Навеки твой - Даниэль Глаттауэр

Юдит закусила губу. Следовало ли сдержать эйфорию брата? Надо ли было отговорить его от предложения Ханнеса? Какими доводами? Сослаться на интуицию?

— Я рада за тебя, Али, — произнесла она. — При случае мне надо с тобой поговорить. Хочу тебе кое-что объяснить, нечто очень важное. Надеюсь, ты меня поймешь. Но это не по телефону.

На следующий день он удивил ее своей замкнутостью, и ей это пришлось по вкусу. Юдит понимала, что в данный момент не готова провести с ним целый вечер. Она заготовила целую кучу гениально придуманных отговорок, чтобы отложить свидание. Но если бы она решилась выложить всю правду, то следовало бы сказать начистоту: «Мне жаль, Ханнес, но я не в настроении видеть тебя. Твоя любовная тоска действует мне на нервы. Твоя напористость вот где у меня сидит. Если конкретно — твой внезапный налет. Мужчина на корточках перед моей квартирой посреди ночи, мужчина, который меня поджидает, преследует, норовит нагрянуть домой… Такое не скоро забудешь. К тому же он не понимает, как вести себя со мной в одной постели».

Эта отповедь могла бы многое прояснить. Но слова так и остались невысказанными, поскольку Ханнес непонятно почему не проявил ни малейшего желания увидеть ее нынешним вечером. Трижды, проходя мимо, он махал ей через витрину. По телефону говорил душевно, но кратко. Однако делал все, чтобы казаться остроумным, и пару раз ему это даже удалось — шутки прозвучали относительно естественно.

Похоже, Ханнес преодолел свою гнетущую меланхолию, и эта новая черта его натуры показалась Юдит симпатичной. Он учился разговаривать в непринужденном тоне, избегать патетической темы «любовь на всю жизнь», извлекал откуда-то припасенные незначительные, но приятные знаки внимания и ограничивался цитатами из своего сокровенного лексикона. Тысячи самых прекрасных комплиментов.

Через неделю хорошо дозированной близости и непреклонной дистанции Юдит вновь прониклась к Ханнесу доверием и решила поговорить об Али.

— Почему ты так поступил? — спросила она.

Ханнес: почему ты веришь? Юдит: чему верю? Я не хочу, чтобы было так, как я верю. Ханнес: сейчас меня больше интересует, что ты веришь в то, что есть. Юдит: я верю в то, что ты сделал это из-за меня. Он громко рассмеялся. Если смех был наигранным, то у него получилось очень натурально. Ханнес: любимая, ты ошибаешься. Али нужны деньги. Мне нужны фотографии, так как я собираюсь завести картотеку. Али нужны деньги на содержание семьи, и он умеет фотографировать. Здесь все просто, как в налаженном бизнесе. Юдит: почему ты заранее не обсудил этот вопрос со мной? Ханнес: признаю, я собирался преподнести тебе сюрприз, любимая. Не сомневался, что ты порадуешься за брата. Юдит: Ханнес, ты слишком часто преподносишь мне сюрпризы. Ханнес: любимая, в этом тебе меня не переделать. Мне нравится удивлять. Это мое излюбленное хобби. Он рассмеялся. В те минуты, когда Ханнес пытался иронизировать над собой, он нравился Юдит больше всего.

Обещание сюрпризов в будущем фактически заменяло вопрос, который он упорно не хотел произнести вслух, — захочет ли Юдит снова провести вечер вместе. Минуло две недели с того случая на лестничной площадке. А вдруг Ханнес потерял к ней интерес? Не хочет больше близости? Не виной ли тут другая женщина? (Мысль, одновременно сулящая освобождение и ошеломляющая.) А может, после четырехмесячного знакомства настала очередь Юдит перехватить инициативу и самой сделать шаг навстречу?

Часы показывали половину одиннадцатого вечера. Она лежала на диване в своей квартире под лампой, испускавшей теплый, похожий на золотой дождь свет. Обыкновенный летний рабочий день без каких-либо происшествий растворялся в голосе ведущего новостей в зияющей пустоте. Юдит решила послать Ханнесу эсэмэску: «Если ты еще не лег, то и не ложись. Если у тебя не пропало желание прийти ко мне, то приходи»!

