Секрет дома напротив - Джек Райдер

– А как ты сумела утащить пододеяльник? – спросил Бруно.

– Его повесили на бельевую верёвку и оставили сушиться на ночь, а я увидела, как он светится… Так красиво, – ответила девочка. Плечи её поникли. – Извини. Можешь забрать пододеяльник обратно.

– И заберу, даже не сомневайся! – выкрикнул Бруно.

Крепко прижимая к себе пододеяльник, он уже сделал шаг к лестнице, чтобы уйти, как вдруг из пододеяльника выпал какой-то предмет и с громким стуком ударился об пол.

Это была маленькая стеклянная бутылка. Вещица не разбилась, просто покатилась по половицам и в конце концов остановилась возле ноги Джека.

Джек опустился на одно колено, поднял бутылку и стал её рассматривать. Очень маленькая, сделана из тёмного стекла, на боку прилеплена крошечная этикетка. Такую бутылку вполне можно найти в сундуке, выброшенном на берег после кораблекрушения.

– Что это? – спросил Джек.

Остальные собрались вокруг него.

– Не знаю, – ответила девочка. – Я нашла её в доме.

Джек пригляделся к находке повнимательнее.

Насколько Джек видел, внутри бутылочки ничего не было, зато на этикетке он разглядел какую-то надпись.

– Что там написано? – спросил Бруно, роняя свой драгоценный пододеяльник на пол.

Прочитать надпись оказалось не так-то просто: чернила почти полностью расплылись, к тому же почерк был мелкий, с очень сильным наклоном.

Сощурившись, Джек медленно прочёл:

– Такой же почерк, что и в записке, – пробормотал Джек, напряжённо размышляя. – Тебе же около девяти, да? – спросил он девочку.

– Думаю, да, – ответила та.

– Как, по-твоему, Блоссом[3] – это твоё имя?

– Да! – радостно воскликнула она и высоко подпрыгнула. – Да, наверняка так и есть! Слушайте все, отныне зовите меня Блоссом!

Рокко тоже начал подпрыгивать.

– У тебя есть имя! У тебя есть имя! Мы решили первую загадку!

И они с Блоссом принялись танцевать по комнате.

– А что насчёт той части, где говорится про кондитерскую? – спросил Бруно.

Он всё еще немного дулся из-за похищенного пододеяльника.

Блоссом вздохнула, помолчала пару секунд, словно придумывала, что сказать.

– У меня очень плохо с памятью, – тихо проговорила она. – Я помню кондитерскую… помню, как ела пирожное. Пирожное было просто восхитительное, ничего вкуснее я в жизни не пробовала. Ещё там был мой папа, он улыбался мне сверху вниз, и светило солнце… Всё было идеально. Кажется, именно тогда я видела папу в последний раз. Я почти не помню, что случилось после того дня, я просто оказалась здесь.

Джек жадно ловил каждое её слово.

– Так это твой дом?

– Не знаю, – сказала Блоссом. – Всё здесь кажется мне очень знакомым.

– Но твоего папы здесь не было?

– Я обыскала весь дом, – пробормотала Блоссом. – Забавно, но я даже не помню, как выглядит мой папа…

Мальчики молчали.

– Ты помнишь о нём хоть что-то? – спросил Джек.

– Не уверена, – вздохнула Блоссом и задумчиво нахмурилась. – Иногда мне кажется, что помню, но всё как в тумане. Воспоминания всплывают в голове, а потом опять исчезают.

– Ничего, – сказал Джек. – Моя мама пропала уже давно, и я тоже не помню, как она выглядит.

Блоссом посмотрела на Джека, и между ними промелькнула искра понимания.

– Так… насчёт этой бутылки, – напомнил Бруно, явно пытаясь разрядить обстановку.

– Да, – подхватил Джек, – где ты её нашла?

На лице Блоссом снова появилось отстранённое выражение. Взгляд её стал расфокусированным, словно она глубоко задумалась.

Повисло напряжённое молчание, и казалось, оно будет длиться вечно.

Потом Блоссом вдруг подпрыгнула и воскликнула:

– Ага!

Она посмотрела на Джека, её ярко-зелёные глаза блеснули восторгом, и всё её лицо просияло.

– Я вспомнила, где нашла эту бутылку! – завопила она. – Идёмте, я вам покажу!

Блоссом помчалась в дальний угол комнаты, скрылась за палаткой, и мальчишки быстро пошли за ней.

Джек увидел ещё одну огромную дыру в полу, вроде той, через которую протащил его плющ накануне. Он сообразил, что сейчас они, наверное, находятся над комнатой, из которой ранее выбежала Дотти.

– Сюда! – позвала Блоссом. Как и в прошлый раз, она ухватилась за лозу, подпрыгнула и – ВШУ-У-УХ! – исчезла в дыре.

Бруно и Рокко остались стоять на краю пролома, открыв рты.

– К-как она это сделала? – заикаясь, пробормотал Рокко.

– Она просто спрыгнула вниз? – хмуро спросил Бруно. – Или та ветка плюща… э-э-э… мне показалось, что та ветка…

Он почесал затылок, явно не зная, как закончить предложение.

– Попробуй не думать об этом! – раздался снизу голос Блоссом. – Просто прыгай!

– Вообще-то всё проще, чем кажется, – обнадёжил братьев Джек.

Он прыгнул к лозе, ухватился за неё, и плющ утащил его вниз, следом за Блоссом.

Бруно и Рокко переглянулись, потом одновременно бросились к длинной зелёной плети и вцепились в неё.

– Йеху-у-у-у-у-у-у-у! – завопили они в унисон, исчезая в дыре.

– Это было ВЕСЕЛО! – прокричал Рокко. – Можно мы ещё раз так спрыгнем?

Но Джек не слушал: он удивлённо оглядывал комнату. Похоже, в этом помещении плющ разросся особенно буйно. Вся дальняя стена была покрыта плющом, так густо, что между листьями не просматривалось ни одного кирпича. Куда ни глянь, плющ стелился плотным зелёным ковром.

А возле стены стояла Дотти и шумно принюхивалась.

– Ей здесь очень нравится, – заявила Блоссом. – Она всю ночь тут бродила и всё обнюхивала. Я даже пощупала стену под листьями: проверяла, нет ли там чего, но нащупала только кирпичи.

– Что это за комната? – спросил Джек.

– Именно здесь я нашла бутылки, – пояснила Блоссом. – Они валялись на полу возле тех дыр.

– Бутылки? – переспросил Бруно. – Выходит, ты нашла не одну бутылку?

– О да! – подтвердила Блоссом. – Они были повсюду!

Теперь Джек заметил, что все половицы испещрены проломами, и через каждую такую дыру протянулось сразу несколько лоз плюща: все они стелились по полу и присоединялись к плотному ковру из лоз, обвивавшему стену.