Канун - Михаил Зуев

Несколько лет спустя, случайно встретив Валентина Иосифовича и его жену Ольгу Михайловну прогуливающимися по Арбату в районе Театра Вахтангова, Док пулей сорвался к ближайшему цветочному ларьку, выгреб все его содержимое и нагрузил чету Остроумова – Гафт двумя огромными букетами. Видя удивление на их лицах, удаляясь, почти прокричал:

– Вы все равно не поверите! Вы изменили мою жизнь!

На этот раз он не лгал.

Поскольку медсестер на работе у Дока было достаточно, то с первым сексом он Татьяну не торопил. За три недели до свадьбы она сама вспомнила – что вроде уже пора. Обнаружив на своих пальцах свежую кровь, Док понял, что отступать некуда. Да и не хотел он отступать. Таня была изумительна. Пока шла вся эта канитель с прогулками, театрами, ресторанами и прочими атрибутами жениховства, он успел влюбиться по-настоящему. Вдобавок запах ее тела сводил его с ума.

Через полгода после того, как Док уволился из больницы, у них родился первенец. Док открыл небольшую фирму по наружной рекламе. А тесть, человек скромный, но весьма весомый в определенных кругах, нагрузил фирму зятя приличным объемом работ. О тендерах в те годы не слышали, а если и слышали, то на фирму Дока это распространялось исключительно формально. Был у него и еще один бизнес, вообще закрытый и непубличный. Тесть привел Дока к правильным людям в правильное заведение, и другая фирма Дока стала обслуживать несколько сотен вышек сотовой связи в Москве и ближнем Подмосковье.

Док построил дом на Новой Риге, тогда там было совсем пусто и можно было выбрать участок по вкусу, а не «что осталось после массовой застройки». Татьяна родила дочь. В дела мужа не лезла, своих дел не имела, занималась домом и детьми. Удивительно, но по девкам Док не ходил. После работы спешил домой, валять дурака с детишками и любить жену.

Времена менялись. Однажды Доку предложили деньги за оба бизнеса сразу. Единственное условие – выкуп ста процентов доли. Он не стал сопротивляться. Бери, пока дают, – бизнесы специфические. Иначе отожмут или просто разорят. Док взял деньги. Денег было девять миллионов долларов.

Док никогда не был жадным. Он был умным. Не хитрожопым, а именно умным. Не имело смысла уходить в акции или депозиты. Не имело смысла вкладываться в брюлики и недвижимость на Мальте. Это только кажется, что девять единичек – много. На самом деле – так, детские цацки.

Именно тогда Док познакомился с двумя интересными ребятами, один его лет, другой немного моложе. Паспорта у них к тому времени были уже швейцарские, хотя корни вполне себе русские. Ребята были чистыми банковскими трейдерами, скопившими сколько-то активов и теперь желавшими их виртуозно преумножить. От них он и услышал слово «интернет». Собственно, пользовался-то он интернетом вовсю, но никак не считал русский интернет-рынок достойным внимания. Калька с американского, не более того. Ребята же думали иначе. Они собрались вкладываться в четыре компании. Им было нужно восемнадцать миллионов. У них было одиннадцать и ни центом больше. Когда Док понял, что они не боятся и реально вот «прямо завтра» кинут на банку эти одиннадцать, что были у них практически последними (тот, что помоложе, даже шале свое альпийское заложил, чтобы добить недостающую сумму), его сомнения куда-то растворились. Он положил требуемые от него семь. И стал ждать у моря погоды.

Погода оказалась лётной. «Швейцарцы» были правы. Через три года Док впервые частично вышел в кэш. Подбив итоги, он обнаружил на своих счетах сто восемь миллионов долларов. При этом бо́льшая часть его доли осталась непроданной, а три компании из четырех сидели в устойчивом восходящем тренде. Док понял: это – только начало.

Что такое деньги в этой жизни, он более или менее разобрался. Предстояло ответить на более серьезный вопрос: а он сам – кто такой? Откуда? Куда? Зачем и почему?

Росинант бодро въехал в Пафос и покатился вниз по Димократиас авеню. На кругу у Дебенхамса его подрезал какой-то придурок на чем-то старом и давно не мытом. Док рефлекторно дал по тормозам. Прокачанные тормоза Росинанта сработали мгновенно и мощно. С визгом резины двухтонная гора металла остановилась как вкопанная, и в этот самый момент ему в корму с жутким грохотом въехало что-то, судя по мощности удара, маленькое.

Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела? – подумал Док, открывая водительскую дверь Росинанта и спрыгивая на асфальт с высокой подножки.

Колобашка, нахлобученная мордой на фаркоп Росинанта, являла собой жалкое зрелище. В радиаторе зияла рваная рана, капот вздыбился палаткой, лобовое стекло покрыла сеть трещин, а из-под передней части кузова расползалась вонючая, парящая белым лужа смеси тосола с машинным маслом.

Андрей в оцепенении смотрел и не верил глазам своим. Как мог он, профессиональный автомобильный инженер и профессиональный водитель, допустить такую «чайниковскую» ошибку?

– Бл-л-и-и-н… – невольно процедил он сквозь зубы.

Водитель «дефендера», седовласый, бородатый, грузный, чем-то похожий на американского Хемингуэя, молча обошел легковушку, пригляделся к чему-то на заднем стекле и спокойно сказал – неожиданно – по-русски:

– Не расстраивайтесь. У вас приличная прокатная компания, как я вижу из надписи. Значит, есть нормальная страховка, и нет проблем. Достаньте треугольник из багажника, сейчас со всем разберемся.

Пока Андрей собирал знак аварийной остановки, «Хемингуэй» набрал номер и тихо сказал:

– Привет! Да, прилетел и даже почти доехал. Но не совсем. Я сейчас на кругу возле Дебенхамса получил в корму от прокатной машины. Да, секунду… – Док назвал в трубку номер легковушки и прокатную компанию. – Да, вызывай, кого там полагается. Мы будем в Дебе, на втором этаже, в кафе. Ну, звони!

– Послушайте!.. – Док сделал паузу, глядя Андрею в глаза.

– Андрей! – протянул руку Андрей.

– Замечательно, Андрей. Меня все зовут просто Док, и вы вряд ли станете исключением, – пожал протянутую руку «Хемингуэй». – Так вот, Андрей. У нас есть как минимум полчаса, пока подтянутся все, кто будут решать наши с вами проблемы. Им за это заранее заплачено. Ну а нам, зрителям, думаю, не стоит мерзнуть на улице до начала представления.

«Мерзнуть». Сказал же! Какие они тут нежные. Плюс пятнадцать, вечером, в декабре – и мерзнут, да.

– Вы курите? – Док с подносом в руках обернулся к Андрею. На подносе дымился кофе, лежали несколько маленьких емкостей со сливками и пара маленьких пластиковых бутылок с минеральной водой. Бисквитные пирожные на пластиковых тарелочках выглядели очень аппетитно.

– Курю, и вот прямо сейчас не отказался бы.

– Тогда сядем на балконе. Нам налево, – пробасил Док и пошел в сторону автоматических балконных дверей.

Пока Док, достав специнструмент, неспешно набивал трубку, Андрей в три затяжки выкурил «житанину» и на автомате потянулся за следующей.

– Сделайте паузу, – улыбнулся ему Док. – Нам некуда спешить.