Пророк смерти - Крис Карлден

Таксист уже нетерпеливо постукивал пальцами по рулю. – Ну, и куда поедем? Через полчаса у меня заканчивается смена.

Бен помедлил еще немного, потом набрался храбрости и назвал водителю адрес в Пренцлауэр-Берг. Водитель пробормотал что-то недружелюбное в свою неухоженную бороду. Закончить работу вовремя у него сегодня не получится. Он включил счетчик, с негодованием взглянул в зеркало заднего вида и тронул машину с места.

Николь, узнав о беременности, захотела обязательно переехать в этот район Берлина. Прежде они два с половиной года жили в маленькой двухкомнатной квартире Бена в Целендорфе. Так как оба целыми днями работали, а по вечерам обычно выходили в город, квартира, в которой они почти не бывали, полностью их устраивала. Но вскоре стало известно о грядущем пополнении, и они должны были переехать в квартиру побольше. Пренцлауэр-Берг был первым и единственным выбором Николь. Ей нравились суета и движение, в основном молодые, любящие детей жители, что выражалось в том числе и в количестве игровых площадок и детских садов – столько предложений не было ни в одном другом районе Берлина. Можно было назвать настоящим везением, что незадолго до рождения Лизы им удалось снять просторную квартиру с высокими потолками в доме старой постройки после капитального ремонта недалеко от Кольвицплац. Арендная плата была высокой, но с зарплатой Бена, как главного редактора, они могли позволить себе эту квартиру. Николь была вне себя от радости. Четырехкомнатная, почти стометровая квартира на первом этаже. С террасой и даже небольшим садиком. Бен улыбался, вспоминая то счастливое время. Когда он решил стать для своей семьи скалой, настоящей опорой.

Спустя несколько минут такси доехало до круга у Колонны победы, свернуло направо и направилось на восток, по улице 17 Июня к Бранденбургским воротам. Солнце все еще светило, хотя был девятый час вечера. На небе ни облачка. Из окна Бен видел отдельных бегунов и прохожих, которые с разной скоростью передвигались по Тиргартену[3]. Снова его начали одолевать сомнения о правильности своего решения. В последние месяцы ему наверняка не пришло бы в голову нагрянуть к Николь, не уведомив ее заранее. А что такого изменилось между ними, раз он посчитал нормальным поехать к ней без предупреждения? То, что он обнаружил труп женщины и сейчас находился под подозрением у полиции, нисколько не сближало его с семьей. Скорее наоборот. Он также спрашивал себя, какую отговорку выдумала Николь, чтобы объяснить Лизе, почему он не явился в зоопарк на долгожданную встречу с ней. Конечно, Николь не сказала ей правду: правда лишь осложнила бы и без того непростые отношения между Беном и Лизой.

Вскоре такси уже ехало вверх по Пренцлауэр-аллее. Бен смотрел в окно машины, но почти не воспринимал того, что видел вокруг. Его мысли продолжали вертеться вокруг одних и тех же вопросов, которые он задавал себе все время, пока находился в одиночной камере. Как и раньше, у него не было ответа на вопрос, что же произошло, и тем более никакого понятия, как ему выбраться из всего этого. Он чувствовал себя жалким и уставшим. Как после недосыпа, к тому же в состоянии непроходящего похмелья.

В машине играл гангстерский рэп на немецкие тексты. Такую музыку Бен не понимал. Почти каждый рэпер любил побравировать тем, что сам когда-то был частью криминального мира. Это должно придавать музыке и текстам больше аутентичности. Водителю музыкальное сопровождение, похоже, нравилось. Он покачивал головой в такт. В сфере развлечений любая форма насилия приветствовалась, в реальности же сталкиваться с ней никто не хотел.

Каждый год в Берлине совершалось свыше ста преднамеренных убийств. Благодаря семи комиссиям по расследованию убийств со штатом до десяти полицейских в каждой, уровень раскрываемости достигал девяноста процентов. Это были факты, которые Бен знал от своего любимого коллеги, криминального репортера Фредди Фэрбера – тот с удовольствием выдавал эти данные, повторяя как попугай, даже когда его не спрашивали. Но то, что убийцы оказывались за решеткой, уже не помогало мертвым и не могло уменьшить горе родственников.

Еще месяц назад появился очередной специальный выпуск «Берлинского бульварного листка» с годовой статистикой по теме «Убийства и тяжкие преступления в Берлине». Как всегда, номер стал хитом продаж. По необъяснимым причинам реальная жестокость и вездесущий ужас вызывали у людей интерес. Наверное, по той же причине вечерний телевизионный эфир был посвящен исключительно катастрофам.

Бен и сам – под предлогом того, что люди нуждаются в информации – удовлетворял свою страсть к сенсациям, делая репортажи из кризисных районов. В Эфиопии ему пришлось застрелить человека, чтобы самому остаться в живых. И вот он уже снова стал главным героем насильственных действий. Опять в глазах других он преступник. Какой абсурд!

В Берлине происходило много преступлений, но все равно он чувствовал себя здесь хорошо. Неужели он сейчас примкнул к темной стороне своего любимого родного города?

Прошло уже четырнадцать лет с тех пор, как он повернулся спиной к Берлину и перешел в «Гамбургскую ежедневную газету». Тогда он просто сбежал. В него влюбилась одна женщина, и он тоже начал испытывать к ней чувства. Но все, вероятно, закончилось бы катастрофой, не дерни он стоп-кран. Но на Эльбе он выдержал всего два года. Когда же вернулся на Шпрее, та женщина уже и сама куда-то переехала, а через шесть месяцев он по уши влюбился в Николь. Лишь когда такси заехало в жилую зону – вокруг блока домов старой постройки, – мысли Бена вернулись в настоящее. Через мгновение такси завернуло направо на Хуземанштрассе, где Бен прожил восемь лет с Николь и Лизой.

Бен слегка отклонился в сторону и посмотрел через просвет между передними сиденьями на широкую, на расстоянии ста метров, входную дверь пятиэтажного жилого дома.

В первый момент он решил, что ему померещилось. Он знал мужчину, который стоял под деревом посередине широкого тротуара и разговаривал по телефону. Он заметил и заднюю часть кузова черного «порше-панамера», принадлежавшего его другу.

– Немедленно остановитесь! – приказал он таксисту, который вздрогнул, но быстро среагировал, подъехал к тротуару и остановил машину.

Этого не может быть, пронеслось в голове у Бена. Что Виктору здесь делать? У него же якобы деловой ужин, который никак нельзя перенести. Бен спрятался за передним сиденьем пассажира. Каждая клеточка его организма напряглась.

– Вы хотите здесь выйти? – спросил таксист, которого смутило странное поведение Бена. – Как я уже сказал, через несколько минут у меня заканчивается смена.

Было видно, что он как можно скорее хочет избавиться от своего последнего в этот день пассажира.

– Пожалуйста, еще минутку, – прошептал Бен, словно Виктор мог его услышать.

Входная дверь открылась, и на улицу вышла Николь в сопровождении Лизы. Все, что происходило затем, Бен воспринимал как в замедленной съемке. Николь обняла Виктора. Бену на мгновение стало нехорошо. Рядом с Николь стояла Лиза. Она смеялась. Виктор погладил ее по голове, и они перебросились несколькими словами. Потом все вместе сели в «порше» Виктора и уехали. Значит, это Виктор новый воздыхатель Николь. Иначе как объяснить, что друг обманул Бена и вместо того, чтобы сидеть на деловом ужине, проводит время с его женой и дочерью? И теперь стало ясно, почему Николь не хотела называть Бену имя своего нового друга.