Цветущий бизнес - Людмила Милевская
Шрифт:
Интервал:
— Костюмчик забыла снять, — вжалась в сиденье Катерина.
— Сиди уже, не убьет он тебя, — успокоила я ее и тут, вдруг,вспомнила про Масючкины герани. — Слушай, а цветочки на месте?
— Ой-ёй-ёй! — взвыла Катерина. — Мы же забыли продатьгерани! Рули к Масючке! — скомандовала она. — Будем врать!
Эту мысль совсем не одобрила Иванова.
— Выпустите нас сейчас же и рулите хоть к черту, врите емудо посинения, а мы с Ефим Борисычем идем накрывать стол.
Понятно, недопьянствовали еще.
Выпустив Иванову, Борисыча и портфель, мы помчались кМасючке. Только там отважились взглянуть на герани. Выяснилось, что герани впрекрасном состоянии, но не хватает одного экземпляра.
“Все ясно, вор есть вор: и здесь не удержался, стибрил-такигоршок,” — горестно подумала я, а вслух горделиво сообщила:
— Одну герань реализовала по самой высокой цене, деньгиотдам завтра.
Пока Катерина меняла новый костюмчик на старое платье,Масючка рассыпалась в благодарностях и выудила, конечно, из меня обещаниереализовывать ее герани и впредь. Бессовестная Катерина очень способствовалатому, пообещав для этого дела предоставить свою “Хонду”.
На обратном пути я мучительно ломала голову над тем, как этачертова “Хонда” вообще попала к Катерине. Выглядело это фантастично. Дажеприсутствие в багажнике гераней не убедило меня до конца, что это и есть тасамая машина, которую угнал вор.
— Так ты говоришь, что “Хонда” стояла там, где мы с тобойрасстались? — пытала я Катерину.
— Как раз напротив калитки портнихи, — подтвердила она.
— Чудеса. Если бы не изодранные руки и ноги, подумала бы чтоу меня бред. Какой благородный вор. И откуда он знает чья это “Хонда”?
— Может у него связи в ГАИ.
— Ты что, всю госавтоинспекцию держишь в курсе у какойпортнихи шьешь свои костюмы?
— Нет, но другого объяснения не нахожу.
— А я нахожу, но не хочу тебя расстраивать, — с этимисловами я вошла в дом.
Иванова и Ефим Борисович сидели за накрытым столом ивыпивали. Витька покорно им прислуживал. Иванова учила его своим латинскимглупостям, а Витька за это ее боготворил. Меня начинало раздражать то, чтоздесь все боготворят не меня, а Иванову, словно я, выражаясь ее латинским,какой-нибудь “пенис канина” — хрен собачий.
— Ха, явилась! — пьяно пробасила Иванова, вытряхивая избутылки остатки водки, естественно в свой стакан. — Тарде венеэнтигус — оссе.
— Опоздавшему — кости, — сходу перевел Витька.
Катерина посмотрела на мужа с восхищением.
— Молоток, Витек, — оптимистично подтвердила Иванова итрадиционно выругалась. Очень нецензурно.
“Хоть бы не стошнило меня от этой матершинницы иалкоголички,” — подумала я, брезгливо отворачиваясь.
— Не представила тебе нашего Ефим Борисыча! — с пьянымвосторгом воскликнула Иванова, обращаясь исключительно ко мне. — Знакомьтесь,мой старый товарищ, добрейшей души человек, прекрасный специалист, интеллигентдо мозга костей профессор Моргун Ефим Борисыч! — Она с огромной любовьюхлопнула беднягу по спине и радостно прокричала: — Борисыч! ПоприветствуйСоньку!
Моргун с добросовестностью дрессированной собаки отвесил мнепоклон и промямлил:
— Весьма рад.
“Интеллигент до первой рюмки”, — подумала я и смерила егонеприветливым взглядом.
Он смутился и, виновато взглянув на Иванову, сказал умнуювещь:
— Людочка, ваша подруга юна и красива.
Иванова с остервенением опрокинула рюмку в рот, достала изкармана очки, натянула их на нос и, пристально глядя на меня поверх стекол,сердито рявкнула:
— Рожу вымыть, платье поменять.
Я сотворила презрительный реверанс и хотела выйти, ноИванова сделал знак стоять.
— Приличное платье приличной длины, здесь не бардак, —добавила она и, покрутив пальцем у виска, пояснила окружающим: — Агеразия,очень запущенная форма.
— Что это? — насторожилась Катерина.
Моргун смущенно усмехнулся и вежливо просветил:
— Агеразия — чувство молодости, наступающее в старческомвозрасте в связи с недостаточной критичностью к своему состоянию. Наблюдаетсявне клиники психического заболевания. — И конфузясь, добавил, глядя на меня: —Людмила Петровна шутит.
Иванова заржала, как конь, и, хлопнув Моргуна по спине,изрекла:
— Старый член!
При этом (должна пояснить) слово “член” заменял совершеннонецензурный синоним, столь любимый в русском народе.
На лице Моргуна отразился девичий испуг.
— Людмила Петровна шутит, — пролепетал он и полез под стол.
— Пусть она лучше лечит свою бласфемию, — с важным видомпосоветовала я и, не дожидаясь вопроса Катерины, пояснила: — бласфемия —болезненное непреодолимое влечение к произношению без всякого повода циничных,бранных слов. Особой выраженности достигает при шизофрении, — в этом месте яжестом указала на Иванову.
— Вот п…! — заржала она, упомянув орган, противоположныйчлену.
— Об этом и говорилось? — подытожила я и с достоинствомудалилась в ванную.
Там перед зеркалом, глядя на окровавленную себя, я мгновенновошла в положение Ивановой. Судя по пятнам на теле и на платье, на мне недолжно быть живого места. Однако кроме ушибов и царапин ничего серьезного я необнаружила.
В голове возник вопрос: “Значит кровь не моя, но чья же?Видимо того организма, который душераздирающе вопил. Что вообще происходит втом подвале?” Ответ очень хотелось получить в ближайшее время. Я дала себеслово принять к тому все меры.
Когда я чистая и переодетая в скромное платье вошла вкомнату, веселье было в самом разгаре. На столе стояла новая бутылка, а Ивановаготовилась произнести тост.
— Вита брэвис, аква витэ лёнга! — торжественно произнеслаона и лихо замахнула полный стакан.
Позорно пьяная Катерина вопросительно уставилась на своегоВиктора.
— Жизнь коротка — водка вечна! — важно перевел онзаплетающимся языком.
— Именно, — пропищал Моргун, после чего громко икнул изастенчиво молвил: — Простите.
Бедняжка очень косо сидел на стуле и жмурился отудовольствия, что было особенно противно.
Почему-то на него я разозлилась больше всего. “Посидел быэтот интеллигент с мое в подвале, понял бы чему в этой жизни следуетрадоваться, — с ненавистью подумала я. — И Иванова тоже хороша. Ей бы всепьянствовать. Знало бы министерство здравоохранения, зачем она ездит вкомандировки. И Катька тоже фрукт. Из-за ее причуд я вляпалась в такое дерьмо,а ей все пофигу. Даже толком не расспросила куда путешествовала ее “Хонда”.Пьют как ни в чем не бывало и никому до меня нет дела. Что за народ?”
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!