Мельничиха из Тихого Омута - Ната Лакомка

- Правильно, конкурентов-то теперь нет, - я с трудом открыла рассохшуюся дверь и заглянула внутрь голубятни. - А почему ездили на вашу мельницу? Ваша мука была лучше?

- Мука была лучше, и мололи мы быстрее, - объяснила Жонкелия. - Бриско сделал запруду, и колесо вращалось, как сумасшедшее. Жерновов у нас всего два, но они большие. И тяжелее, чем на графской мельнице. А сейчас. всё стоит.

Голубятня была пустая, только ветер гонял по углам пыль, листья и сухой птичий помет. Вдоль стены располагались двенадцать насестов, но я не увидела ни клеток, ни ящиков с травой, чтобы птицы могли вить гнезда. Окно было открыто и зафиксировано палочкой-держателем. В нем единственном сохранились стекла. Будто голубятня ждала, когда ее обитатели вернуться.

Я припомнила, что голубятня в глухие века средневековья была привилегией дворянства. Поэтому мне показалось вдвойне странным, что мельник Бриско устроил голубятню возле своего дома. Хотел похвастаться достатком?

- А где голуби, мамаша? - крикнула я сверху.

- Не было голубей, - ответила старуха, задрав голову. - Бриско не успел их завести.

Не успел завести, а птичий помет по углам откуда? Может, дикие птицы залетали? Но зачем тогда держать открытым окно? Не найдя ответ для этой загадки, я спустилась на землю, и мы с Жонкелией отправились в огород.

Голубятня стояла позади всех построек, у самой кромки леса, а огород старуха разбила рядом с мельницей, чтобы легче было таскать на грядки ил для удобрения и воду для поливки.

Честно говоря, более жалкого огорода мне ещё видеть не приходилось. На кривых длинных грядках уныло торчали зеленые перья репчатого лука. Я вырвала пару головок - крупные, но тот самый сорт, который горький и острый. Лучше бы посадили что-то вроде сладкого крымского лука. Его хотя бы можно есть просто с хлебом. А этот лук хорош только для приправы мяса.

Больше в огороде ничего не уродилось, а что было - Жонкелия с моей предшественницей выдрали до последнего корнеплодика. И свеклу, и репу, и капусту.

- Да, не густо с урожаем, - признала я, оглядывая грядки. - И как вы планировали протянуть на таких запасах зиму?

Жонкелия посмотрела на меня хмуро, и я со вздохом переиначила вопрос:

- Что есть-то собирались зимой?

- Что есть - то и собирались, - огрызнулась она.

- У вас курятника нет, одна крыша, - сказала я. - Зимы здесь холодные? Не боитесь, что курицы передохнут?

- Куриц забрали бы домой.

- Вот уж нет, - отрезала я. - Не хватало ещё куриц дома. Устроим их в голубятне. Лазать туда, конечно, не очень удобно, но можно поставить жаровню, будет тепло. Может, куры даже зимой станут нестись.

Я сама не заметила, как стала рассуждать так, словно собиралась зимовать в Тихом Омуте. А что, если придется?.. От одной мысли у меня мурашки по коже побежали. Нет, спасибо. Я хочу домой, к цивилизации, где горячая вода и туалет с удобствами...

- Жаровни нет, - старуха вернула меня из мечтаний о том мире в реальность этого.

- А вот это - уже проблема, - признала я. - Нам нужны жаровня, теплая одежда и мука, чтобы хоть лепешек испечь. Есть яйца каждый день - так себе перспектива, - я заметила недовольный взгляд мамаши Жо и поправилась: - Приедается - яйца каждый день. И вообще, смешно, что на мельнице муки нет.

- Запусти жернова, если такая умная, - огрызнулась она и пошла собирать просохшее белье.

Я осталась во дворе, задумчиво глядя на синюю гладь озера. Вдруг я здесь надолго? На зиму? На год? Вдруг долго не смогу найти дорогу назад? То, что не смогу быстро - я в этом даже не сомневалась. Потому что не известно как я сюда попала - случайно или по чьей-то воле. Если случайно, то глупо лезть обратно в озеро, чтобы отыскать портал между мирами. Если по чьей-то воле - то потребуется время, чтобы этого кого-то найти.

А зима, между прочим - не шутки. Это тебе, Светочка, не в городской квартире с центральным отоплением на снежинки за окном любоваться. На секунду мне стало страшно и тоскливо. Я снова посмотрела на свои руки и спрятала их за спину, чтобы не огорчаться лишний раз.

- Эй, хозяйка! - раздался позади меня грубый хриплый голос. - Не передумали? Пока предложение в силе - десятка серебром!

Я оглянулась, сообразив, что зовут именно меня (Эдит, конечно же, Эдит! но что поделать, если мы с ней уже сроднились?), и обнаружила, что возле покосившейся низкой изгороди, в проеме, где выломаны доски, стоит крайне неприятный тип. Ему было лет сорок на вид. Был он хмурым и рыхловатым, с красными толстыми щеками и маленькими пронзительными глазами, с жидкими черными волосами на висках и макушке, с кустистыми бровями, и ещё он грыз зубочистку, перекидывая ее из одного угла пухлогубого рта в другой.

Одет он был просто, но во все новенькое, а сапоги просто ослепляли блеском. Он хотел молодцевато перепрыгнуть через забор, но живот помешал, и, позорно провалившись на этом испытании, тип с зубочисткой поступил проще - пролез в дыру в заборе и встал своими блестящими сапогами прямо на луковую грядку.

Этого нельзя было стерпеть, особенно, если учесть, что лук был почти единственным средством существования на этой обнищавшей мельнице.

- Хозяйка... - вальяжно начал тип с зубочисткой, но я совсем не вальяжно его перебила.

- Эй, дядя! - прикрикнула я, потому что каблуками с набойками он давил луковицы, как гнилую картошку. - А ну - шаг в сторону! Не видишь, у меня тут огород?

- Огород? Это? - процедил он, но с грядки сошел и брезгливо вытер сапоги о траву. - Что с продажей, хозяйка? Вы подумали? Повышать цену больше не буду. Провороните -мельница уйдет за бесценок.

На новеньких штанах была мучная пыль, и я догадалась, что, скорее всего, это был тот самый графский мельник, который устранял конкурентов. Который не дает за мельницу настоящей цены.

Конечно, продать её было бы лучшим решением. Продать и купить домик с нормальным огородом и каким-нибудь фруктовым садиком, если здесь растут фрукты - с этим и справиться легче, особенно - женщине. Особенно - если она из другого мира и только вчера носила маникюр, а землю видела только в цветочном горшке на окне. Продать можно, но я понятия не имела о расценках в этом мире. Наверное, десять серебряных монет - это очень мало. Десять монет - это десять месяцев аренды, и то - не жилья, а земли. А мамаша Жонкелия сказала, что граф ссудил эту землю совсем даром.

- Десять - мало, - сказала я деловито. - И вам это прекрасно известно, так что прекратите говорить глупости.

- Глупости? - хмыкнул он и огляделся. - У вас просрочка по аренде третий месяц. В ноябре граф выставит вас вон, и я получу эту развалюху даром.

Так бы и было, но мельник не знал о двух серебряных монетках, что Жонкелия выклянчила у судьи, а я знала, и они-то заставили меня чуток принаглеть и совсем не чуток приврать. Главное - пока избавиться и от этого типа. Эй, дайте же несчастной переселенке в другое тело хотя бы освоиться? Чего навалились-то все разом? Сначала судья, теперь мельник...