Через две минуты пришло сообщение от Ханнеса: «Любимая, сегодня уже не получится. Но завтра вечером мы смогли бы сходить вместе пообедать. Если ты захочешь»! Разочарование овладело ею всего на пару минут и никак не соотносилось с ощущением счастья, которое она могла взять с собой в сон. Ей стало любопытно поближе изучить этого нового Ханнеса, который больше не прилетал к ней по первому зову, как его предшественник. Юдит уже предвкушала первое свидание с ним.

Видимо, он прошел курс по воспитанию хладнокровия. Поприветствовал ее мимоходом, помяв руку в своей секунды три и небрежно поцеловав в щеку. Опоздал на девять минут, и все это время — в этом придется признаться — она его ждала с трепетом. Еще шесть минут, и я бы ушла, — солгала Юдит. Он мягко улыбнулся. Если бы она не знала, что это строитель аптек Ханнес Бергталер, то можно было сказать, что он улыбнулся высокомерно.

Ей хотелось видеть его в самом выгодном освещении, поэтому она выбрала столик у окна у западной стены, на которую падали блики вечерней зори. В таком освещении его солнечные морщинки будут смотреться особенно выгодно. И бабушкина белозубая улыбка — как нежно-белый гамак, натянутый между двумя ушами. Жаль, она не захватила с собой фотоаппарата. Хорошо бы запечатлеть его на память.

Удивительно, на сей раз у Юдит не было аппетита. А Ханнес углубился в изучение меню. Она заметила, что в его сдержанных жестах ничего не указывало на бурные чувства, долгие месяцы державшие его в своей власти.

— Что-то изменилось? — спросила она после того, как они битый час легкомысленно проболтали о пустяках. (Ты меня больше не любишь? — к счастью едва не слетело с губ.)

— Да, — ответил он. — Я поменял кое-какие взгляды. — Ханнес сказал это тем же тоном, каким чуть раньше «на десерт я рекомендую пирожные с земляникой и каштанами».

Ханнес: впредь я буду осторожнее. Мне важно, чтобы ты чувствовала себя со мной комфортно. Больше не стану преследовать тебя со своей любовью. Юдит: хорошо, если так. Я это оценю, мой любимый. Она захотела взять его за руку, но он притянул ее к себе. Ханнес: но есть «но»? Юдит: никаких «но». Ханнес: и все-таки, я же чувствую, что есть какое-то условие. Юдит: ты не должен совсем перестать показывать мне, что я для тебя что-нибудь значу. Ханнес: я могу только так или этак. Юдит: хоть это и честный ответ, но честность иногда вредит. А как было в твоих предыдущих отношениях с женщинами? Ханнес: я не хочу об этом говорить. Что прошло, то прошло.

Солнце тем временем тоже почти зашло.

— Ну что, пойдем? — спросил он. Она кивнула.

Юдит с удовольствием поцеловала бы его еще по пути домой. Однако едва ли ожидала, что Ханнес будет шагать столь мерной и целенаправленной походкой. И она не решилась сбивать его с ритма. Когда Юдит открыла дверь в квартиру, он внезапно остановился и произнес:

— Так.

Юдит: что так? Ханнес: здесь я должен попрощаться. Юдит: прости, что ты сказал? Ханнес: дальше я не пойду. Юдит: почему? Ей было не просто сыграть, чтобы он не почувствовал разочарования. Ханнес: думаю, так будет лучше. Юдит: а если я хочу переспать с тобой? Ханнес: это меня радует. Юдит: но не возбуждает. Ханнес: отчего же, возбуждает. Юдит: что же тогда? Ханнес: ничего. Юдит: брось, я же чувствую, что есть причина. Ханнес: возбуждение — это еще не все. Юдит: ладно, Ханнес, попробую еще разок: я хочу, чтобы ты провел эту ночь со мной. Я этого очень-очень-очень хочу! Ханнес: прекрасно. Юдит: в чем же дело? Ханнес: но я не хочу проводить с тобой лишь отдельные ночи. Юдит: чего же ты хочешь? Ханнес: всю жизнь! После такого признания была нужна передышка.