📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгНаучная фантастикаНочь всех проверит - Александра Ковалевская

Ночь всех проверит - Александра Ковалевская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 72
Перейти на страницу:

Многолетние разговоры с Ксантиппой каким-то уму непостижимым образом вселили в Петре Браге ложную уверенность, что полет за точку невозврата – дело не безнадежное. Ему странно было признаваться в этом, но он так думал. Непонятно, откуда жила в нем эта подспудная уверенность, но без влияния веселой рыженькой куколки Кса тут точно не обошлось. Она вообще часто говорила о невозможном как о простом и будничном, и Петре думал: «Кто знает, как воспитывают белль на „Галере“? Может, им по работе положено с утра успевать поверить в сотню невероятных вещей?»

Но теперь он смотрел в лицо наставницы белошвеек и не видел ни малейшего намека на добрую весть.

«Похоже, мы впали в маразм, с легким сердцем позволив тем, кого любили, стартовать в эпсилон. На верную погибель отправили, глазом не моргнув. „Мы“, потому что я знал, что Ксантиппа разрешила второй мастерице обеспечивать полет „Певня“. Вторая белль шила наряд Тимоху до точки невозврата и не удержалась на ней. Следовательно, и эта белль ушла в темную пыль. И еще до меня дошла смутная история с каким-то парнем, воздыхателем первой мастерицы, прибившимся к этой парочке. Итого на нашей совести три загубленные жизни».

Так думал отставной полковник.

Он прибегнул к проверенному средству, прекрасно отдавая себе отчет, что заденет самолюбие Ксантиппы, но более верного способа расшевелить ее и узнать правду не существовало, и Петре сказал в экран:

– Кса, ты – лучшая белошвейка из лучших – не можешь предпринять хоть что-нибудь? Нет, я отказываюсь поверить в это!

Но Ксантиппе тоже несладко.

Она ответила глухим голосом, и отставник почувствовал себя старым тупым идиотом, безнадежным романтичным придурком, маразматиком, толкнувшим парня на авантюру со спасением белошвейки.

– Увы, – ответила Ксантиппа, – из эпсилон еще никто не возвращался, полковник Петре. Вы знаете это не хуже меня.

Вот что сказала наставница белошвеек.

* * *

…Я оставил Анну в опасной близости от зоны.

Она настояла. Беспокоилась за натяжение нити.

И я знал, что до последнего вздоха, или чего еще там (кто знает, что эпс делает с человеком?), я буду думать об Анне.

И о Мрие, конечно, – я же полетел за молочно-белой девушкой Мрией, по которой сохнет краснорожий парень, запертый в жилом отсеке вместе со сменным бельем, капитанским кителем и половиной припасов еды, питья и иланской жвачки.

«Певень» преодолел границу в месте, где границ не могло быть по определению. Но я, подвешенный в венце, соединяющем корабль и пилота в один биоэлектронный мозг, мог поклясться – межпространственник оказался по ту сторону привычного физического мира.

Зону условились считать межатомной пустотой: вселенной внутри вселенной. Человечество смирилось с существованием эпсилон, убаюкав себя теорией непостижимости субатомного мира. Возможно, сейчас я ощущаю, как «Певень» вращается на электронной орбите…

Последнее, что я успел сделать: проверил, заполняется ли архивная память корабля. Если зона когда-нибудь будет изучена, подробности полета «Певня» послужат чужому исследовательскому любопытству…

…И в следующее мгновение содрал с себя все биоразъемы, повинуясь инстинкту выживания. И годы выучки оказались бессильны. Минуя зрение, слух, все остальные чувства, пришло понимание: корабль окружило небытие – тоскливая, кажущаяся мягкой на ощупь, всепоглощающая несть, в которой ощущаешь всеми фибрами души отсутствие всего. Сущее – энергия, свет, звук, движение, усилие, стремление, мечта, надежда, жизнь – все осталось за точкой невозврата…

Я вопил, точно зная, что Анна не слышит и не слышит никто.

Меня охватило безумие, и, значит, жизнь в тот момент еще была во мне, ведь мертвые не сходят с ума.

Я бился головой о переборку, снова орал, слушая содрогающийся «Певень». Я вошел в состояние эмоциональной глухоты и отчаяния и пялился на приборы, не понимая – что есть все это? Я словно выворачивался в себя, вылупливаясь из небытия в новой вселенной.

Сами собой включались и выключались корабельные системы, гасло и вспыхивало освещение. Потом среди надрывного воя «Певня» я уловил звуки за переборкой, совсем рядом. Прислушался, и сознание стало возвращаться: под люком с другой стороны от такой же беспросветной тоски скулил и выл мой пленник.

И разжались тиски ужаса.

Я вытер слезы и сопли, вовремя вспомнил про гигиеническую салфетку и с ее помощью принял вид мужественный и непоколебимый. Салфетку сунул под мышку: под правую, затем под левую. Я был мокрый, как афалина, салфетка не помогла, нужна по меньшей мере дюжина промокашек, но, чесслово, сейчас не до того.

Мы переговорили с Ветером, разделенные дверью.

Похоже, от звука человеческого голоса его тоже перестало штырить от страха.

Мы заключили мирное соглашение, и я открыл ему дверь, чувствуя, что возвращаюсь в адекватное состояние.

Ветер сделался тише полуденной травы. Он полез обниматься, и мы вместе пустили скупую мужскую слезу, оплакивая себя и наших женщин. Наших – условно.

Льдинка не моя женщина, но разве важны формальности для двоих самоубийц?

Теперь я почти осмысленно управлял кораблем, вернее, пытался отследить полет «Певня». Снаружи не поступало ни единого килобайта информации. Ни единого сигнала – ничего там, снаружи, не было.

Я снял венец управления, сложил пальцы в мудру и отрешился от ситуации. Я размышлял о том, что когда-то, единственный из потока курсантов, решался ходить по тросу на высоте десяти палуб. Просто нашел секрет, позволявший проделывать этот трюк, сводивший с ума остальных. Надо ощущать себя и трос под ногами исходной точкой, и тогда высоты не существует. Есть ты и узкая опора, которую ты можешь вообразить сколь угодно надежной и основательной.

А что имеем сейчас?

Представим, эпсилон не существует, есть только я и верный «Певень». По словам Анны, белошвейки приближают звездную систему. Выходит, белль тоже считают свой челнок точкой отсчета. Их учат верить, что они подтягивают к себе звезды, вместо того чтобы объяснять, что на самом деле Звездный флот двигается к своей цели, несомый изобильной энергией межзвездной пустоты, свернутой, скрученной, неимоверно сжатой, стремящейся развернуться обратно.

Итак, если мой корабль – центр этого мира?

Если эпсилон даже не мир, если в нем нет ничего, я – центр пустоты. Возможно даже – первородное яйцо в пустоте, первый импульс, причина всех причин в непостижимости полного отсутствия…

Дальше этого вывода дело не двинулось, и я прервал медитацию.

Тем более не стоит провоцировать галерца отложенным в сторону венцом – этот парень свое не упустит. Ветер занят, сопит, регулирует второе кресло, подгоняя его форму под свою стать. Кресло вряд ли переживет такую экзекуцию.

С чужаком надо держаться начеку. А когда начеку – тут не до поисков истины.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 72
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?