Тени и солнце - Доминик Сильвен

Лоле хотелось поторопить Бьянко, чтобы он наконец перешел к сути дела. Клеманти ждать не будет.

– И все это сводится к тому…

– Что Сенешаль был другом Марса.

– Другом или просто знакомым?

– Другом. Я вспомнил, что часто встречал их там, куда обычно приходят поесть политики. Они вели весьма оживленные беседы за вкусной едой и отличным вином. Это что-нибудь да значит: Жильдас Сенешаль не из тех, кто тратит время даром. Не знаю, пригодится ли тебе эта информация.

– И я пока тоже.

– Извини, но это все, что у меня есть.

Она поблагодарила его, повесила трубку, надела мокасины, которые делали фигуру более приземистой, зато позволяли быстрее перемещаться. В метро было полно народу, вагоны дышали утренним стрессом. Она думала о том, что могло связывать президентского советника и дивизионного комиссара. Много лет Марс служил в посольствах, и вполне естественно, что он был связан с политической сферой. Все знали, что в его записной книжке множество потрясающих воображение имен.

Поезд несколько минут простоял “по техническим причинам”. Она проклинала себя за то, что ответила на звонок Бьянко.

Лола опаздывала на десять минут. Она попыталась перейти на спринтерский бег, но сердце и ноги отказали ей в этом наотрез.

Сена сердито облизывала набережную Орфевр. Пропускной пункт. Вялый дежурный. Нервно грызя удила, Лола сунула ему под нос документы, ринулась вперед по коридору, вскарабкалась по видавшей виды лестнице, покрытой потертым линолеумом и, вся в поту, ввалилась в штаб-квартиру уголовной полиции. Какой-то паренек сообщил ей, что комиссар со своими людьми только что спустился на парковку. Она еле сдержалась, чтобы не выругаться, скатилась по лестнице и выскочила на парковку. Легкие мучительно трепыхались в груди, как больные тюлени.

Клеманти склонился над картой, расстеленной на капоте “рено” без регистрационных номеров. Он поднял голову и приветливо улыбнулся Лоле. Они отошли в сторону. Очевидно, он не хотел, чтобы подчиненные слышали их разговор.

– Серж, мне нужна информация. Чтобы помочь Саша. Так что сразу скажите мне, правильно ли я сделала, обратившись к вам.

Серые глаза слегка потемнели: она задела его.

– То есть вы полагаете, что я обо всем информирую ГИС?

– И в мыслях такого не было.

– Он мог убить Марса. И револьвер его. Однако моя позиция проста, как гражданский кодекс. Человек считается невиновным, пока не доказано обратное.

– Отлично!

Она рассказала ему, что сообщил ей Саша.

– Он утверждает, что оставил оружие в Париже. А кто-то им воспользовался.

Судя по его лицу, он ни на секунду не поверил в такую сложную комбинацию, но это ее не смутило.

– Саша клянется, что не убивал Марса. Я ему верю. Мне хотелось бы знать, где он хранил свое оружие, когда не брал с собой. В своем служебном кабинете?

– Он часто оставлял револьвер в ящике стола, пока один подозреваемый его не взломал. Едва не случилось убийство. С тех пор он держал оружие при себе в кобуре или хранил дома, когда в нем не было нужды.

– Значит, перед отъездом в Африку он оставил револьвер у себя в квартире на улице Пти-Мюск.

– Не исключено. Но как бы там ни было, Марса застрелили именно из него.

– Кто-то мог отправиться с ним в путешествие в Африку и обратно.

– Возможно, но я ничего не слышал о взломе жилища Дюгена. Кстати, сотрудники ГИС нашли револьвер у него дома во время обыска сразу после ареста.

Лола не могла скрыть разочарования. Она предполагала, что табельное оружие хранится у Саша на службе, в рабочем кабинете, и его легко может “позаимствовать” любой. Клеманти свел к нулю такую вероятность.

– Вы знаете, как он добрался до Африки?

– Чтобы остаться незамеченным, лучше всего сесть на корабль, но он полетел на самолете.

– Он сам вам сказал?

– Нет, я слышал его бурный разговор с новым дивизионным комиссаром. Наше начальство до сих пор в ярости от того, что Саша забросил текущие дела и махнул в Африку, пусть даже во время летнего отпуска. После случившегося я припомнил, что видел у него на столе бумажку – распечатанный электронный билет. До Киншасы. Я следил за ним. Из-за дела Марса он был на взводе. Я боялся, что он совершит непоправимую ошибку.

Она поняла, о чем он подумал: ошибку вроде той, которую он, возможно, совершил.

– Вы сказали Арди об электронном билете?

– Да, не было причин что-то утаивать. После возвращения Саша не скрывал, что ездил искать Марса.

Она спросила его о Жозефе Берлене.

– Он тоже был предан Марсу.

– Был?

– Последний раз, когда его видел, он разговаривал с дивизионным комиссаром не слишком любезно.

– Он полицейский?

– Нет, служил в УВР, сейчас на пенсии. Канцелярская крыса или вроде того.

Управление внутренней разведки[6]. Для полного счастья ей только тайных агентов не хватало.

– Саша назвал его имя. Это важно.

– Лола, я больше ничего не знаю.

– Вы можете связать меня с Берленом?

– Извините, нет.

– Почему?

– Этот тип был в двух шагах от паранойи, может, теперь уже до нее дошел. Я не хочу иметь с ним никаких дел.

Он повернулся к подчиненным. Они явно выражали нетерпение.

– Откровенно говоря, Лола, вам следовало бы довериться правосудию.

– Вы знаете Арди.

– Арди – всего лишь винтик в механизме. Правосудие независимо. Не отчаивайтесь.

Она смотрела ему вслед. Опытный и честный офицер. Однако, несмотря на все свои достоинства, он уже не сомневается в виновности Саша.

Они распрощались, Лола добрела до Шатле, вошла в первое попавшееся кафе и заказала бокал белого вина. Неприлично рано, ну и пусть: пенсия вреднее для здоровья, чем вино. Как это ни странно, поведение Клеманти только подстегнуло ее. Стало понятно, что Саша и вправду в ней нуждается. Поддержка, которую мог предложить ему Большой дом, была слишком ненадежной, а если точнее, то никакой.

Зазвонил мобильник. Бартельми.

– Алло, шеф?

– Что нового?

– Жозеф Берлен, УВР.

– Знаю, я говорила с Клеманти.

– Вы вездесущи. Осторожнее, а то как бы движок не перегрелся.