Цена страсти шейха - Кэрол Маринелли

– Мама попросила об этом. – Как же сложно сдержать слезы. Она любила Стеллу, но было очень больно от того, что в силу денег та верила больше, чем в стойкость дочери. Как и Халид, судя по всему.

– Обри, ты же не хочешь забеременеть от меня.

– Нужно было думать раньше.

– Я был не в состоянии думать. – Халид пожалел о вырвавшихся словах. Вряд ли она понимает, в каком тумане он находился. У отца было больше пасынков, чем Халид мог представить, и уж конечно отец сам не мог бы их посчитать. Дети, рожденные в гареме, никакого отношения к королю или принцу не имели, и, своими глазами видя, сколько боли это приносит, Халид не хотел того же для Обри. – Если бы я думал, мы бы не оказались в этой ситуации.

– «Ситуации»? – Обри усмехнулась. Как же он переменился. Ночью он был страстным, внимательным и добрым. А сейчас она словно смотрела на незнакомца, ей хотелось быстрее уйти. – Я заберу свои вещи.

– Да.

Она вернулась в ванную и быстро натянула свою привычную одежду – джинсовую юбку и топ, сандалии. В обычном наряде она снова почувствовала себя старой Обри, но из зеркала на нее смотрела незнакомка. Прошлая ночь многому ее научила. И прежде чем уйти, Обри достала из кошелька все, что положил туда Халид.

– Забери деньги. Я могу себе это позволить.

– Ты не можешь позволить себе меня, Халид. Я не позволю тебе сделать из меня проститутку. – Обри направилась к двери, но остановилась и добавила: – Я знаю, ты обо мне так думал. Когда спрашивал обо мне и Джобе.

– Так зачем изображать оскорбленную невинность теперь, когда я плачу тебе по праву?

– Я не изображаю. Я оскорблена, потому что правда считала прошлую ночь чем-то большим. Я не ждала, что теперь мы будем вместе навсегда, но и не думала, что ты будешь платить мне за услуги. Знаешь, Халид, работающие женщины в сексе отдыхают. Они тоже заслуживают право на романтику. Боже мой, как же сильно они этого заслуживают.

Обри спустилась вниз и быстро прошла через обезлюдевшее к утру фойе. В ресторане готовились к завтраку, бар, где в память о Джобе пели Бренди с девушками, был закрыт. Она остановилась на мгновение там, где они поцеловались в первый раз, где она согласилась пойти с ним в номер, где едва не пожалела о своем выборе. Но она не жалела. Ей было так хорошо, как не было никогда. Пока не настало утро. Обри вышла на улицу и подставила лицо прохладному воздуху. В Нью-Йорке начался один из красивейших дней, но она не могла этого ощутить. Все, что она испытывала с его стороны, – холодное равнодушие. Она не имела понятия, как добраться до метро, но сейчас ей нужно было просто увеличить дистанцию между собой и Халидом.

– Обри!

В голосе Халида слышалось облегчение.

Он пожалел о своем поведении еще до того, как за ней закрылась дверь, и, спешно одевшись, выскочил из номера, по дороге пытаясь связаться с водителем и убедиться, что тот ее забрал. И какой радостью было увидеть, что она еще здесь. Правда, на оклик она не обернулась и лишь ускорила шаг. Он догнал ее, схватил за руку и снова позвал ее по имени.

– Не уходи вот так.

– Ты хочешь улыбок? – Обри выдавила самую широкую и яркую, на какую только была способна, и даже изобразила воздушный поцелуй. Поплакать можно и позже, а сейчас нужно держаться за гордость. – Так лучше?

– Обри. Прости меня.

В его голосе не было смирения, но какие-то глубокие и чистые ноты сказали Обри, что его извинения были искренними и что это редкость. Так и было. Халид никогда не извинялся, и не по причине собственного статуса. Он просто никого не подпускал так близко, чтобы причинить человеку боль. Но ее он подпустил – и причинил.

– Мы можем поговорить?

– Нет. – Хотя ей и хотелось понять, как за несколько часов такой близости все могло поменяться настолько сильно. – Мне нужно успеть на самолет.

– Мой водитель…

– Все тот же, что и прошлой ночью? Спасибо, справлюсь сама.

Но тут она посмотрела на Халида – действительно посмотрела, отбросив гордость. Аккуратный и собранный вчера, сегодня он явно едва успел накинуть на себя одежду. Белая рубашка застегнута кое-как и вся помята, обувь надета на голую ногу. Он выглядел так же растрепанно, как она чувствовала себя внутри. И не собирался так просто ее отпускать.

– Обри, я оплачу тебе другой рейс, прямо сейчас, только не уходи. Мне нужно кое-что объяснить.

После секундного колебания она кивнула. Надежда победила. Дурацкая слепая надежда.

И вместо того чтобы отвесить ему пощечину и отдать последние деньги на такси – лишь бы уйти, – Обри позволила ему взять ее под руку и отвести в парк. Он купил им кофе, и они сели на скамейку, наблюдая за тем, как в Нью-Йорке начинается новый день. Обри думала, что сейчас он скажет ей, что он женат, или снова напомнит о таблетках. Правда оказалась совсем другой.

– Прошлой ночи не должно было быть по многим причинам. И основная в том, что я королевских кровей.

Скамейка под ней не исчезла, но Обри на всякий случай ухватилась за нее покрепче.

– Королевских?

– Я наследный принц Аль-Захана.

Хотелось бы ей понимающе кивнуть, но вместо этого пришлось спросить:

– Что это означает?

Он слышал об этом с колыбели, и теперь пришлось сказать это самому:

– Я буду королем.

– Ты хочешь этого? – Вместо вопроса вышло утверждение.

Молчание.

– Хотеть – единственная роскошь, которая мне недоступна. Я могу удовлетворять потребности и надеялся сделать это с тобой.

Обри сглотнула и перевела дух. Звучало как оскорбление, но сказанное с такой искренностью и нежностью явно им не являлось.

– Не получилось?

– Нет. С тобой я стал хотеть большего.

Слезы грозили политься рекой, но Обри сдержалась. Она ничего не понимала, все это звучало как какая-то бессмыслица… но, вопреки смятению, глубоко внутри она знала, что означают его слова. Она смотрела на распустившиеся листья, обдуваемые утренним ветерком, на маленьких птичек, розовевшее небо, которое еще не научилось быть голубым, но так к этому стремилось.

– Прошлой ночью случилось большее. Я хотел тебя. Что я думал о твоей профессии, не играло роли, я просто дал слабину.

– Мы оба. Но с моей стороны нет вопросов, меня все устраивает. – Она попыталась обратить происходящее в шутку. – Скандалов не будет.

– Это будет больше чем скандал. Это будет беспрецедентная ситуация.

Обри нахмурилась, не понимая, что он имеет в виду.

– Там, откуда я родом, все иначе. И сегодня вечером я туда возвращаюсь. Сомневаюсь, что в скором будущем я окажусь в Штатах.

– Почему?

– У меня есть обязанности дома. Я о них не забываю. Тому, что должно быть сделано, к чему я уже приложил много усилий.