Милые обманщицы. Убийственные - Сара Шепард

Трясущимися руками Спенсер открыла сообщение.

«Здравствуй, Спенсер. Меня зовут Оливия Колдуэлл. Я очень волнуюсь, потому что мы с тобой, вероятно, нашли друг друга. Если ты готова, то я бы с радостью с тобой встретилась. С искренней любовью, О».

Спенсер долго смотрела на письмо, зажав рукой рот. Оливия Колдуэлл. Может ли это быть настоящим именем ее матери? Эндрю ткнул ее в бок.

– Ты будешь отвечать?

– Не знаю, – слабо пролепетала Спенсер и тут же сморщилась от пронзительного визга сирены, включившейся в полицейской машине. Она так пристально смотрела в экран своего смартфона, что буквы стали расплываться у нее перед глазами. – То есть… мне трудно поверить, что это по-настоящему. Как мои родители могли скрывать от меня такое? Получается… вся моя жизнь была… ложью?

В последнее время ей уже пришлось узнать, что огромная часть ее жизни – в особенности та ее часть, что касалась Эли – была построена на лжи. Спенсер сомневалась, что ей хватит духу узнать еще что-то.

– Может, попробуем поискать доказательства? – Эндрю встал и протянул ей руку. – Возможно, в этом доме есть нечто такое, что все расставит на свои места.

Спенсер на секунду задумалась.

– Хорошо, – медленно согласилась она.

Пожалуй, лучшего времени для обыска не найти – ее родители и сестра должны были вернуться только через несколько часов. Взяв Эндрю за руку, Спенсер повела его в отцовский кабинет. Там пахло сигарами и коньяком – отец время от времени принимал своих клиентов на дому – а когда Спенсер щелкнула выключателем на стене, несколько мягких светильников вспыхнули над огромным отцовским принтом Уорхолла с изображением банана.

Спенсер села в аэроновское кресло перед отцовским столом из тигрового клена и уставилась на монитор. В качестве экранной заставки там крутилось слайд-шоу семейных фотографий. Первым шло фото Мелиссы в день окончания Пенсильванского университета, кисточка академической шапочки падала ей на глаза. Следом опять появилась фотография Мелиссы, стоящей перед таунхаусом в Филадельфии, который родители купили ей после окончания Уортонской школы бизнеса. Затем на экране возникла Спенсер. Это была общая фотография Эли, Спенсер и остальных, которые сгрудились на огромной камере посреди озера. Джейсон, брат Эли, плавал рядом с ними, его длинные волосы намокли от воды. Фото было сделано в летнем доме родителей Эли на берегу озера, в горах Поконо[6].

Судя по тому, как юно выглядели все запечатленные на фото, оно было сделано во время одного из первых визитов Спенсер в дом Эли, то есть через несколько недель после начала их дружбы.

Спенсер откинулась назад, пораженная тем, что ее фото было включено в семейную летопись. После того как она призналась в том, что нечестно выиграла конкурс Золотой орхидеи, родители совсем от нее отвернулись. Кроме того, было немного жутко увидеть фотографию такой юной Эли. Еще ничего не произошло между Эли, Спенсер и другими – ни истории с Дженной, ни тайной связи Эли с Йеном, ни секретов, которые Спенсер и другие пытались скрыть от Эли, ни секретов самой Эли.

Если бы только это могло так навсегда и остаться!

Спенсер передернула плечами, пытаясь отогнать сумятицу тревожных чувств.

– Раньше мой отец хранил все документы в папках в шкафу, – объяснила она, щелкая мышкой, чтобы убрать заставку. – Но наша мама помешана на порядке и ненавидит бумажные залежи, поэтому она заставила его все отсканировать. Так что если где-то и есть какая-то информация о моем усыновлении, то только в этом компьютере.

На рабочем столе ее отца было открыто несколько окон интернет-браузера, которые он просматривал в последний раз. Первой оказалась страница «Филадельфия сэнтинел». Крупный заголовок сообщал: «Поиски тела Йена Томаса продолжаются». Прямо под ним помещалась колонка, озаглавленная «Роузвудскую полицию следует повесить за халатность». Еще ниже оказалась заметка с сообщением: «Школьник из Канзаса получил сообщение от “Э”».

Спенсер пролистнула и свернула вкладку.

Она посмотрела на иконки папок в правой части рабочего стола.

– «Налоги», – вслух прочла Спенсер. – «Старое. Работа. Всякое». – Она застонала. – Мама убила бы отца, если бы узнала, как он систематизировал документы!

– А вот это что? – Эндрю указал на экран. – «Спенсер, университет».

Спенсер нахмурилась и щелкнула по папке. Внутри оказался один PDF-файл. Маленькая иконка песочных часов завертелась на экране, пока файл медленно грузился на экран. Спенсер и Эндрю прилипли к монитору. Перед ними был недавний отчет со сберегательного счета.

– Ого! – Эндрю указал на сумму. Двойка с довольно внушительным количеством нулей. Спенсер взглянула на имя владельца счета. Спенсер Хастингс. Она вытаращила глаза. Выходит, родители еще не окончательно перекрыли ей финансирование?

Спенсер закрыла файл и стала искать дальше. Они с Эндрю открыли еще несколько документов, но там были только таблицы и данные, в которых Спенсер ничего не понимала. Также обнаружилась куча разрозненных файлов без всякого названия. Спенсер потрогала кончик гусиного пера, купленного ее отцом на аукционе «Кристис», посвященном 1776 году[7].

– Да тут и за сто лет не разберешься!

– А ты просто скопируй всю информацию с жесткого диска, а потом потихоньку просмотришь, – предложил Эндрю. Он открыл большую коробку чистых компакт-дисков, стоявшую на книжной полке, вытащил диск и вставил его в компьютер. Спенсер взволнованно посмотрела на него. Ей совсем не хотелось прибавлять взлом отцовского компьютера к и без того обширному списку родительских претензий.

– Твой отец ничего не узнает, – сказал Эндрю, поймав ее взгляд. – Честное слово. – Он сделал несколько щелчков мышкой. – Это займет несколько минут.

Спенсер взглянула на крутящиеся на мониторе песочные часы и поежилась от нервного озноба. Вполне вероятно, что в этом компьютере, действительно, хранилась правда о ее прошлом. Все эти годы она лежала у нее прямо под носом, а Спенсер даже не догадывалась!

Она вытащила свой телефон и снова открыла письмо от Оливии Колдуэлл. «Я бы с радостью с тобой встретилась. С искренней любовью, О». Неожиданно в мозгу у Спенсер что-то щелкнуло, она словно прозрела и перестала сомневаться. Каковы шансы, что какая-то женщина отказалась от своего ребенка в тот же день и в той же больнице, где родилась Спенсер? Женщина с изумрудно-зелеными глазами и русыми волосами? Что, если это никакое не предположение… а самая настоящая правда?