такой странный вкус.

Я кручу в руках печенье, имеющее слегка голубоватый цвет, нюхая его. Куркума? Голубая куркума?

А, не важно. Запихиваю печенье в рот, жую и слизываю крошки с ладони. Не представляю, чтобы на королевской кухне подмешивали голубую куркуму в печенье для бедных девушек. Это экзотическая, очень редкая пряность, которую мой отец предпочитал продавать богатейшим из богатейших. Но поскольку он больше не ездит в Хорнфолл, на родину голубой куркумы, в нашей стране, насколько мне известно, она больше не используется.

Какое-то время мы стоим в саду, и я расслабляюсь. Все хорошо, меня никто не поймал, и можно сделать вид, что вообще ничего не произошло. В принципе, было неплохо. Если бы только не это странное жжение в груди. Что-то мне не нравится, и это мучает меня. Обычно у меня никогда не бывает таких приступов, но сейчас хочется забиться в уголь и завыть.

Стаканы собраны, пустые тарелки из-под печенья убраны, и нас не ведут обратно в замок, а проводят через сад, по дорожке, которая, петляя, ведет вниз по замковому холму, через высокие живые изгороди, мимо цветущих клумб и яблонь. Тут и там по полянкам бродят павлины или многокрасочные саламандры, и в тени старого бука, ствол которого почти полностью увит плющом, замечаю барханную кошку.

Я останавливаюсь, словно зачарованная. Должно быть, эта кошка – потомство от той пары, которую мой отец привез из дальнего странствия и преподнес королю в подарок. Этот зверек стройнее наших местных кошек, с мехом песочного оттенка и бирюзовыми глазами. Он некоторое время смотрит на меня, потом внезапно прыгает на соседнюю стену, а оттуда – в кусты. Ушел.

Я с грустью продолжаю свой путь, увеличивая темп, чтобы догнать Хелену и Помпи. И вдруг замечаю, что возле арки, через которую мы как раз проходим, стоит мой камердинер! Он появился там словно из ниоткуда и теперь указательным пальцем подманивает меня к себе. Я в замешательстве, потому что помимо меня парня, кажется, никто не замечает. И всякий раз, когда пытаюсь присмотреться, он кажется мне слегка размытым.

– Хватит уже щуриться! – шепчет он, когда оказывается еще на два шага ближе ко мне. – Пойдем со мной!

Я еще раз озираюсь по сторонам, потому что никак не могу поверить, что никто его не видит. Но это действительно так! Словно одурманенная, я следую за ним. Мой здравый смысл, хоть не особо рьяно, но протестует, когда мы идем по тропинке через небольшую рощицу, мимо искусственных развалин. Миновав рощицу, попадаем на маленькую полянку, на которой стоят стол и стулья. Отсюда открывается потрясающий вид на город и море. Солнце уже клонится к горизонту, и его свет, теплый и золотистый, заливает лужайку, придавая ей еще больше очарования.

– Не могу поверить, – говорю я, когда он садится на стул и движением руки указывает мне тоже занять место на одном из них. – Почему тебя никто не увидел? Ты словно был спрятан маскировочным заклинанием!

– Так и было.

– Серьезно? Тогда ты умеешь хорошо колдовать!

– В моей семье этот талант выражен довольно ярко.

– Тогда почему ты всего лишь камердинер? Если бы я умела так колдовать…

Я прерываюсь на полуслове, потому что он приподнимает брови, и мне становится ясно, либо он вовсе не камердинер, либо я сейчас оскорбила его профессию. Кроме того, я замечаю, что с тех пор как парень увел меня от толпы, он не предпринял ни малейшей попытки, чтобы последовать своим инстинктам и поцеловать меня. С одной стороны, мне это вполне по нраву, потому что тогда я позволяю себе поддаться иллюзии, что все-таки интересую его не только чисто по-женски. С другой стороны, опасаюсь, что поцелуй, возможно, его разочаровал, и поэтому он больше не будет пытаться его повторить.

– Это просто талант, – отвечает он. – Довольно практичный. Не обязательно становиться волшебником, если ты его унаследовал.

– Подожди-ка… Так вот почему я тебя не заметила, когда ты шпионил за мной! Ты, замаскированный, стоял рядом со мной и втайне посмеивался, когда я смотрела на пресс-папье с медвежатами.

– Может быть.

– И если на то пошло, – продолжаю я высказывать свои умозаключения, – теперь мне ясно, почему ты оставил свою лошадь совсем одну в лесу, полном вампиров. Ты был поблизости, скрытый маскировочным заклинанием!

– Я впечатлен. Лунолицая не только симпатична, но и умеет логически мыслить! Хотя для того чтобы сделать правильные выводы, все же требуется некоторое время…

Он обрывает фразу и смеется, повернувшись в сторону моря. Интересно, о чем он сейчас думает.

– Ты охотился на монстра? – задаю вопрос я. – В тот день? Животное, которого все ищут и которое переносит опасную болезнь?

– Чтобы прицепить его бичевидный хвост к своей шляпе? – спрашивает он в ответ.

Я чувствую, что меня высмеивают, пусть и по-доброму, и не могу не отметить, что он мне нравится. На самом деле, даже слишком.

– Береги себя, – продолжает он. – А мне пора возвращаться в замок. Надеюсь, ты на меня не в обиде.