Лют - Дженнифер Торн

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 69
Перейти на страницу:
можно сочинить.

– Я и сама пригляжу за детьми, – со смехом говорю я.

В конце концов, я их мать. Но Эмма уже пытается забраться на шкаф, Чарли толкает меня к стене, Макс пускает слюни прямо на мои ботинки, и я, не пробыв дома и пяти минут, уже дико утомилась. В уголках глаз Салли разбегаются морщинки.

– Эйвери сделает это с удовольствием. И ей тоже хочется отвлечься.

Они, насколько мне известно, не родственницы, однако Салли души не чает в Эйвери, заменяя той бабушку. Здесь так принято. Если есть пустота, мы ее заполняем.

Поворачиваюсь к высоким окнам на западной стороне и вижу, как Эйвери в сарафане с пышной юбкой и цветочным рисунком пересекает вытянутую лужайку. Из-за переросшей травы ее изящная походка превращается в неуклюжее марширование типичного подростка.

Еще пару лет назад она подавала большие надежды как балерина. Помню ее стройной, как тростник, девочкой, занятой упражнениями на растяжку у школьной изгороди: взмах вытянутой ногой до самого уха, разинутые рты зрителей. Она уехала учиться в престижную балетную школу в Кардиффе, не закрывшуюся, несмотря на войну, но каких-то две недели спустя партнер уронил ее, и она получила перелом голеностопа, полностью залечить который оказалось невозможно.

После возвращения на Лют бедняжка Эйвери никак не найдет себе места. Ее ухажер, здешний паренек, с которым она то встречалась, то расставалась, ушел на войну и не всегда может отвечать на электронные письма, и будущее ее представляется туманным. Она подрабатывает на полставки в сельской школе, но сейчас на острове не осталось других детей, кроме моих.

Кроме моих. У меня екает сердце. Эйвери пробирается сквозь траву к каменному крыльцу, ее светлые волосы развеваются за спиной, точно ленты. Я впервые по-настоящему осознала: вот почему сегодня так тихо. Все остальные отослали своих детей на Суннан, только мои до сих пор здесь. Они да Эйвери, в свои восемнадцать совсем еще ребенок. В этом есть что-то неправильное. Не надо бы им тут находиться.

Или же, наоборот, все так, как дóлжно, все в некоем уродливом смысле правильно. Джон сказал, что преподобный Уоррен все равно не пустил бы Чарли на корабль. Ему полагается быть здесь, вот он и здесь.

– У вас есть какие-нибудь соображения насчет Дня «Д»? – раздается за моим плечом голос Салли, и я вздрагиваю. Едва не признаю, что все больше склоняюсь к мысли о сомнительности этого празднества, но Салли робко продолжает: – Не думали устроить званый ужин или что-то в этом роде?

– Ох… – Я растерянно моргаю, видя, что Эмма взгромоздилась на спинку кресла. – Эмма, живо слезай! – Поворачиваюсь лицом к Салли. – Это островная традиция?

– Некогда так было.

Интересно, «некогда» – это сколько лет назад? Время на Люте – странная штука: и ландшафт, и история здесь пропитаны смесью всех веков сразу. Эмма по-прежнему балансирует на спинке кресла. Подхожу и опускаю ее на пол, киваю Салли.

– Да, я определенно «за», но сперва поговорю с Хью и после дам вам знать.

Тихонько напевая себе под нос, Салли скрывается в коридоре. От одного упоминания званого ужина ее походка делается легкой. Значит, так и поступим. Поддержим традицию.

– Э-эй, кто-нибудь дома? – эхом, будто звук гонга, отдается голос Эйвери, как только она распахивает дверь оранжереи со стороны западной лужайки.

Макс у моих ног застывает и резко басовито гавкает. Я улыбаюсь, довольная, что Эйвери наконец уступила моим настояниям заходить в дом и располагаться по-свойски. Пару лет назад я обнаружила ее на крыльце, промокшую под дождем и дрожащую от холода, но терпеливо дожидавшуюся, пока кто-нибудь услышит ее слабый стук. Это было уже после начала войны, когда большая часть нашей прислуги, все те, кто открывал двери гостям, уволились с работы и отправились на фронт.

Забавно, какими беспомощными мы чувствуем себя даже сейчас, через четыре года войны, учитывая, что, переехав в этот дом, я сочла число персонала абсурдно большим. Внутри: экономка, две горничные, лакей, повар. Снаружи: смотритель, три садовника. В те первые дни мной владело ощущение, будто я попала на съемочную площадку «Аббатства Даунтон» и, если срочно не выучу сценарий, меня снимут с роли и отправят домой.

Сам же Олдер-хаус, странный, беспорядочно-огромный, словно бы выстроенный кое-как, полностью оправдывал количество прислуги, и я влюбилась в этот дом с первого взгляда. Просторный холл с массивной изогнутой лестницей; кухня и комнаты слуг в приземистом восточном крыле, возведенном на развалинах древнего норманнского замка с его арочными проемами в романском стиле и каменными лицами, выглядывающими из самых неожиданных углов. Столовая таких колоссальных размеров, что, впервые увидев обеденный стол на тридцать две персоны, я рассмеялась. Причем, вопреки ожиданиям, это вовсе не отполированный до блеска дворцовый антиквариат: столешница представляет собой твердь из страшно корявого свилеватого дуба, натертого воском, такого древнего, что он вполне может быть старше некоторых частей дома. И, собственно, сами эти части, пристроенные в разные времена: тесные комнатки в стиле Тюдоров, более элегантные – георгианские, комнаты эдвардианской эпохи – сплошь стекло и свет. А вокруг дома там и сям можно видеть унылые каменные руины – как я слыхала, остатки парапетной стены замка.

При всей своей странности Олдер-хаус меня принял. Наверное, будь я горничной, вписалась бы в обстановку еще лучше. Подобные ощущения я испытывала не впервые. На втором курсе колледжа соседка по комнате пригласила меня провести весенние каникулы в ее доме на Внешних отмелях. Она не предупредила, что вместе с хозяевами в особняке постоянно проживает экономка и целый штат персонала, в чьи обязанности входила чистка бассейна, стрижка газона, уход за рыбой в гигантском аквариуме с морской водой… Проходя мимо слуг, Кейт не удостаивала их даже взглядом, как будто они были не людьми, а бытовыми приборами, однако индивидуальность каждого из них жаркой волной окатывала меня всякий раз, когда они оказывались в моем поле зрения. Я обнаружила, что по утрам спешу заправить кровать, полотенца складываю треугольником, в точности как экономка, чтобы ей не пришлось это делать за меня, подбираю за Кейт пустые банки из-под газировки и отправляю их на переработку.

Так же я вела себя, оказавшись в Олдер-хаусе, – чувствовала подавленность, суетливое беспокойство, вину. По прошествии времени не изменилось ничего, кроме меня самой, и свежая атмосфера дома внезапно сделалась удивительно бодрящей, напомнив мне те годы, когда я вместе с бабулей жила в ее кооперативной квартире и ее подруги или медсестры из поликлиники могли зайти к нам в любое время. Ну и наконец, иметь прислугу на Люте просто было в порядке вещей. Было, а потом, после новостного сообщения на канале Би-би-си, перестало

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?