Красная Шапочка выходит на охоту - Ната Лакомка

Боже! Я готова была рассмеяться вслух над собственной глупостью.

Я вообразила, что сейчас узнаю что-то об оборотне, а услышала угрозы престарелой профурсетки.

Моя подруга вспорхнула с оттоманки и направилась в дамскую комнату, а я поспешила следом.

В дамской комнате никого не было, и я шепнула Анне-Ми на ухо, пока поправляла прическу.

— Будь осторожна с графом. Тут за него готовы убивать.

— Это та каланча, что к тебе подходила? — хихикнула подруга.

— Просила передать моей хозяйке-вертихвостке, чтобы держалась подальше от ее Рауля, — сказала я с огромным отвращением.

— Вот ведь деревенщина, — засмеялась Анна-Ми. — Не волнуйся, я буду осторожна с этой грозной защитницей оборотней! — и она засмеялась еще звонче.

— Ты и правда с ним поосторожней, — посоветовала я. — У него плохая репутация, его и в самом деле опасаются…

— У всех красивых мужчин плохая репутация, — Анна-Ми достала из сумочки пуховку и припудрила нос. — Но я ведь не каноник, чтобы переживать по этому поводу.

— Тогда я пойду, — сказала я. — Уже сумерки, самое время для охоты. Да и с бабкой-травницей надо познакомиться поближе.

— Осторожнее с ней, — пошутила Анна-Ми. — Вдруг и она влюблена в графа-оборотня!

Шутка мне не понравилась, и я покинула дом мадам Латуф с тяжелым сердцем.

Чем-то это задание отличалось ото всех прежних, и дело было не в оборотне и черной магии. Дело было… в Анне-Ми. Раньше моя подруга не вела себя так бесшабашно и напоказ. Неужели… это граф тому виной? А что, если он очаровал ее?

Я остановилась посредине улицы, раздумывая, не лучше ли мне вернуться, чтобы быть рядом с Анной-Ми. Но, поколебавшись, продолжила путь. Анна-Ми вполне может позаботиться о себе сама. Так было не раз. А миссия должна быть выполнена, ведь время шло, и появление «бабушки» Анастейши могло разоблачить нас. «Раскрытый шаперон — неопасный шаперон», — говорил мой наставник. Это ловчие гремят на всю страну о своем появлении, поэтому и не могут никого поймать. А мы действуем тайно, поэтому нам всегда сопутствует удача. Почти всегда.

Выйдя за город, я первым делом сняла очки и спрятала их в поясную сумочку, чтобы не потерять и не разбить. Потом безошибочно нашла большой дуб, под которым мы с Анной-Ми еще в первую ночь приезда спрятали наш главный багаж. Из навощенной кожаной сумки я достала арбалет, а к нему — деревянный тубус с серебряными стрелами. Анна-Ми отдавала предпочтение более современной модели, аркебузом — арбалетом, в котором можно было использовать и стрелы, и пули, но я не любила новшества, и продолжала пользоваться проверенным оружием.

Стало совсем темно, и я, свернув с тропы, побрела через лес напрямик. Хижина травознаи находилась к северу от города — Анна-Ми узнала об этом от Саломеи, и сейчас было самое время наведаться туда. За фиалками.

До хижины я добралась без приключений, хотя прислушивалась на каждом шагу, ожидая, что вот-вот услышу леденящий кровь женский смех, переходящий в плач. Но ночь была тихая, и луна, чуть початая, выглядывала из-за туч. В хижине горел свет, и я, обойдя убогий домишко со всех сторон, и не заметив ничего подозрительного, спрятала арбалет под плащом и постучала.

Мне открыли, даже не спрашивая, кто пришел.

Передо мной стояла женщина средних лет. В черном платье с красным корсажем и высоким воротником под горло, с седыми волосами, убранными под черную кружевную наколку. На плече женщины сидело черный кот и позевывал, показывая клыкастую пасть. Очаг жарко пылал, и на фоне огня фигура в черном, да еще с котом, производила пугающее впечатление. Впрочем, на это, наверняка, и рассчитывалось — чтобы юные (и не очень юные) девы прямо с порога проникались трепетом, страхом и уважением.

— Добрый вечер, — вежливо поздоровалась я с травознаей. — Мне сказали, что у вас есть травы на продажу. Моя госпожа простудилась и хотела бы купить сухих фиалок, собранных в полдень.

Про фиалки мне сказала Анна-Ми. По ее словам, именно такие фиалки пользовались спросом у девиц, которые желали присушить понравившегося парня, и моя просьба не покажется травознае странной — почему, дескать, не зашли за сушеными фиалками к аптекарю.

Старуха засмеялась. Но это был совсем не смех волчьей ведьмы. Травозная замеялась хрипло, будто ворона закаркала.

— Фиалки, собранные в полдень? — спросила она, пропуская меня в хижину.

Я переступила порог, и травозная закрыла за мной дверь.

— Проходи, проходи, — женщина спустила кота на пол, села в кресло возле камина и сцепила на животе руки, разглядывая меня с головы до ног.

— Но ты ведь пришла сюда не за фиалками, — сказала она и улыбнулась, показав два ряда ровных белых зубов. — Ты пришла, чтобы убить оборотня. Я знаю вас, красные шапероны. В своей жестокости вы еще страшнее оборотней.

Она знала, кто я. И притворяться, что я не понимаю, о чем речь, не было смысла.

— Не бойся, я вас не выдам, — сказала травозная, не выказав ни капли страха. — И тебе не придется убивать беззащитную старую женщину.

— Мы не убиваем невиновных, — ответила я угрюмо.

— Да неужели? — делано изумилась она и погрозила пальцем. — Не надо мне врать, красавица. В этих краях, на моей памяти, шапероны появлялись раз пять, поэтому я хорошо их знаю. Но забавно… Я думала, у вас там только мужчины, у которых сердца заросли волчьей шерстью, а ты — девушка. И я вижу, что сердце твое способно на сильные чувства… — она покачала головой, глядя на меня из-под полуопущенных век.

— Если умеете заглядывать в сердца, — перебила я ее, — то вы — ведьма, может быть?

— Нет, я не ведьма, — ответила она мне в тон. — Я — всего лишь женщина, которая кое-что знает. И умеет преподнести свои знания, чтобы получить несколько монет, — она хихикнула совсем как Анна-Ми, когда говорила о графе Лагаре. — А вот кто настоящая ведьма — это мадам Анастейша. Порасспросите ее, она многое может рассказать, — и добавила совсем другим голосом — обыденным, чуточку равнодушным: — Фиалки в плетенке, у порога. Собраны в полдень. Дайте им настояться день на меду и принимайте по ложке три раза в день. Простуда улетучится — заметить не успеете.

— Значит, мадам Анастейша? — спросила я, не торопясь забирать фиалки.

— Ведьма, — кивнула травозная.

— Вы сказали, что шапероны приезжали сюда пять раз. По какой причине? Были еще нападения оборотня?

Она покачала головой:

— Нет, они приезжали из-за Лагаров. Лагары всегда были на подозрении.

От ее пристального взгляда мне стало не по себе, и я на всякий случай приподняла арбалет — ненамного, на пару ладоней. Старуха обидно засмеялась — опять каркающим, резким смехом. Она меня не боялась, старая перечница. Совсем не боялась.

— Почему Лагары были на подозрении? — я старалась говорить сурово, но старуха упорно не желала принимать меня всерьез.