Грехи матери - Даниэла Стил

Легкость, с которой Сара забеременела Алексом, позволила супругам надеяться, что у них будет много детей. Сара хотела четверых или пятерых, а то счастливое обстоятельство, что у Джона были средства, означало, что они могли себе это позволить. Но внематочная беременность, которая случилась спустя два года после рождения Алекса, перечеркнула ее мечты. Сара больше не смогла забеременеть, даже с помощью экстракорпорального оплодотворения. Они пять раз пробовали этот метод, прежде чем признали поражение и сдались. Разочарование было большим, но всё же у супругов имелся сын Алекс – замечательный мальчик, радость их жизни. Они подумывали усыновить ребенка из Центральной или Южной Америки, но, закончив учебу, погрузились в работу и в конце концов решили, что одного, но прекрасного ребенка, каким был Алекс, им достаточно. Подобно своим кузинам, Софи и Кэрол, Алекс нашел взаимопонимание с бабушкой. Он с нетерпением ждал летних каникул и время от времени ездил в Нью-Йорк, чтобы с ней пообедать. Оливия обещала взять внука с собой в Китай по окончании школы – он всё время только об этом и говорил. И Сара знала, что Алекс будет в восторге, когда увидит яхту, которую Оливия зафрахтовала для их летнего путешествия.

Сара вздохнула и кликнула команду «Ответить». Яхта была, без сомнения, класса люкс, и Саре было неловко отправляться на ней в круиз со всем семейством, но она понимала, что муж и сын получат удовольствие от поездки. Она торопливо отправила Оливии ответ с благодарностью и подтверждением, что все они готовы участвовать в круизе, схватила книги, за которыми пришла, миновала спящего пса, который опять вильнул хвостом, и вышла из дома. Когда десятью минутами позже Сара входила в аудиторию, ее мысли были очень далеки от только что виденной яхты, на которой предстояло путешествовать в июле. Она думала о теме занятия, о студентах и университетской жизни, которую так любила. Как всегда, они не скажут знакомым о путешествии, особенно в этом году. Никто бы их не понял. Мир суперъяхт и средиземноморских круизов не был частью их обычной жизни.

Сообщение от Оливии пришло на смартфон ее младшей дочери Кассандры, когда в Лондоне было три часа дня и та сидела на совещании, где обсуждался план концертного турне одного из ее солидных клиентов. Касси Грейсон взглянула на сообщение и моментально поняла, о чем идет речь. Она увидела первое фото яхты и, не читая подробностей, закрыла сообщение. Касси задавалась вопросом, почему мать из года в год продолжала слать ей приглашения, хотя она никогда в эти путешествия не ездила, отказываясь на протяжении четырнадцати лет. Она не собиралась клевать на приманку типа замков во Франции или шикарных яхт. Это ее не интересовало. Касс уехала из Штатов в двадцать лет, после смерти отца, и неплохо устроила свою жизнь в Англии. Она попала в шоу-бизнес, стала продюсером, сама зарабатывала на жизнь, и ей ничего не надо было от родственников, в частности, от матери. С Кассандрой Оливия свой шанс упустила. Ее младшая дочь всегда говорила, что отношения с матерью для нее кончены. С Оливией у нее не было связано никаких воспоминаний – только с бабушкой и отцом. Мать была слишком занята созданием империи, чтобы уделять время своей младшей дочери. До появления Кассандры она еще хоть иногда старалась приходить с работы не слишком поздно. Касси появилась незапланированно, спустя семь лет после рождения Джона – слишком поздно и для матери, и для ребенка. То были годы наивысшей занятости в жизни Оливии. Теперь у Касси не было ни необходимости, ни желания давать ей новый шанс.

Кассандра вполне довольствовалась своей жизнью. У нее был бизнес, в котором она упорно трудилась и сделала карьеру, у нее были друзья и любимый, с которым они жили последние пять лет. Для Касси отношения с семьей, за исключением бабушки, закончились со смертью отца. Она всегда винила мать в том, что той не было с ним, когда случилась беда. После обширного инфаркта Джо цеплялся за жизнь еще двое суток. Касси была уверена, что он ждал приезда Оливии. День ушел на то, чтобы связаться с ней на Филиппинах, и еще два – чтобы она добралась домой. Он умер буквально за несколько часов до ее прибытия. Касси была убеждена, что своевременное возвращение матери спасло бы отца. Для нее это была последняя капля. Она не простила мать и спустя три месяца уехала. С тех пор она всего несколько раз виделась с братьями и сестрой. У нее с ними не было ничего общего. Она считала Филиппа вальяжным, напыщенным ничтожеством, жену его терпеть не могла, считала стервой. Касси ничего не имела против Сары и Джона, но и с ними не находила точек соприкосновения, а бедная Лиз, по ее мнению, была такой беззащитной и запуганной, что и слова сказать матери не могла. Одни лишь мысли о Грейсонах повергали Касс в уныние, и она старалась думать о них как можно реже.

Вернувшись в офис, Кассандра отправила тот же ответ, что и всегда, с отказом от приглашения. Коротко и ясно: «Спасибо, нет. Приятного путешествия. Касси».

Оливия увидела ее сообщение на своем смартфоне после интервью для «Нью-Йорк таймс». Тут же прочла его и закрыла. Такой ответ не стал сюрпризом, но всё равно было обидно. Каждый раз, когда младшая дочь отвергала ее, в Оливии словно умирала какая-то ее частица. Оливия знала, почему Касси так поступает. Она понимала. Она ее не винила, но сердце всё равно болело.

Закончив обмен посланиями, обе женщины, которых Мэрибел находила очень похожими, со вздохом вернулись к работе. Мэрибел знала их хорошо, лучше, чем кто-либо другой.

Перед Амандой стояли открытыми четыре чемодана, которые она паковала одновременно, когда накануне их отъезда с работы вернулся Филипп. Кроме того, в проходе стояли дорожная сумка, специальная сумка для обуви и шляпная коробка фирмы «Луи Вюиттон», в которой уже лежало несколько головных уборов. Филипп со страхом смотрел на то, что творилось в спальне.

– На сколько дней она нас приглашает? На год? – спросил он озадаченно. – Я вижу семь сумок.

– И еще одна с туалетными принадлежностями, – напомнила Аманда, – раз их нельзя брать с собой в салон самолета.

– Ну, слава богу, – сказал Филипп, искоса взглянув на жену. – Я думал, ты возьмешь десять. А мы уложились в восемь.

– Я же не могу на такой яхте ходить в джинсах и футболке, – раздраженно произнесла Аманда, глядя, как Филипп ставит на кровать свой чемодан. Его потребности в одежде были гораздо скромнее: пара брюк цвета хаки, белые джинсы, синие джинсы, несколько рубашек, блейзер, кроссовки, шлёпанцы, мокасины, двое плавок и галстук – так, на всякий случай. Этого хватит на все возможные случаи – от ужина в ресторане до купания. И всё поместится в один чемодан.

Аманда с досадой взирала на то, как запихивает вещи Филипп. Через десять минут он был готов, а она застряла на середине процесса укладки шелковых платьев и прочих нарядов, в том числе совершенно новых. Она не собиралась надевать каждый вечер одно и то же. Аманда знала, что и свекровь не будет так поступать. Лиз и Сара – это другое дело; по мнению Аманды, обе всегда плохо одевались, хотя дочери Лиз обычно смотрелись мило.

– Ну, знаешь, это же не конкурс «Кто возьмет больше вещей». Моя сестра никогда не берет с собой больше одного чемодана.