Мельничиха из Тихого Омута - Ната Лакомка

Колесо было погружено в воду всего на четверть, но лезть в воду мне очень не хотелось. Выбрав палку подлиннее, я долго тыкала ею в воду, чтобы спугнуть того, кто мог там сидеть (да хоть бы и моргелютов этих!), а потом подвернула подол платья и разулась, приготовившись лезть в воду.

- Не надо нырять, хозяйка, - раздался вдруг голос судьи, и я чуть не свалилась с мостков в озеро. - Сегодня я туда за вами точно не полезу. Вчера хватило.

Я оглянулась и увидела Рейвена Кроу собственной персоной. Он сидел на вороном коне, подбоченясь и сдвинув шапку на затылок, а рядом стояли два мрачных типа - небритые, в рубашках без опояски, больше похожие на головорезов, чем на мирных крестьян.

- Полезайте и посмотрите, что там с колесом, - велел им судья, и мужчины, одинаково шмыгнув носами, потопали по мосткам к колесу, оттеснив меня в сторону.

- Очень любезно с вашей стороны, - растерялась я, - но нам нечем будет заплатить...

- А они все сделают бесплатно, - заявил судья. - У них месяц работы на благо общественности. За дебош, который они устроили на празднике жатвы. Вот пусть и отрабатывают.

Мне было и неловко, и радостно, что не пришлось лезть в холодную воду, кишевшую какими-то чудовищами самой. Но если с этими людьми произойдет что-то страшное?.. Ага, с судьей ведь ничего не произошло? А вчера он заплывал за мной на самую середину озера.

Стащив штаны и сапоги, мужчины в одних рубашках залезли в воду. Возле колеса оказалось совсем неглубоко - обоим по пояс. Они крутанули колесо за лопасти, но оно не поддалось. Заплыли с другой стороны - и снова крутанули, а потом потребовали ножи или серп.

- Тут всё водорослями заросло, - сказал один из работников на благо общественности. -Надо срезать - и закрутится, как миленькое.

- Сейчас принесу, - я бегом бросилась на мельницу и Жонкелия выдала мне два огромных ножа, больше похожих на тесаки, а к ним - точильный камень, потому что ножи были тупые, как мои пальцы.

- Надо наточить, - сказал судья, пробуя ногтем лезвие. - Я присмотрю за ними, - он кивнул в сторону мужчин, которые бодренько драли водоросли, отдирая их от лопастей колеса, как пиявок, - а вы, хозяйка, сообразите что-нибудь им на обед. После работы на свежем воздухе надо хорошенько подкрепиться. И печку растопите пожарче. Не май месяц, чтобы купаться.

- Конечно, господин судья, - пообещала я и бросилась обратно на мельницу.

Приготовить поесть... Легко сказать! Приготовить яичницу с салом? Не так уж у нас много яиц и сала, да и хлеба нет, и его быстро не испечешь. Приготовить лепешки? Но это пресно. Что я подам к лепешкам?

Жонкелия подкинула в печь ещё дров и посмотрела на меня исподлобья.

- Что задумалась? - поторопила она меня. - Стряпай, давай. Если наобещала.

А то я не знала, что надо стряпать. Я постаралась припомнить всё, что когда-то готовила в своем, цивилизованном мире.

Сало. мука. яйца. лук.

Да что можно из этого сделать?!

Если только. Вкуснейшие лепешки с луком, которыми нас угощали в узбекском ресторане.

- Помогайте, - скомандовала я Жонкелии. - Мне нужна большая сковорода и шесть луковиц покрупнее.

- Будешь мужиков луком кормить? - спросила она скептически, но пошла в огород, выудив огромную чугунную сковороду почти полметра в диаметре.

- Лук - от семи недуг, - пробормотала я поговорку, и начала замешивать тесто.

Для узбекских лепешек не нужны дрожжи и закваска. Мука, вода, немного соли - вот и всё тесто. Пусть будет не слишком крутым, а таким - нежненьким, приятным на ощупь, и пусть полежит под миской, отдохнет.

Пока тесто расстаивалось, я нарезала немного сала тонкими ломтиками и растопила. Растительного масла нет, но и с растопленным салом получится очень даже неплохо. Когда растопленное сало немного остыло, я разделила тесто на две части, раскатала каждую в тонкий пласт и щедро смазала получившимся смальцем. Потом скрутила тесто в рулет, немного приплюснула, чтобы получилась многослойная лента, свернула «улиткой» и опять приплюснула, раскатала, посыпала мелко нарезанным луком и снова свернула в рулет. Потом порезала рулет на кусочки сантиметров по пять-шесть, перевернула разрезом вверх, припорошила мукой и раскатала в небольшие лепешки. Эти лепешки зажарила на сале до золотистой корочки и сложила грудой в миску - ещё шипящие, ароматные, совсем не похожие на простой хлеб.

- Хозяйка! Колесо пошло! - раздался крик со двора.

Мы с Жонкелией переглянулись, и я сказала, забирая миску с лепешками:

- Всего-то и делов было - водоросли срезать. Вот увидите, сейчас всё пойдет, как по маслу.

Я и правда поверила, что сейчас всё наладится. Особенно когда увидела, как бодро молотят лопасти колеса. Журчанию воды теперь аккомпанировало мерное поскрипывание, и это казалось мне самой прекрасной музыкой на свете.

Вот! Что и требовалось доказать!..

Надо что-то делать, а не лить слезы!..

Ну и судья помог, конечно.

Я подошла к нему, протягивая миску:

- Попробуйте, это вкусно, господин Кроу.

Он взял лепешку, и я отнесла остальное работникам, которые натягивали штаны и прыгали, пытаясь поскорее согреться. Горячие лепешки пришлись очень кстати, особенно - сочные от лука, со вкусным запахом свиных шкварок. Оба осужденных уплетали их за обе щеки, и судья тоже не отставал - попросил вторую лепешку на добавку и сразу откусил половину, задумчиво глядя в озерную даль.

- Хозяйка! - не вытерпел один из работников, еле выговаривая слова с набитым ртом. - Я согласен батрачить у вас весь срок за еду! Попросите меня у господина судьи!

- И меня, - добавил второй, забирая ещё лепешку.

Судья перестал жевать и посмотрел на меня - как-то очень внимательно посмотрел, но я сделала страшные глаза и чуть заметно покачала головой, показывая, что вовсе не хочу таких работников.

Зачем мне два дебошира?! Чтобы отбиваться от них палкой? Нет-нет, благодарю покорно, но мы с Жонкелией будем хозяйничать на мельнице без чужой помощи.

- Дело сделано, парни, пора возвращаться, - приказал судья, бросая в рот последний кусок лепешки и разворачивая коня по направлению к деревне.

Осужденные сразу приуныли, но послушно попрощались и поплелись следом за Рейвеном Кроу, который уже выезжал на дорогу. Я скрестила на груди руки, глядя им вслед. Вообще-то, мог бы и поблагодарить. Или хотя бы похвалить. Ладно, не очень-то и нужны ваши благодарности, господин судья.

Я вернулась на мельницу и обнаружила, что Жонкелия очень уютненько устроилась у горячей печи и уплетала себе лепешку за лепешкой, прихлебывая из большой кружки.

- Что это вы пьете, мамашенька? - я заметила глиняный кувшинчик возле старухи и взяла его, принюхавшись. - Это вино, что ли? Не рано ли вы решили напиться? Солнце ещё высоко, и работы - хоть отбавляй.