Непойманный дождь - Надежда и Николай Зорины

— Как у тебя дела? — осторожно спросила она, встревоженная его испугом.

— Я ничего не понимаю, Ирина Семеновна! — как-то по-детски всхлипнув, жалобно проговорил он. — Уму непостижимо! Мистика какая-то! Кто бы рассказал, не поверил.

— Да что там такое? — Ирина нетерпеливо отодвинула охранника, сама уставилась в монитор. Серые неясные очертания помещений, словно сквозь слезную муть.

— Вот видите, видите!

Она ничего разглядеть не могла, но согласно кивнула.

— Как это объяснить? — изводился под боком охранник. — Весь детский сад — сплошной замок Спящей красавицы. Все спят, даже повара на кухне!

— Серый гипноз дождя, — проговорила Ирина нараспев, сама не понимая, почему она это сказала.

— Да при чем здесь дождь? Это ненормальное что-то — такой повальный сон! Но дело не только в этом. Главный ужас не в этом! Камеры, как видите, исправно работают и работали все время, могу поклясться! А между тем пропало три часа! Три часа жизни пропало, исчезло, испарилось — не зафиксировали камеры эти чертовы три часа, понимаете?

— Нет, не понимаю. — Ирина сонно покачала головой. Напряжение отчего-то спало, она больше ни о чем не беспокоилась, ей стало все равно: уволят с работы, посадят — в сущности, совершенно не важно.

— Да как вы не понимаете?! — рассердился Сергей. — Исправно работающие камеры не зафиксировали исчезновения детей. Они вообще ничего не зафиксировали! Вот смотрите. — Охранник пощелкал кнопками на пульте, картинки на мониторе послушно переменились. — Дети возвращаются с прогулки: первая группа, вторая, третья, четвертая — двенадцать часов. Раздеваются, идут в умывальник, обедают. В час их укладывают спать. Вот ваша группа, смотрите, смотрите. Полвторого — все крепко спят, и вы в том числе, весь садик погружается в спячку. Но дети на месте, ничего не происходит. Но вот посмотрите — полпятого: кровати пусты, а где эти чертовы три часа с полвторого до полпятого, неизвестно.

— Кто-то пробрался, всех усыпил — пустил газ или еще что, — выкрал детей, стер пленку, — лениво предположила Ирина.

— Да в том-то и дело, что это невозможно! Допустим, пленка стерта с полвторого до полпятого, но как этот кто-то мог вообще проникнуть на территорию садика, почему камеры ничего такого не зафиксировали? Да и что такое «пустил газ»? Как вы себе это представляете?

— Я видела в одном фильме…

— Ерунда! И потом… Он сначала бы прошел и пустил, но камеры бы, во-первых, зафиксировали…

— Вот он и стер этот момент.

— Во-вторых, мы-то бы помнили, во всяком случае я помнил бы, что кто-то вторгся и, ну хорошо, пустил газ. И не только помнил бы, но успел поднять тревогу сразу, как только увидел. А так… Я не могу этого объяснить, совсем не могу! Мистика!

— Оставь, при чем здесь мистика? Я уверена, всему найдется совершенно реальное объяснение. Надо вызвать милицию. Но сначала всех разбудить.

— Да они уже и сами начали просыпаться. — Охранник кивнул на монитор.

* * *

Прибывшая милиция сразу же отвергла мистические объяснения и бросилась искать реальные. И в довольно короткий срок — уже к семи часам вечера — достигла существенных результатов. Выяснилось, каким образом весь коллектив детского сада был погружен в загадочную спячку, как злоумышленникам удалось проникнуть в помещение, да и мистическое исчезновение времени нашло вполне реальное объяснение. У детей и персонала была взята кровь на анализ — и у всех без исключения обнаружилось наркотическое вещество не до конца исследованной этиологии. Попало оно туда вполне простым путем: в течение недели сотрудники и дети принимали таблетки против гриппа в профилактических целях, а сегодня они были, судя по всему, подменены снотворным. Принимали их во время обеда, в час дня, так и получилось, что к половине второго они подействовали. Правда, сами таблетки найдены не были, они просто исчезли из шкафчика медсестры. Исчез и документ, обязывающий провести профилактику против гриппа с пятнадцатого сентября, но врач клялась, что таковой имел место быть и еще сегодня утром она, приводя в порядок бумаги, его видела: вот тут он лежал, в этой папке. Навели справки в управлении здравоохранения. Выяснилось, что никакой эпидемии гриппа в городе нет и не ожидается и в садик никто никаких документов подобного рода не присылал. То есть все было подстроено. Медсестру и врача задержали до выяснения соучастия в преступлении.

После того как персонал и дети благополучно уснули, было отключено электричество, таким образом камеры перестали работать. У детского сада имелась своя компьютеризированная, оборудованная по последнему слову техники подстанция — в целях безопасности и бесперебойной подачи электроэнергии. Перестраховались, а в результате это и сыграло на руку злоумышленникам — отключить автономную подстанцию проще и безопасней: обесточился один только садик, никто не поднял паники, никто не принялся названивать в горэнергосбыт. По окончании операции электричество включили, и камеры вновь заработали.

Совершению преступления способствовало и то обстоятельство, что садик находился в лесопарковой зоне, то есть стоял на отшибе.

Таким образом, картина преступления была следствию ясна: персонал и детей усыпили, отключили электричество (камеры), выкрали детишек, снова пустили подстанцию. Но совершенно неясным оставался вопрос: зачем были похищены дети? Целая группа детей, и одна только эта группа. Следствие зашло в тупик по этому вопросу окончательно, когда выяснилось, что единственный отсутствующий в этот день ребенок, Антоша Гриценко, тоже был похищен. В пять часов вечера, в концертном зале, куда он пошел с матерью, во время антракта.

Родители пребывали в панике. Из садика до девяти вечера никого не выпускали. Воспитатели, нянечки, заведующая и даже охранник, после того как дали показания, постоянно находились с ними и пытались родителей успокоить, но что они могли, когда и сами-то были в состоянии почти истерическом.

* * *

Следующий день был сухим и ясным, дождь прекратился. В центре города в парке имени Пушкина была обнаружена группа пропавших детей, живых и невредимых. Встрече с родителями они не очень обрадовались, потому что просили — все в один голос — вернуть их назад к теплому, ласковому морю, где провели вчерашний день — незапланированные, но совершенно роскошные каникулы.

Только Антоши Гриценко с ними не оказалось.

Удостоверение показать он не успел. Резкая боль пронзила запястье левой руки, что-то с металлическим грохотом упало, что-то над ухом взревело, очки слетели от внезапного удара по лицу, и фраза о том, что пора ему наконец представиться, так и осталась неоконченной. Дверца машины грохнула, оглушив его новым оскорблением — Ефим, спасенный им в ночи пешеход, сбежал. Сумасшедший какой-то! Он ведь хотел парню помочь, он ведь только хотел показать ему удостоверение частного детектива и предложить свои услуги. А тот вдруг словно взбесился.